Советская фантастика

Евгений Мигунов. Один из самых запомнившихся художников и иллюстраторов многих книг, в первую очередь - лучших отечественных фантастов.

Вспоминаются цитаты из "Понедельник начинается в субботу" братьев Стругацких:

Лично я вижу в этом перст судьбы — шли по лесу и встретили программиста.

Всем нужен программист.

Восемьдесят три процента всех дней в году начинаются одинаково: звенит будильник.

Был он циник, и был он дурак.

Общение с девушками доставляет удовольствие лишь в тех случаях, когда достигается через преодоление препятствий…

А какой смысл покупать машину, чтобы разъезжать по асфальту? Там, где асфальт, ничего интересного, а где интересно, там нет асфальта.

«А чем вы занимаетесь?» — спросил я. «Как и вся наука, — сказал горбоносый. — Счастьем человеческим».

Во всем институте чтобы ни одной живой души. Демонов на входе и выходе заговорить. Понимаете обстановку? Живые души не должны входить, а все прочие не должны выходить. Потому что уже был прен-цен-дент, сбежал черт и украл луну. Широко известный пренцендент, даже в кино отражен.

— С приветом, Привалов! Давно служишь?

— Собачки служат, — сердито сказал я. — Я работаю.

Каждый человек – маг в душе, но он становится магом только тогда, когда начинает меньше думать о себе и больше о других, когда работать ему становится интереснее, чем развлекаться в старинном смысле этого слова.

Рассказывали, что в углу кабинета стоит великолепно выполненное чучело одного старинного знакомого Кристобаля Хозевича, штандартенфюрера СС, в полной парадной форме, с моноклем, кортиком, железным крестом, дубовыми листьями и прочими причиндалами. Хунта был великолепным таксидермистом. Штандартенфюрер, по словам Кристобаля Хозевича, — тоже. Но Кристобаль Хозевич успел раньше. Он любил успевать раньше — всегда и во всем.

Сюда приходили люди, которым было приятнее быть друг с другом, чем порознь, которые терпеть не могли всякого рода воскресений, потому что в воскресенье им было скучно.

Саня Дрозд дошёл до буквы «И» в слове «передовую».

— Вот что, — сказал Эдик. — Так нельзя. Мы работаем, как дилетанты. Как авторы любительских писем: «Дорогие учёные. У меня который год в подполе происходит подземный стук. Объясните, пожалуйста, как он происходит».

Система нужна. Где у тебя бумага, Витя? Сейчас мы все распишем…

По сути, задача их сводилась к анализу кривой относительного познания в области её асимптотического приближения к абсолютной истине.

Из объяснений я ничего не понял, но постепенно привык и перестал удивляться.

Механизм огнеметания ифритов изучен слабо и вряд ли будет когда-нибудь изучен досконально, потому что никому не нужен.

Вот подлость, подумал я, ведь не просто к бифштексам, а к ма-а-аленьким бифштексам.

Все мы наивные материалисты.

С Модестом Матвеевичем все старались поддерживать только хорошие отношения, поскольку человек он был могучий, непреклонный и фантастически невежественный.

П-пурга, чёрт возьми, л-люблю!..

Выбегалло забегалло?

Всё это слишком банально, а значит далеко от истины.

Нужны ли мы нам?

Вы мне это прекратите!

Не советую, гражданин… Мнэ-э… Не советую. Съедят.

Звали его, скажем, Полуэкт.

Ютится он… Стремится он… Не мыться и не бриться он…

Среди них никто точно не знал, что такое счастье и в чём именно смысл жизни. И они приняли рабочую гипотезу, что счастье в непрерывном познании неизвестного и смысл жизни в том же.

Бадья показалась мне очень тяжёлой. Когда я поставил её на сруб, из воды высунулась огромная щучья голова, зелёная и вся какая-то замшелая. Я отскочил.

— Опять на рынок поволочёшь? — сильно окая, сказала щука. Я ошарашенно молчал. — Дай же ты мне покоя, ненасытная! Сколько можно?.. Чуть успокоюсь, приткнусь отдохнуть да подремать — ташшит! Я ведь не молодая уже, постарше тебя буду… жабры тоже не в порядке…

— А эта бредятина откуда?

— Изречения из «Упанишад».

— А что такое «Упанишады»?

— Не знаю…

А зубом оне не цыкают?

От щедрот пока рубль.

В ночном воздухе отчетливо пахло ма-а-аленькими бифштексами.

Покатаюся, поваляюся, Ивашкиного мяса поевши…

И в интересах неувеличения энтропии вселенной они не работали.

Вот я, Роман Петрович, давно на Вас смотрю и никак не могу понять, как Вы можете применять такие выражения к человеку-идеалу.

Совершенно секретно. Перед прочтением сжечь.

Труд, труд и труд. Только труд!

В некотором было царстве, в некотором государстве жил-был царь, по имени…скажем, мнэ-э… Полуэкт… У него было три сына-царевича. Первый… Третий был дурак, а вот первый?

Дошло до меня, о великий царь, что в славном городе Багдаде жил-был портной по имени… Вот с этими именами у меня особенно отвратительно! Абу… Али… Кто-то ибн чей-то…

— А я думала, опять бабка!

— Как вы делаете ваши чудеса?

— …- Как делаю… Обучена сызмальства, вот и делаю… Золотая Рыбка вот еще лучше делала, а все одно померла. От судьбы не уйдешь.

— От старости?

— Какое там от старости!.. Бросили в нее, служивый, глубинную бомбу.

И ее кверху брюхом пустили, и корабль какой-то подводный рядом случился, тоже потонул. Она бы и откупилась, да ведь не спросили — увидели и сразу бомбой.

— Нет, телевизор не могу (наколдовать). И комбайн с проигрывателем тоже не могу. Не верю я в них. Ты б чего-нить попроще: сапоги, скажем, скороходы или шапку-невидимку…

— Развлекались или как?

— Или как.

…я убедительно попросил лейтенанта не рассматривать мои действия как попытку скопить денег на «Запорожец»… Лейтенант усмехнулся, — «А почему бы и не рассматривать? Бывали случаи, когда накапливали.»

— Говорят, батюшка, машине вредно стоять. Говорят, ей ездить полезно.

— Однако, — подумал я вслух. — Не просочиться бы в канализацию!

— Не позволено ли мне будет узнать, чему я обязан приятностию нашей встречи?

— Вы это прекратите. Вы здесь не в пивной, вы здесь в учреждении.

Разбазаривать не дам!

В таком вот аксепте!

— Вот если я приеду в Ленинград и пойду спать в Эрмитаж?

— Пожалуйста.

Я не позволю бросать тень на товарища Горыныч!

— Гражданка, уберите козла!

— Это не козел! Это наш сотрудник!

— Тогда пусть предъявит!

Могу я по крайней мере узнать, где меня вынуждают работать?

Вы, Привалов, как какой-нибудь этот… хам-мункулс. Никогда вас нет на месте.

У вас вот высшее образование, и очки, и бороду вот отрастили, а понять такой простой теоремы не можете.

Во-первых — противопожарная безопасность. Это первое.

Первым в списке значился директор института Янус Полуэктович Невструев с карандашной пометкой «два экз.».

— Что-нибудь недоступно?

Лица, поименованные с номера четвертого по номер двадцать пятый и последний включительно, занесены в списки лиц, допущенных к ночным работам посмертно. В порядке признания их заслуг в прошлом.

Я и раньше задерживался на работе допоздна, когда дежурные из экономии уже гасили четыре лампы из пяти в каждом коридоре, и приходилось пробираться к выходу мимо каких-то шарахающихся мохнатых теней. Первое время это производило на меня сильнейшее впечатление, потом я привык, а потом снова отвык, когда, возвращаясь однажды по большому коридору, услышал сзади мерное цок-цок-цок когтей по паркету и, оглянувшись, обнаружил некое фосфоресцирующее животное, бегущее явно по моим следам. Правда, когда меня сняли с карниза, выяснилось, что это была обыкновенная живая собачка одного из сотрудников.

Заговорю демонов и лягу спать. На предмет самовозгорания.

А кусаться он начнет, так ты его по сусалам, не стесняйся. Се ля ви.

… из озера поднялась рука, мозолистая и своя, и в той руке серп и молот.

Как известно, снаружи институт выглядел двухэтажным. На самом деле в нем было не менее двенадцати этажей. Выше двенадцатого я просто никогда не поднимался, потому что лифт постоянно чинили, а летать я еще не умел.

Экземпляр экземпляру люпус эст…

Витька коротко глянул на меня, и я присел. Шутки кончились. Витька находился в том состоянии, когда увлеченные работой маги превращают окружающих в пауков, мокриц, ящериц и других тихих животных.

Трудовое законодательство нарушалось злостно и повсеместно…

Роман уставился на сейф и весь напрягся, но сейф был либо заговорен, либо привинчен к полу.

Проницательный — дурак, я ему подмигивал…

Когда я осторожно разжмурился, на докторском халате лежал большой кусок горного хрусталя, внутри которого что-то темнело.

— Это, дорогой, мое дело, чем я у себя занимаюсь. Я до вашего этажа не касаюсь, хотя вот у вас в последнее время бесперечь текёт живая вода. Она у меня весь потолок замочила, и клопы от нее заводятся.

Я простой бывший Великий Инквизитор, и я закрою доступ к вашему автоклаву до тех пор, пока не получу гарантии, что эксперимент будет производиться на полигоне.

— У меня есть один знакомый. Он утверждает, будто человек — это только промежуточное звено, необходимое природе для создания венца творения: рюмки коньяка с ломтиком лимона.

С антропоцентристами дискутировать не желаю.

Уби нил валес, иби нил велис.

В отделе Вечной Молодости после долгой и продолжительной болезни скончалась модель бессмертного человека.

… фонтан необходим для научных размышлений, а теннис есть дрыгоножество и рукомашество.

Из ржавой ракеты с трудом выбрался одноглазый человек без левой руки и правой ноги. «Это Земля?» — раздраженно спросил он.

Это так называемая Железная Стена. …она разделяет два мира — Мир Гуманного Воображения и Мир Страха перед Будущим.

— А этот Седловой не пытался путешествовать в описываемое настоящее? По-моему, это было бы гораздо забавнее…

«Алдан» чинили всю ночь. Когда я следующим утром явился в электронный зал, невыспавшиеся злые инженеры сидели на полу и неостроумно поносили Кристобаля Хозевича. Они называли его скифом, варваром и гунном, дорвавшимся до кибернетики. Отчаяние их было так велико, что некоторое время они даже прислушивались к моим советам и пытались им следовать.

В месткоме занято, там прорабатывают Альфреда.

Мы сами знаем, что она не имеет решения. Мы хотим знать, как ее решать.

Бессмыслица — искать решение, если оно и так есть.

Кор-рнеев гр-руб! Гр-руб! Пр-рекрасный р-работник! Дур-рак р-редкий! Пр-релесть!

— Может быть Янус читает фантастику?

— Вслух? Попугаю?

Они не смогли ответить на вопрос Корнеева, каков физический смысл понятий «нутро» и «чуять»…

Плохо читать хорошую книгу с конца, не правда ли?

...счастье в непрерывном познании неизвестного и смысл жизни в том же.

...а назначить меня надо учеником младшего черпальщика в ассенизаторном обозе при холерных бараках.