Про перестройку, армию и замполита-2

Майор Кублицкий был замполитом отдельного батальона связи и  радиотехнического обеспечения.  Он был прост, как солдатская тарелка, а  так же туп и злопамятен, что в сочетании с его общей идеологической  направленностью делало из него классического тоскливого дятла. «Птичья  болезнь» - явление не такое редкое среди замполитов. Кроме того,  наш идеолог был дятлом деятельным, что сильно осложнял жизнь личного состава  ОБС РТО, разбросанного по аэродромным точкам.

Политико-воспитательная работа сводилась товарищем майором к следующему:

В  ленинской комнате висели портреты до боли знакомых лиц членов  политбюро. Под портретами, на специальной доске, размещались выписки из  приказов «о воинских преступлениях». В списках поименно перечислялись  солдатики Прибалтийского военного округа, загремевшие в дисбат по  банальной, до одури, причине - «дедовщина».

По замыслу  идеологического работника солдат, вошедший в ленинскую комнату, должен  был сначала увидеть портреты вождей, а потом  прочитать направление в  дисбат. Вдохновившись первым и устрашившись второго, служивый просто  обязан был проникнуться, устыдится, навсегда забыть о дедовщине и  немедленно кинуться служить Родине не за страх, а за совесть.

Для  улучшения воспитательной работы майор навербовал сеть стукачей, которые  исправно доносили ему вести обо всем происшедшем в части. Система стука  была отлажена чрезвычайно эффективно.

Как обычно, в казарме  батальона было пусто. Личный состав обеспечивал полеты и боевое  дежурство, а молодые вламывали на работе по благоустройству. В части,  кроме дежурного, оставался наряд и трое ребят-дембелей со средней Азии,  возглавляемых рядовым Ариповым, уроженцем Бухары.

Призывников с  Кавказа и со Средней Азии в гарнизоне было много. Они были и в  авиаполке, и в части обеспечения, и в морском стройбате, и в  хозяйственных службах. Время от времени в гарнизоне вспыхивали  национальные конфликты. Я уже рассказывал об эпической драке узбеков с  казахами. Тогда дралось человек пятьдесят и победителей не было. Поднятая по тревоге аэродромная рота охраны оперативно прибыла на место  ристалища и прикладами разогнала вспотевшие и окровавленные национальные  меньшинства по казармам.

Но, это я отвлекся. Вернемся к нашей  славной троице узбеков. Делать им было решительно нечего. Время в  ожидании дембеля тянется невыразимо долго. Когда отслеживаешь каждую  минуту, кажется, что день не закончится никогда. Утром, не спеша,  поднявшись и позавтракав, дембель, с чувством собственного достоинства,  протыкает иголкой дату в карманном календарике, после чего солидно  любуется на ровный ряд ранее проткнутых дырочек. Исполнив обязательный солдатский ритуал по превращению календарика в маленькую  терку, навестив земляков и пошатавшись по части, воины зашли в ленинскую  комнату. Привычно посмотрели на портреты «членов» и, не сговариваясь,  решили забить косячок. Достать его было делом ерундовым. Раздобыв  травки, воинство уютно расположилось в каптерке и предалось грезам о близком и насущном.

…«Срок пришел двум армейским годам, все  теперь по домам по домам, до свиданья кусок, мой окончился срок, до вокзала теперь марш бросок»…

И вдруг в дверь постучали. Разомлевшее воинство в ужасе спохватилось и стало прятать следы преступления. Но было уже поздно…

На пороге, поблескивая злым глазом, подпрыгивал наш идеологический  пернатый. Система доносительства в очередной раз сработала безотказно. В  пещеру Али-бабы вместо гурий, плова и хаша, влетел дух зла и смерти!  Шайтан бешено посмотрел на разбросанные тела, повел носом и, ощутив  незабываемый запах травки, шумно выдохнул, взмахнул руками, и в воздухе перед изумленными сынами востока возникли огненные «Meneh, meneh, tekel, upharsin».

Воинство моментально пришло в себя. Пещера  превратилась в бытовку, шайтан в майора, а огненные слова трансформировались во вполне понятное и реально-ужасное: «замполит»,  «залет» и «дембель в опасности».

Для майора наступил праздник.  Жизнь приобрела смысл. На следующий день было объявлено общее построение батальона. Народ из «точек» повыдергивали в гарнизон. Нашу несчастную  троицу вызвали из строя, и, в присутствии всего личного состава, была  проведена показательная порка.

Гордых дембелей цинично поставили  раком и в течение часа, уестествляли самым извращенным способом: идеологической воспитательной работой путем полного вынимания мозга.

Под  занавес товарищ Кублицкий несколько устал, охрип, потерял пафос и уже  буднично пообещал всех залетевших отправить домой в последней партии: в ночь с 31 декабря на 1 января.

- Э!?...  - С неподдельным ужасом произнес офанаревший рядовой Арипов. - Под Новый год домой? Э!?

Посовещавшись  между собой, троица пошла каяться. Решили попросить майора назначить  «дембельский аккорд» любой сложности - пусть даже возвести новый сортир,  несмотря на то, что раньше им это было полное западло.

Замполит  был хитер. Солдатскую делегацию он принял, покаяние выслушал и обещал  подумать. Тут, надо дать пояснение. «Дембельский аккорд» - это работа,  как правило, довольно грязная и тяжелая, хотя бывают и исключения. Выполнив же задание, солдат сразу получает документы и едет домой. Если  хотите, «дембельский аккорд» - нечто вроде джентльменского соглашения  между командованием части и дембелями, которых заставить работать под  конец службы по-другому, в принципе, невозможно. Получив задание,  военнослужащий засучивает рукава и работает круглосуточно. Ведь от того,  как он быстро справится с работой, напрямую зависит его увольнение в  запас. В результате, все довольны. Часть получает, например, новый забор  вокруг автопарка, а солдат превращается в гражданского человека.

Все-таки,  при всей своей глупости, наш идеолог не зря дослужился до майора. План  мести узбекам был гениален в своей простоте. С одной стороны, майор  пошел на встречу и выдал простое и понятное на «аккорд» задание:  заменить и отциклевать деревянные полы в казарме батальона. Он  торжественно пообещал, что после окончания работы все залетевшие будут  прощены и документы на увольнение будут выданы незамедлительно. С другой  стороны, машины им не выделил, поэтому таскать доски предстояло руками.  Для трех человек это означало только одно: уедут домой они не раньше  чем через месяца два-три, как раз, опять-таки не раньше, чем под Новый год.

Выйдя  из кабинета замполита с заданием на «аккорд», Арипов смог только злобно  сплюнуть и сдавленно прошипеть: «билять, собака!» И веселая троица  отправилась обсуждать создавшееся положение.

Замполит зябликом  порхал по части. Еще бы. Такая тактическая удача была не каждый день.  Одним махом провести воспитание личного состава, сменить полы в казарме и  уволить залетчиков, как и обещал, под Новый Год. В тот день ему решительно все удавалось.

На следующие сутки товарищ майор зашел  в казарму, чтобы лично проверить и проконтролировать выполнение работ. От развернувшейся перед ним картины замполит впал в ступор. Вместо трех  одиноких тополей, гибнущих на замене пола, казарма была полна народу из  соседних воинских частей. Маленькие юркие узбеки из авиаполка,  батальона, автомобильного обеспечения и хозвзвода, забросив свои точки и  объекты, как черти носились по казарме, деловито выдирая с мясом доски  из пола. Вторая бригада чрезвычайно шустро подтаскивала новые доски.  Третья лихо готовила настил, после чего подгоняла новые доски на штатные  места, прихватывала их гвоздями и тут же подготавливала для циклевки. В  центре «восточного базара» гордо стоял Арипов, гортанно руководя  земляками. Муравьиный поток, не прекращая движения, ловко огибал остолбеневшего майора, застывшего у входа в казарму.

- Э, хули встал! Отойди, да! - Услышал слегка пришедший в себя майор, когда в него врезался узбек, тащивший ведро с гвоздями.

На черных погонах узбека красовалась буква «Ф» - флот.  Земляки из флотского строительного батальона прислали Арипову материальную помощь в виде  гвоздей, сперев их с какого-то строительного объекта. Офанаревший майор автоматически посторонился, заторможено наблюдая, как казарма на глазах  обрастает новым полом.

Столпотворение продолжалось три дня. По  истечении которых, вдруг, стало тихо. Узбеки исчезли. Осталась пустая казарма, сияющая новым, надраенным до блеска, полом. Арипов подошел к майору и задушевно произнес:

- Cлюшай, давай документы! Обещал, да?

Часть  тихо ржала по углам. Заторможенный майор, не приходя в себя, приказал  подготовить документы и отправить дембелей в первой партии с глаз долой.  Веселая троица, получив документы, радостно вспорхнула в кузов.  Дежурная шишига, гремя сочленениями, повезла их в сторону вокзала.  Уволенные в запас весело галдели в кузове. В след им грустно смотрел  представитель европейской цивилизации, замполит майор Кублицкий, сполна ощутивший на себе извращенное коварство Востока.