У истоков российского Просвещения
Автор: Сергей ВасильевПрибывавшая в «святом неведении» допетровская Россия удивляла, а порой и «умиляла», представителей просвещенной Европы. Так, по словам одного из иностранцев «невежество русского народа есть мать его благочестия; он не знает ни школ, ни университетов; одни священники наставляют юношество чтению и письму и этим занимаются немногие». К тому времени в Европе сложилась многовековая традиция университетского образования и науки…
XVII век в Российской истории – эпоха интересная, насыщенная и… переходная. Это – пролог петровских преобразований во многих сферах, в том числе и в области образования. Уже к сороковым годам столетия обучение с помощью учителей на дому, или самообразование перестало удовлетворять насущные потребности общества и государства. Встал вопрос о заведении «регулярных» школ. О просвещении русских людей раздумывал боярин Федор Михаилович Ртищев, окольничий царя Алексея Михайловича, человек влиятельный и властный. В частых беседах с государем убеждал его посылать московских юношей постигать науки в Киев, где в то время уже была академия.
За наукой в Киев
Когда два молодых человека Порфирий Зеркальников и Иван Озеров попросились в Киевскую академию, Ртищев выправил им проезжую грамоту. Современники воспринимали их поступок, как «безумство храбрых». В Киев отправляли учиться и в «добровольно-принудительном» порядке. Один из «спудеев» (студентов) Лукьян Голосов – молодой дворянин, в будущем думный дьяк, откровенно говорил, что пошел учиться из страха перед всесильным окольничим: «Старцы недобрые, я в них добра не познал, и доброго ученья у них нет. Ныне приходится манить Федору Ртищеву, боясь его; а впредь учиться никак не хочу». Как тут не вспомнить знаменитое: «Не хочу учиться, а хочу жениться».
В 1649 году Федор Ртищев пригласил в Россию киевских ученых монахов. В Андреевском монастыре им основанном, «старцы» стали преподавать славянский и греческий языки, латынь, философию и риторику. Так в Москве возникла первая школа.
Движимый жаждой знаний, окольничий сам изучает под руководством киевлян язык Гомера и Аристотеля. По его же настоянию молодые дворяне проходили курс наук у приезжих иностранных профессоров.
Первые шаги
Минуло пятнадцать лет. Потребность в учебных заведениях все сильнее ощущалась в самых разных слоях общества. Прихожане церкви Ивана Богослова, что в Китай-городе подали царю челобитную: открыть бы им при той церкви школу, а в ней «устроение учения различными диалекты: греческим, словенским и латинским». Было получено согласие: заводите «гимнасион», «да трудолюбивые спудеи радуются о свободе взыскания и свободных учений мудрости». На Никольской улице построили отдельное здание для школы. Открыли ее около 1665 года при Заиконоспасском монастыре (или Спасском монастыре за торговым Иконным рядом) Во главе «училища» поставили известного своей ученостью Симеона Полоцкого. Учеников набрали из молодых подъячих разных приказов. В их числе оказалcя и Сильвестр Медведев из Приказа тайных дел, сменивший Симеона Полоцкого в 1669 году. Сильвестр стал в дальнейшем монахом, ученым и писателем, автором замечательного исторического и публицистического труда о правлении царевны Софьи.
Прошло еще пятнадцать лет, и новую школу открыли при Печатном дворе. Русский монах Тимофей долгие годы проживший в Палестине и на Афоне в Греции, входившей тогда в состав Османской империи, стал в ней главным учителем. Он и его помощник грек Мануил в верхних палатах Печатного двора на Никольской улице обучали греческому языку.
Училище, сиречь Академия
Наконец, в 1687 году было учреждено Славяно-греко-латинское училище, впоследствии названное Академией. Это учебное заведение вобрало в себя весь предшествующий «академический» опыт. Здесь взрастали «древа знаний», «наченше от грамматики, пиитки, риторики, диалектики, философии разумительной естественной и нравной, даже до богословия». Академия была одновременно высшей и средней школой, где изучались и духовные, и светские науки. Особый законодательный акт «Привилегия» в частности гласил: «При том же и учению правосудия духовного и мирского и прочим всем свободным наукам, ими же целость Академии, сиречь училищ, составляется бытии». По «Привлегии» государь «жаловал» Академии библиотеку: «Государственную нашу вивлиофику в сохранение передаем блюстителю училищ со учительми, и оной нашей вивлиофики при том нашем училище вечно быти утверждаем».
На Училище, или Академию возлагались большие надежды. И поэтому щедро одарили деньгами и иммунитетом. Профессора и учащиеся за исключением уголовных дел подлежали суду собственной училищной юрисдикции, «блюстителя» же (ректора) мог судить только патриарх.
В соответствии с уставом в Академию принимали людей всякого «чина, сана и возраста». При этом государственные должности могли получить выпускники школы вне зависимости от социального происхождения (за исключением отпрысков «благородных» семейств; в то время «порода» давала не право, но обязанность служить на военном или государственном поприще).
Первыми преподавателями были греки братья Лихуды: Иоанникий и Софроний. Учеников взяли из школы Печатного двора. В Академию поступали и дети московской знати, и дети приказных чиновников. Среди последних был Петр Васильевич Посников, сын дьяка посольского приказа, ставший доктором медицины Падуанского университета в Италии.
Профессора Лихуды составили учебники грамматики, питики, риторики, физики и многих других дисциплин. Cами же и преподавали все науки, греческий и латинский языки. «Cемена мудрости» попали на благодатную почву. Уже через три года лучшие воспитанники переводили книги с обоих языков. Столь же успешным было и освоение других наук.
Но, как это часто бывает, успех одних порождает зависть и злопыхательство других. И против братьев выступил влиятельный недоброжелатель светского образования, патриарх иерусалимский Досифей. Его интриги и наветы привели к смещению Лихудов в 1694 году. Однако дело их не погибло. Нашлись продолжатели –талантливые русские ученики, в особенности Федор Поликарпов и Иван Головин.
Создание Славяно-греко-латинской академии возвестило о начале новой эпохи – эпохи российского Просвещения.
При Петре Великом
Первые десятилетия XVIII столетия – бурное время петровских преобразований – обозначили новые горизонты в развитии Академии. Резко увеличилось число учащихся (со 150 до 600) и их наставников, расширилась библиотека. Уже в 1701 году царь Петр придал школе статус государственного высшего учебного заведения. Профессоров приглашали из Киева и Львова, поскольку многие из них соприкасались с европейской академической традицией. Основным языком обучения в этот период стала латынь, и Академия стала называться Славяно-латинской. Обучение длилось до 12–15 лет и по характеру приближалось к западноевропейским университетским стандартам. Академия выпускала не только богословов, но и специалистов для государственной службы, переводчиков, медиков.
Многие студенты не доучивались до старших классов, а уходили с первого же года обучения в другие школы – математические, инженерные, медицинские. Выходцев из «подлых» слоев населения отсылали за границу, чтобы «учитися языкам турецкому, арабскому и персидскому» и для «наук литературных», которые изучали во Франции. Академия стала известна и в Европе, с 1721 года в ней стали обучаться и иностранцы, которые были приравнены к русским учащимся.
Справки
«Почитание книжное» в Киевской Руси считалось одной из добродетелей. Недаром летописец отмечает любовь к чтению, как праведную черту киевского князя Ярослава, прозванного Мудрым Его дочь Анна – королева Франции умела читать и писать, в отличие от своего мужа,ставившего вместо подписи «крестик».
О практически всеобщей грамотности в Древней Руси свидетельствуют берестяные грамоты, открытие которых перевернуло представление и об образовании того времени. По мнению историков, уровень образованности и насыщенности школами в домонгольский период был достигнут лишь к середине XVII века.
«Господин Великий Новгород» – поистине кладезь дреневнерусской «берестяной словесности». Письма на бересте проливают свет и на образование, обучение в то далекое время. При раскопках на Неревском конце было найдено несколько записей на бересте мальчика Онфима, жившего в конце XII века. Это – его школьные упражнения. Онфим выписывает на кусках бересты азбуку, учится писать по складам, списывает образцы деловых писем и тут же на свободных местах своих «листков» процарапывает изображения вооруженных всадников, воинов, зверей. Интересно отметить, что по мнению исследователей «упражнения Онфима» принадлежат мальчику 6-7 летнего возраста, т.е. учиться в Древнем Новгороде начинали фактически с того же возраста, что и в наше время.
Первым иностранным языком, с которым познакомились на Руси, стал греческий, что обусловлено крещением Руси по восточно-христианскому греческому образцу. Образованные люди Древней Руси знали греческий не только как язык богослужебных книг. Современник Ярослава Мудрого митрополит Илларион обнаруживает в своем «Слове о законе и благодати» явные следы знакомства с греческой риторикой.
Знаменитый купец Афанасий Никитин, первым из европейцев посетивший в XV веке Индию, отдельные части своего «Хождения за три моря» написал на восточных языках.
О знакомстве Древней Руси с латинским языком до нас дошли лишь скудные сведения. Так, из описания путешествия Плано Карпини в Монголию (XIII век) известно, что при дворе Владимиро-Волынского князя Василько были люди владевшие латынью.
Сын Алексея Михайловича царь Федор, правивший с 1676 по 1682 годы, получил прекрасное по тем временам образование. Он в совершенстве знал латинский язык, неплохо читал по-польски, сочинял стихи.
В 1701 году преподаватель Славяно-греко-латинской академии Федор Поликарпов издал «Букварь словенскими, греческими, римскими письмены учатися хотящим» – первый отечественный учебник иностранных языков.