Матчасть. "Весёлая царица была Елизавет"...

О таких людях как Елизавета говорят, что они родились под счастливой звездой. В день ее рождения, 18 декабря 1709 года, русская армия, победившая под Полтавой, торжественным маршем вступила в Москву. Елизавета появилась на свет, озаренная отблеском славы русского оружия в Полтавской баталии. И русские же солдаты позднее сделают «дщерь Петрову» императрицей...

А ведь Елизавета была незаконнорожденной: Петр I обвенчается с ее матерью Екатериной, Мартой Скавронской, лишь два года спустя после появления на свет дочери.

Лизетка, как ласково называл отец, росла в Коломенском, училась придворному этикету, танцам, музыке, языкам. Любила охоту и верховую езду. Фельдмаршал Миних писал о 12-летней Елизавете: «Она была хорошо сложена и очень красива, но весьма дородна, полна здоровья и живости... У нее был живой, проницательный, веселый и очень вкрадчивый ум, обладающий большими способностями. Кроме русского она превосходно выучила французский, немецкий, финский и шведский языки, писала красивым почерком».

В 1728 году испанский посланник герцог де Лириа сообщал в Мадрид: девятнадцатилетняя «принцесса Елизавета такая красавица, каких я редко видел. У нее удивительный цвет лица, прекрасные глаза, превосходная шея и несравненный стан. Она высокого роста, чрезвычайно жива, хорошо танцует и ездит верхом без малейшего страха. Она не лишена ума, грациозна и очень кокетлива».

В 1723 году Петр I решил с помощью дочери породниться с французскими Бурбонами. Елизавету планировали выдать либо за короля Людовика XV, либо за герцога Орлеанского. Однако в Париже ответили отказом. Французский двор опасался, что такой брачный проект усилит русское влияние в Европе, влияние Петра, в ущерб Франции. Потом к Елизавете сватался принц Карл-Август Гольштейн-Готторпский. Он прибыл в Петербург, однако накануне свадьбы заразился оспой и умер в мае 1727 года.

Видимо, после этого Елизавета свыклась с мыслью, что сидеть ей в девках, и тут же нашла себе первого «галанта» ‒ красавца-денщика Александра Бутурлина. Елизавета его не забудет и на склоне лет — возведет с потомством в графское достоинство.

В начале 1730-х любовником Елизаветы стал Алексей Розум, красавец-казак из Малороссии, певчий Придворной капеллы. В России он назывался Разумовским. По некоторым данным, в 1742 году в подмосковном селе Перово даже состоялось тайное венчание императрицы с Алексеем Григорьевичем. Хотя документально это не подтверждается.

Сколько всего у красивой и бойкой Елизаветы Петровны было любовников? Не так уж и много. А по сравнению с нашими свободными взглядами, так и вовсе мало. Помимо перечисленных, еще Семен Нарышкин, Алексей Шубин, Пимен Лялин, Никита Бекетов и Иван Шувалов, последний фаворит, и, пожалуй, самый умный и образованный из всех. Елизавете еще приписывали несколько романов, но подтверждений этому нет, и свечки, как говорится, никто не держал...

Завещание Екатерины I предусматривало права ее дочери Елизаветы на престол после Петра II. Однако неразбериха, которую устроил Петр своим указом о престолонаследии, позволило членам Верховного совета предложить престол не Елизавете, а ее двоюродной сестре Анне Иоанновне. «Верховники» посчитали, что для них это лучший выход, что захолустная герцогиня Курляндская будет послушной куклой в их руках.

А императрица Анна Иоанновна назначила своим преемником Иоанна Антоновича, сына племянницы Анны Леопольдовны и Антона-Ульриха, герцога Брауншвейгского.

Казалось, не быть Елизавете Петровне императрицей! Но она проявила свой твердый характер, видимо, доставшийся ей от отца...

Темной зимней ночью 1741 года она явилась в казармы лейб-гвардии Преображенского полка и легко увлекла солдат на свержение непопулярной брауншвейгской династии в лице малолетнего императора Иоанна Антоновича и его матери-регентши Анны Леопольдовны. Согласно легенде, войдя в спальню регентши в Зимнем дворце, Елизавета разбудила ее словами: «Сестрица, пора вставать!»...

Переворот фактически был совершен одной гренадерской ротой и группой молодых гвардейских офицеров. Причем утверждения советских историков о том, что они выражали классовые интересы дворянства, не соответствуют истине. Среди гвардейцев, совершивших дворцовый переворот 1741 года, дворян было менее всего — лишь 17%, остальные — выходцы из крестьян и разночинцы. Скоротечность и бескровность переворота были обусловлены рядом причин.

Во-первых, в лице Елизаветы военные видели не только дочь Петра I, но и несомненную преемницу отцовских традиций.

Второй, а, быть может, главной причиной переворота была попытка покончить с засильем немецких временщиков, теснившихся у российского трона. В общем-то, все эти Бироны, Остерманы и Минихи были ненужной обузой для России. И они мало заботились о стране, за счет которой так баснословно обогащались.

Ярко выраженный патриотический характер переворота 1741 года — еще одна заметная особенность, выгодно выделяющая его из ряда других дворцовых переворотов XVIII века...

Существует предание, что Елизавета перед тем, как пошла на захват власти, поклялась перед иконами, что не подпишет ни одного смертного приговора, если станет императрицей... И она сдержала обет, а в 1753 году еще и издала указ об отмене смертной казни.

Ее государственная политика была проста и ясна как для сановников, так и для народа: пусть все будет как при батюшке.

Императрица была большая модница и щеголиха. При этом все это в ней сочеталось с глубокой и искренней набожностью. Она не только пела в церковном хоре, но и хорошо знала церковную службу. После долгого перерыва она восстановила традицию своего деда, царя Алексея Михайловича, пешком ходить на богомолье из Москвы до Троице-Сергиевой лавры. Как отмечал историк Ключевский, «от вечерни она шла на бал, а с бала поспевала к заутрене, благоговейно чтила святыни и обряды русской церкви, выписывала из Парижа описания придворных версальских банкетов и фестивалей и до тонкости знала все гастрономические секреты русской кухни».

Екатерина II в «Мемуарах» напишет: «Хотелось бы смотреть, не сводя с нее глаз, и только с сожалением их можно было оторвать от нее, так как не находилось ни одного предмета, который бы с ней сравнялся».

Елизавета никогда не надевала одного и того же платья дважды, даже более того — меняла их по нескольку раз на дню. Известно, что во время пожара 1753 года сгорело четыре тысячи ее платьев. А воспитатель великого князя Петра Федоровича, наследника престола, Якоб Штелин рассказывал, что после смерти Елизаветы новый император обнаружил в ее гардеробе пятнадцать тысяч платьев, «частью один раз надеванных, частью совсем не ношенных, два сундука шелковых чулок, лент, башмаков и туфлей до нескольких тысяч и проч. Более сотни неразрезанных кусков богатых французских материй».

Но со временем красота Елизаветы стала увядать. Что делать? Годы берут свое. Но Елизавета объявила старости беспощадную войну, а заодно и своим придворным дамам. Однажды статс-дама Наталья Лопухина явилась во дворец с розой в волосах, при том, что точно такая же роза была в прическе у государыни. Елизавета быстро исправила положение: прямо во время бала она заставила Лопухину встать на колени и ножницами самолично срезала у нее розу вместе с прядью волос, да еще собственной ручкой отвесила своей статс-даме две увесистые пощечины. Увидев, что Лопухиной стало дурно, императрица жестко сказала: «Ништо ей, дуре!»

В молодости, когда Елизавета была в самом расцвете своей красоты, она любила устраивать маскарады, на которых кавалеры переодевались в женскую одежду, а женщины — в мужскую. Затейливо, игриво и весело! Но надо было знать Елизавету, чтобы понять тайный смысл этой затеи, почему она любила такие переодевания. Все эти маскарады устраивались лишь с одной целью: чтобы императрица могла продемонстрировать свою восхитительную фигуру. А в фижмах и пышных платьях сделать это было бы весьма затруднительно.

Елизавета любила хорошо поесть, знала толк в блюдах. Однако она не признавала никакого распорядка дня. Часто садилась обедать по ночам, и вообще, напрочь перепутала день с ночью. Говорят, что за свое двадцатилетнее царствование она ни на одну ночь не сомкнула глаз. Придворный ювелир Позье писал: «Она никогда не ложилась спать ранее шести часов утра и спала до полудня». Естественно, такого же режима придерживались и придворные.

Екатерина II вспоминала: «Говорить в присутствии Ее Величества было задачей не менее трудной, чем знать ее обеденный час. Было множество тем для разговора, которые она не любила: например, не следовало совсем говорить ни о короле прусском, ни о Вольтере, ни о болезнях, ни о покойниках, ни о красивых женщинах... ‒ все эти предметы разговора ей не нравились. Кроме того, у нее было множество суеверий, которых не следовало оскорблять».

Впрочем, эти ночные бдения Елизаветы лишь отчасти были следствием балов, маскарадов и пиров. Она часто меняла места своего пребывания и ночлега, потому что боялась ночного переворота, памятуя о том, как сама легко ночью захватила трон. Никто из придворных не мог в точности сказать, в каком месте Елизавета сегодня остановится на ночлег. А в спальне, перед сном, ее развлекали бабы-сказочницы. Выбирали их прямо на базаре из чистых и не больных. Этим сказочницам под страхом смерти запрещалось кому-либо рассказывать о том, что они видели или слышали во дворце...

Царствование Елизаветы Петровны было озарено блеском побед в Семилетней войне. Прусский король Фридрих II говорил, что воюет с тремя нижними юбками. Коалицию против Пруссии возглавляли Елизавета Петровна, мадам де Помпадур — фаворитка французского короля Людовика XV, и австрийская императрица Мария-Терезия. Впрочем, не удивительно, что король был так саркастичен и зол на этих правительниц, особенно на Елизавету Петровну. Во время войны русские не раз бивали Фридриха, взяли Берлин.

В правление Елизаветы Петровны выдвинулась целая плеяда выдающихся государственных деятелей. Это — и братья Разумовские, и канцлер Бестужев-Рюмин, и вице-канцлер Воронцов, и Шуваловы. Елизаветинское правительство и его фактический глава Петр Иванович Шувалов много сделали для построения четкой вертикали власти. В это же время в большом количестве устраивались инвалидные дома и богадельни, были созданы два заемных банка для дворян и купцов, основан Московский университет и Петербургская Академия художеств, Императорский театр, фарфоровый завод, началось активное заселение Сибири.

Современники Елизаветы Петровны отмечали ее ум и доброту. Однако эти качества в ней уживались с необычайной ленью и жаждой развлечений. К государственным делам она частенько была достаточно безразлична. Сановники вспоминали, что многие важные документы могли лежать у нее месяцами без подписи. Но в целом внутренняя политика царствования Елизаветы Петровны отличалась стабильностью и ростом мощи государственной власти. Ее курс был первым шагом к политике просвещенного абсолютизма, осуществленной затем Екатериной II.

Елизаветинская эпоха была прославлена именем великого помора Михайло Васильевича Ломоносова. В это же время жили и работали те, без кого трудно представить историю и культуру России: литераторы Александр Сумароков и Василий Тредиаковский, архитектор Варфоломей Расстрелли, отец русского театра Федор Волков. Уже начали свой путь к славе генералиссимус Суворов и генерал-фельдмаршал Румянцев...

Василий Осипович Ключевский, подводя итоги 20-летнего царствования Елизаветы Петровны, скажет: «С правления царевны Софьи никогда на Руси не жилось так легко, и ни одно царствование до 1762 года не оставляло по себе такого приятного воспоминания»...

В её правление организованы первые в России банки, Дворянский и Купеческий (1754 г.), а также первые гимназии и университет (1755 г.).

Известно, что она была очень богомольна и каждый год совершала пешее паломничество из Москвы в Троице-Сергиеву лавру. Правда, «хождения» эти были весьма оригинальными: на преодоление 60 вёрст Елизавета иной раз тратила более двух месяцев, как это случилось в 1748 г. Да, она действительно шла пешком. Но, устав, приказывала подать карету и ехать вперёд, до специально выстроенного царского домика, где отдыхала. Однако на следующее утро императрицу везли к тому месту, где она накануне садилась в экипаж. Елизавета вылезала и продолжала свой пеший путь.

Благоволила она и к военачальникам, но тоже странно, можно подумать, что «работала на будущее». Так, именно Елизавета ровно 260 лет назад начала продвижение по карьерной лестнице никому тогда не известного Александра Суворова. В 1749 г. тот был вообще капралом Семёновского полка. Полк же стоял в Петергофе и осуществлял там караульную службу. И так случилось, что Суворов молодцевато сделал при императрице артикул ружьём. Елизавета решила одарить капрала рублём, на что он ответил: «Деньги на посту брать запрещено!» Государыня, восхитившись, оставила рубль на земле до окончания караула, а затем подписала приказ о произведении Суворова в подпрапорщики. Удивительное дело — будущий генералиссимус терпеть не мог шагистику, а первое повышение и первую награду получил именно за неё.

А уж что касается темы «Елизавета и война», то тут впору проникнуться настоящей метафизикой. Известно, что если в России что-то начинается в сорок первом году, то дело неминуемо кончится взятием Берлина. Так было в XX в. Так же было и в XVIII столетии — Елизавета взошла на престол в 1741 г., а Берлин взяли при ней же, в 1760 г. — вот и не верь после этого в историческую закономерность... Кстати, какой-то изощрённой закономерностью кажется ещё один факт. Государыня, вряд ли знавшая что-то о буддизме, вела себя на троне как последовательница дзена, чьи постулаты в применении к царям звучат так: «Хороший государь правит, не управляя». И, что любопытнее всего, начала своё царствование с указа, который дозволял буддийским ламам проповедовать своё учение в России. Ламы при этом освобождались от налогов...

Дальнейшее развитие банковского дела наблюдается при Елизавете Петровне, которая, вступая на престол, провозгласила себя продолжательницей дела своего великого отца –Петра I.

Следование «петровским началам» обусловило, в частности, интерес императрицы к экономическим вопросам, развитию промышленности и торговли. Поощряя дворянское предпринимательство, Елизавета повелела своим Указом от 13 мая 1754 года учредить Дворянский заемный банк в Петербурге с отделением в Москве, чтобы выдавать ссуды помещикам под залог земли. Это был первый в России государственный банк.

Заёмный банк обеспечивал дворянам дешевый кредит (за 6% в год) в довольно крупных суммах (до 10000 рублей, что тогда было очень значительной суммой) под залог движимого и недвижимого имущества. А с 1766 года заемный банк стал выдавать ссуду и крестьянам в размере 20 рублей на душу под 6% годовых.

Пажеский корпус

Пажеский, Его Императорского Величества, корпус — самое элитное учебное заведение Императорской России, как военно-учебное заведение существовал с 1802 года, хотя создан был ещё в царствование Елизаветы Петровны в 1750 году с целью, согласно именному указу, «Дабы те, пажи через то к постоянному и пристойному разуму и благородным поступкам наивяще преуспевали и от того учтивыми, приятными и во всем совершенными себя показать могли, как христианский закон и честная их природа повелевает».