"Легенды и мифы Древнего Востока" - анонс

К несчастью или к счастью, не умею самопиариться. Поэтому перед началом выкладки "Легенд и мифов Древнего Востока" вместо анонса - предисловие к первому изданию. Его написал замечательный писатель и египтолог Иван Рак, с его разрешения помещаю здесь выдержки, все предисловие довольно длинное и такое хвалебное, что краснела, пока читала. :)

Фундаментальными знаниями об ушедших эпохах мы обязаны академической науке. Но знания складыва­ются в культуру только тогда, когда они становятся частью нашей духовной памяти, и тут уже наука бес­сильна. Если обычный среднестатистический человек, никогда специально не интересовавшийся, скажем, ис­торией Франции или Англии, вдруг задастся вопро­сом: а откуда ему, собственно, известно о кардинале Ришелье? о нравах гвардейцев и мушкетеров? о войне Алой и Белой розы, что такая была? — в 100 случаях из 100 ответ будет, что отнюдь не из школьного курса истории и не из научных фолиантов, а из романов Дюма и Стивенсона. Греческие мифы мы тоже знаем не по Овидию и не по работам эллинистов, а по кни­ге Куна; войну 1812 года — по Толстому; чиновный мир николаевской России — по «Ревизору» и «Мерт­вым душам» Гоголя.

Поэтому на популяризаторах исторических знаний лежит гораздо большая ответственность за историче­скую правду, чем на академических исследователях. Если причислить к популяризаторам и писателей-прозаиков, то в особенности это касается их. …Главная трудность их ремесла: не погрешив против научной точности, сделать изложение заниматель­ным, — а это неминуемо влечет за собой привнесе­ние авторского вымысла и, следовательно, риск иска­зить историческую истину и сделать заведомую неправ­ду убеждением тысяч. 

…Трудности, которые приходится преодоле­вать добросовестному популяризатору, можно описы­вать на многих страницах, так что остановимся на ска­занном. Каждый автор по-своему решает стоящие пе­ред ним задачи, иногда прибегая к традиционным приемам, таким как стилизация повествования, иног­да отваживаясь на небольшие новаторства, а иногда рушит все каноны и создает что-то совершенно новое. Последнее во многом относится к книге Анны Ов­чинниковой.

Неожидан уже сам замысел книги (точнее, трех книг, ибо под одной обложкой здесь собраны своды мифов Древнего Египта, Древнего Двуречья и Ассирии). Тра­диция отечественных популярных изданий по древним мифологиям, восходящая к дореволюционным перево­дам Штоля и Швабба, но по-настоящему начавшаяся с Н. А. Куна, за пол столетия выработала своего рода пра­вило, как такая книга должна быть построена: мифы излагаются не в хронологической (по датировкам ис­точников), а в смысловой последовательности (от со­творения мира до конца света), все «научное» сводится до минимума и выносится либо в предисловие, либо оформляется в виде отступлений и сносок. А. Овчинни­кова изначально ставит перед собой гораздо более труд­ную задачу: помимо пересказа мифов и всего, что так или иначе связано с религией, рассказать и о культуре Египта и Двуречья вообще, и об основных вехах их ис­тории, и, наконец, обо всем том, что пришлось пре­одолеть ученым в поисках исторической истины, — и чтобы все это было не механическим соединением раз­ножанровых материалов, но сливалось в «песню, из ко­торой не выкинешь слова» и которая будет на пользу и в радость любому читателю: и уже подготовленному, и тому, кто знакомится с Египтом, Двуречьем и Ассири­ей впервые.

Надо думать, Овчинникова не первая, кто пытался объять необъятное одной книгой, — так ведь и Шампольон был не первым из пытавшихся прочесть египет­ские письмена, — но она первая, кто с этой задачей блестяще справился. Переходы от изложения мифов к рассказам о пионерах востоковедения, затем к перево­дам памятников письменности и обратно к мифам так удачно выполнены, что, наверное, они были бы и вов­се незаметны, если б не заголовки, отделяющие одно от другого. Взгляд автора — это не попытка подстроиться путем стилизации якобы под восприятие самих египтян и шумеров, и в то же время не высокомерный отстра­ненный взгляд на древние поверья из далекого будуще­го, — нет, это, скорее, попытка воссоздать наше с вами восприятие обеих великих цивилизаций, каким оно было бы, если б мы, с нашими знаниями и опытом, фантастическим образом переместились во времени и оказались в Древнем Востоке. В этом смысле книга Ов­чинниковой опровергает распространенное мнение, что перевод или пересказ текста, созданного народом с со­вершенно иной ментальностью, непременно должен восприниматься читателем именно как исторический памятник, «сквозь ореол древности», создавать ощуще­ние временной дистанции, разделяющей две эпохи и два мировидения.

А. Овчинникова не прибегает к нарочитой стилиза­ции текста «под архаику» еще и потому, что такие стилизации (к сожалению, столь привычные широко­му читателю) искажают представление об описывае­мой эпохе больше, чем фактические ошибки. Речь идет о стилизациях под некую абстрактную «старину», под «старину вообще»: тяжеловесные фразы, обилие ин­версий, придаточных предложений, крепящихся к глав­ным союзами и местоимениями, почти что диковин ными на слух: «коему», «сие», «дабы»; и лексика тоже с «сединой»: «дщерь», «врачеватель», «хворый», «вес­ти мо», «сказ» и т. п.; и обороты типа «пред его лик», — подобный несуетный раздумчивый слог очень красив, и избрание такой манеры письма дает очень хорошие результаты с точки зрения стилистического совершен­ства русского текста. На самом же деле это просто под­мена древней эпохи расхожим представлением о ней: египетские, шумерские, вавилонские, ассирийские, да и древнерусские тоже, и вообще все древние тексты звучали совершенно иначе. Однако именно эта стили­зация и западает в духовную память народа, а потом снова и снова воспроизводится в книгах и историче­ских кинофильмах. Стилизация же строго под ориги­нал всегда в ущерб красоте слога, всегда тяжеловесна, затрудняет чтение и рассчитана главным образом на подготовленных читателей. Овчинникова, как всякий талантливый автор, пошла своим путем: она излагает материал тем языком, каким его излагал бы наш с вами современник, побывавший среди египтян и в Дву­речье: вместе с читателем она то полностью «вжива­ется в образ», то отстраняется от него, вплоть до со­знательного употребления слов, никак не вяжущихся с нашими представлениями о древности (типа «кан­дидатура», «политика» и т. п.).

Во всех слу­чаях, со стилизацией или без нее, книга должна быть прежде всего произведением литературного искусства. А. Овчинникова такое произведение создала.

И не в одном только удачном новаторстве ее заслуга. Это даже не главное. Ее книга продолжает все лучшее, что было в этом жанре прежде. Пересказы мифов напи­саны так, как пишется художественная проза: характе­ры мифологических персонажей переданы не описатель­но, а образными средствами; динамично излагаются ми­фологические события; скупые обрывистые фразы богов в подлинниках разворачиваются в величественные мо­нологи или превращаются в живой эмоциональный диалог, а подчас и просто в перебранку: что греха та­ить, языческие божества — это не отвлеченные теософ­ские модели, свойственные позднейшему монотеизму, им в полной мере присуще все то, что присуще и лю­дям, включая их, людей, недостатки, и оттого они, несмотря на даль времени, нам близки и понятны. Поэтому боги египтян и шумеров запоми­наются читателем не как безликие абстракции, разли­чающиеся только именами и наборами функций, а как живые литературные персонажи, к которым не остать­ся безучастным: одни вызывают симпатию, другие — не­приязнь, третьи — восхищение. Столь же динамично на­писаны и исторические главы, и главы, где рассказы­вается о знаменитых первопроходцах востоковедения.

Популяризация академическая, то есть «перевод» с языка науки на доступный, всегда рассчитана на опре­деленный возраст и уровень. Популяризация художественная — для всех возрастов. Книга Овчинниковой до­ставит удовольствие и взыскательному эстету, ревните­лю стиля, и школьнику, читающему в основном по обя­занности. Поэтому стоило бы порекомендовать книгу Анны Овчинниковой и в качестве учебного пособия по школьному курсу мировой художественной культуры: учебник вовсе не обязан быть нудным, он тоже вправе доставлять удовольствие. А то, что прочел с большим удовольствием, уже не забудешь.