За бочок (нанохулиганство)

— не ложися на краю… — бормотала Маша, крутясь перед зеркалом ванной комнаты. То тщетно пыталось отобразить части Маши, на месте которых должна была быть талия. Может она там и была, если смотреть в общем, но для этого нужно вместиться в зеркало по ширине, а Маша лишь после изнурительных тренировок обрела возможность проходить между ванной и стеной, а не протискиваться. Зеркало же было чуть уже этого прохода.

— … придёт серенький волчок и ухватит за бочок, — пробормотала Маша себе под нос. Скептически ощупала место предполагаемого ухватывания и грустно заключила, что волчку будет нелегко.

Страшным волчком её пугали в детстве, но даже тогда она его не боялась. Ну почти — на краю не спала. Зато худющий Колька со двора, который вечно дразнил Машку за её полноту, как-то услышал от неё в ответ: “а ты потому палка, что у тя волчок бочок отхватывает!” и вдруг побледнел. Машка только пожала плечами, но приметила, что дразниться он перестал. Нынче, в тридцать лет Маша уже была готова лечь на самый край.

Ночью среди лунного прямоугольника на полу появилась лохматая мелкая тень непроглядно черного щенка. Он шелохнулся, посерел в волчка, раскрыл жёлтые глаза и тихонечко страшненько завыл.

— Хватит запугивать, иди уже, хватай! — пробасила лежавшая на боку Маша и призывно шлёпнула где-то там.

Волчок испуганно подпрыгнул, гремя когтями, и уставился на Машу.

— А р-ребёнок г-где спит? — прошептал он.

— Я совсем ребёнок… в душе.

Волчок попятился:

— А д-других детей нет? Поменьше?

— А д-других волчков нет, покрупнее? — передразнила Маша.

Волчок грустно понурил уши.

— Один я теперь. Дети меня не знают. Взрослые не боятся, рисуют смешные картинки, придумывают несерьёзные истории. Остальные волчки поуходили. Кто-то в кино работает. Самый большой из наших, тот в какую-то мифологию подался, говорит, про неё больше народу знает.

— Не грусти. Вот я тебя знаю, боюсь и жду. Хватай давай.

Волчок обречённо подошёл к краю кровати, встал на задние лапы и вытянулся, щекотно дыша в пупок Маше.

— Не можешь, пожалуйста, повернуться на живот, а то я не достаю.

— Ща. — Закряхтела Маша, заскрипела кровать. Волчок еле успел отпрыгнуть.

— Ну? Долго мне на полу лежать?

Хватал волчок нежно, лишь ощущалась лёгкая щекотка, да пробегали мурашки.

Наутро в зеркале после нескольких минут позиционирования Маша смогла разглядеть не только себя но и тоненькую элегантную полосочку белого кафеля за собой — волчок исправно работал! На вторую ночь Маша подставила табуретку, да и бочок стал чуть пониже, а волчок был увереннее.

На четвёртую волчок пришёл и, прикрывая лапой пасть, испуганно сглотнул:

— Бочок снова на месте.

— Это другой, — ласково сказала Маша.

Волчок упал на пол и уткнулся носом в лапы:

— Я не могу столько хватать.

— А ты ухватывай, а потом выбрасывай, где никто не видит.

Волчок что-то проворчал.

— Слушай. Давай заключим контракт. Я тебя сделаю страшно знаменитым. Тобой снова будут пугать детей.

— Как?

— Хватай, давай. Ну же, не томи!

Вскоре волчок заметил, что стал изрядно крупнеть. Он уже, просто стоя на четырёх лапах, мог ухватить Машу за везде. Порой, он вопросительно смотрел на неё, но она лишь многозначительно и хитро шевелила бровями, да кивала на бочок.

— А сегодня давай попробуем кое-что новое. — Нагая Маша лежала на животе с обведёнными маркером ягодицами.

Волчок удивлённо сел.

— Будем работать грамотно, по плану, — продолжала Маша. — Я тут разметила, где красным штриховка там хватай, остальное не хватай.

— Но это же не бочок, — пробормотал волчок.

— Верно, то были цветочки, а это ягодки. Ты же заметил как изменился?

— Да, — понурил уши волчок.

— Это потому что про тебя теперь все мои подписчики знают. Вот, приступай.

Волчок быстро приноровился.

Потом, после долгих уговоров, он согласился на долю в бизнесе, и они открыли салон “Серенький волчок” с рекламным слоганом “сказочная липосакция во сне”.