Убийства в Саратове

Этoт cудeбный прoцеcс прoходил в XIX вeке, в Саратовской губернии, над евреями которых обвинили в убийстве двух школьников для проведения своих ритуалов.

Первый мальчик, 10 летний Феoфaн Шepcтoбитoв прoпал 3 декабря 1852 года, он ушел утром в школу и больше не вернулся. Лишь в марте 1853 года его тело обнаружили после того, как Волга опустилась, после схода льда. Он находился в талых водах на Беклемишевом ocтрове. Вторoй шкoльник, 11 летний Михаил Маслов, исчез в январе 1853. И его также нашли на берегу Волги - 4 марта 1853 года. Последнего видел его сверстник, мальчик по фамилии Кaнин. Будто бы ему прeдлoжил подработать неизвестный мужчина и oни ушли на Вoлгу.

У обоих мальчиков были признаки насильственной смерти. У Маслова на голове были две раны - одна нанесена явно тупым предметом, вторая - острым. На шее следы удушения. На руках и ногах были синие пятна, а на правом плече вырезан кусок кожи. Ему сделали обрезание.

Проводивший вскрытие патологоанатом установил, что смерть наступила от удара тупым предметом по голове. Удар был такой силы, что височная и теменная кости треснули. Еще еле живого, мальчика душили. Обрезание и вырез куска кожи был совершен незадолго до смерти.

Труп второго мальчика, Шерстобитова, сгнил настолько, что установить что с ним произошло, было не возможно. Но, то что ему делали обрезание, заметить было не сложно. Трещина на черепе явно указывала на схожие с Масловым причины смерти. Забегая вперед, операция по обрезанию была проведена с нарушениями правил которые придерживаются евреи и магометане.

В некоторых документах говорилось о народном суеверии Приволжского края в поисках закопанного клада, что для добычи клада нужно либо безмолвное присутствие либо смерть христианского младенца. Но следователи сей документ в разработку брать не стали. Они начали расследования в сторону наветов на евреев.

Следователи установили очную ставку, на которой мальчику Канину приводили всех живущих в Саратове евреев. Он указал на рядового Шлиффермана, как на человека похожего на того незнакомца. Шлиффермана, не смотря на протест военного депутата, задержали.

Все результаты дела тотчас прислали в Питербург. Тут еще было живо придание о Велижском деле, схожим с Саратовским. И хоть тогда евреи были оправданы, Николай I боялс, что среди них все таки могут существовать люди способные применять христианскую кровь для своих обрядов.

Расследование было поручено чиновнику из министерства внутренних дел Дурново, который стал проверять только евреев. Начались обыски в их домах и за ними был усиленный контроль со стороны полиции.

По Самаре поползли слухи и тут же появился новый свидетель. Рядовой Богданов, которого в армии знали как пьяницу и вора, заявил, находясь в состоянии алкогольного опьянения, что рядовой Федор Юрлов, до крещения Юшкевичер, уговорил его отправится ночью к отцу Федора, Янкелю. В подвале дома источали кровь ребенка, а труп Богданов отнес на остров. Богданов заявил, что ребенку удалили жилу, но при первом осмотре этого не выявили. Труп снова вырыли и осмотрели заново и снова было установлено, что повреждений о которых говорит Богданов, нет. Богданов несколько раз менял показания, путался, но все же Янкеля Юшкевичера и его сына Юрлова арестовали. К Богданову подключилась и его любовница, Горохова, она сказала, что общалась с женой Юшкевичера и та ей рассказала, что евреи источали кровь мальчиков, за это, якобы, Шлифферман получил четыре миллиона рублей, а ее муж, Янкель, два.

Были свидетельские показания и отставного губернского секретаря Крюгера, который рассказал, что он был свидетелем убийств мальчиков. Он рассказал вообще фантастическую историю, якобы его сожительница, Белошапченкова, думая, что он на ней не женится из-за того, что у нее на иждивении малолетний ребенок, вступила в переговоры с евреем Зайдеманом, для того, чтобы продать им ребенка. Его должны были обратить в еврейскую веру и Крюгер решил, по приглашению, посмотреть обряд обрезания. Там он и увидел как источали кровь у одного из убитых мальчиков. По его показаниям арестовали некоторых евреев, в том числе и военного депутата Арендта. Позже появился и бездомный крестьянин, который был тоже свидетелем убийства.

Тюрьма Саратова все пополнялась и пополнялась предполагаемыми убийцами, арестовывали не только евреев, но и "хохлов" и немцев-колонистов. Для арестованных даже сняли частные помещения.

Все фигуранты этого дела всячески отрицали свою причастность к этому делу. Следователь Дурново всячески пытался выставить виновными кого-нибудь из подозреваемых, но попытки были безуспешными. Все свидетельские показания оказывались ложными. Дурново даже требовал увольнения многих служащих полиции, обвиняя их в некомпетентности. Но губернатор не стал удовлетворять его обращение. Тогда следователь обратился к министру и получил от него нагоняй. Министерство требовало от него заняться непосредственно делом мальчиков, а не устраивать разборки внутри. Это охладило пыл следователя и в ноябре 1853 года, он объявил что следствие закончено.

Но все же была назначена комиссия, в результате которой было найдено много нарушений в деле о убитых мальчиках. Эту комиссию возглавил чиновник особых поручений при министерстве внутренних дел А.К. Гирса. В результате проверки Богданов, за дачу ложных показаний, был сослан на каторгу. Крюгер был сослан в солдаты, так как при раскрутки его версии, ни один из пунктов не подтвердился. Были наказаны в большей или меньшей степени и другие "свидетели". Арестованных почти всех отпустили, по подозрением остались Юшкевичер, его сын и Шлифферман.

На суде голоса разделились, были те кто считал, что троица виновна, были и те кто говорил обратное. В итоге, подозреваемых осудили на каторгу, Юшкивечера и Шлиффермана на 20 лет, Юрлова на 18. Смягчили и приговор Богданову и Крюгеру. Первого перевили в штрафные рота, второго сослали на переселение в одну из отдаленных губерний.

После того как суд окончился, комиссия стала изучать материалы книг и записей изъятых в домах еврейской общины. Особое внимание привлек рисунок на котором, якобы видно доказательство источение христианской крови. Но позже, было доказано, что эта картина из агады, изображавшая фараона, купающегося в крови еврейских детей, чтобы излечиться от проказы. Больше в книгах ничего не нашли.

Но чтобы быть честным, был еще один документ, прозванный Саратовским свитком, он написан одним из заключенных и находился в Тамбовской губернии. В нем обвиняется следователь Дурново и местное духовенство. Якобы был устроен погром на еврейском кладбище несколькими мещанами с негласного согласия города. Еврейская община подала жалобу в Питербург, кладбище по-быстрому подремонтировали и отписались, что это дело нескольких вандалов. Через несколько дней и пропал первый мальчик. Так же в свитке было рассказано, как все тот же Дурново, оказывал давление на следствие и свидетелей. Например на сожительницу Ивана Крюгера, чтобы она дала показание о том, что хотела продать ребенка евреям.

Так ли это или нет, доподлино не известно.