«Слово». Кто? Ч.1

(«Литероведческий детектив» - фрагмент текста из цикла «Зверь Лютый» с гипотезой об авторе «Слова»)

«Слово о полку Игореве» - читали? - А, проходили. Тогда уточню: «Слово...» - столп, на котором стоит вся русскоязычная худлитра. Не - краеугольный камень. Потому что не с краю и не в углу. Не «замковый» камень, потому что не замыкает уже построенное, арку, свод.

Кое-какой сочинитель из 21 в. может и не знать, но пляшет-то он на фундаменте, в основании которого вот это «Слово».

Ситуация своеобразная. «Святая Русь» - довольно читающая страна. Под сто тысяч экземпляров разных «книг». Только разных текстов со словом «Слово...» в заголовке - за сотню. Запрещённой литературы - полторы сотни названий. И в этом море - нет отечественной худлитры. Не только в списке запрещённой - вообще.

Молитвенники, требники, псалтыри, палии... Собственная сочинённая литература: жития, притчи, церковные «слова» проповеднического, богословского или восхвалительного толка, летописи, сказания, «повести» о муромских святых или о падении Рязани (в 13 в.), путевые заметки, выразительная переписка. Переводы византийских романов вроде «Девгинеево деяние». Своего - нет.

И вдруг врывается этакое... явление.

То, что это вершина - было понятно уже в средневековье. Через двести лет элементы «Слова» воспроизводит «Задонщина». Не - «навеяло», а впрямую: «должно быть так, как у великих». Даже в ущерб собственному качеству: пассажи в «Задонщине», параллельные «Слову», не всегда логично вписываются в повествование, содержат много несообразностей.

Через двести лет - такое стремление воспроизвести и уподобиться.

Представьте: Пушкин впрямую использует абзацы из переписки Грозного с Курбским в «Борисе Годунове», Есенин в «Хлопуше» цитирует Баркова и Ломоносова.

Да, конечно, «иго, которого не было» - века вычеркнуты из истории Руси/России. Но других худлитровых образцов равного уровня нет.

Как часто бывает с явлением, выходящим за «окно восприятия» экспертов, последовали заявлении об «ошибке эксперимента». Здесь - о поддельности «Слова». Тема, после двух веков разнообразного муссирования, закрыта А.А.Зализняком в начале 21 в. Потребовался немалый труд, включая обнаружение тысячи новгородских берестяных грамот.

По филологии текст написан в середине 80-х годов 12 в. Обнаруженный, украденный и утраченный Мусиным-Пушкиным в Московском пожаре 1812 г. список «Слова», был, вероятно, переписан в 15-16 в. Но исходник, как и другие сочинения в погибшем сборнике - из 12 в. или раньше.

Язык меняется всегда. Иногда довольно быстро. Найдите у Шолохова или Фурманова слова «тренд» или «брокер», обороты: «от слова совсем» или «пушистый северный лис» в не-звероводческом смысле. В 12-13 веках изменения тоже происходят. Не буду про «вторую палатализацию» или форму двойственного числа, просто фраза из «Слова»:

«...посуху живыми шереширами стрелять...».

Все слова понятны?

«Зима. Крестьянин торжествуя
На дровнях обновляет путь».

Когда я учил эти стихи, отцу пришлось объяснять что такое «дровни». Я моему ребёнку рассказывал что такое «крестьянин». А внук, кажется, спросит что такое «зима».

С достоверностью разобрались. Всё? - Отнюдь. Имеем «столп», но не знаем автора.

«Анонимность большинства произведений... связана с особенностями средневековой культуры. Здесь не знали... автора как творца сочинения. Строго говоря, существовала единственная книга... Священное Писание. Все остальные авторы не творцы, а переписчики... никто из них не может претендовать на полную власть над произведением. Средневековая русская литература не составляла исключения...».

«...характерно творчество на грани анонимности, когда автор стремился прежде всего выразить в художественном образе высшую мысль, идею, а не увековечить свое имя или утвердить авторство. Вечность идеи и универсализм переживаний... важнее, чем индивидуализм автора, считавшего себя не столько создателем, сколько интерпретатором мыслей и образов...».

В 21 в. - «я». Создал, придумал.

В средневековье - «мне». Явилось, открылось.

Разница между субъектом и объектом: «я учудил» и «мне почудилось».

В 21 в. требуют имя.

Ну и кто ж такое сочинил?

«Как зовут тебя, молодка? А молодка говорит:
Имя ты мое услышишь из-под топота копыт».

Слушают. Вслушиваются.

К примеру, один проф. в начале 21 в. сообщает, что установил автора «Слова»: игумен Выдубицкого Киевского монастыря Моисей, время написания - зима 1200 г.

Откровенный ляп: «Слово» называет умершего 1 октября 1187 г. Остомысла (Ярослава Галицкого) в числе живых. Анализ списка действующих князей даёт точную датировку: лето-осень 1185 г. Ни до, ни после так написать было нельзя.

Отсутствие среднего образования у университетского профа - не преступление, а наказание. Но хоть соображение должно быть?

Увы.

Фраза из «Слова»:

«...достояние Дажьбожьих внуков».

«Дажьбожьими внуками», названы русичи, современники Мономаха и Олега Гориславича.

Представьте: политрук в Брестской крепости обращается к красноармейцам перед очередной атакой немецко-фашистских захватчиков со словами: «Товарищи бойцы! Дети и внуки славных героев Белой гвардии! Потомки каппелевцев, корниловцев и колчаковцев! Встанем грудью на защиту первого в мире пролетарского государства! Отстоим достояние Романовых, Рюриковичей и Гедиминовичей!».

Игумен Выдубицкого монастыря, одного из центров православия на Руси, не может позитивно отзываться о языческих символах. Язычество - всё! - есть порождение диавольское. Отношение в православии к язычеству сходно с отношением победившего пролетариата к царизму: «проклятое прошлое», «отряхнём его прах с наших ног».

Соображений по поводу автора «Слова» за двести лет было высказано множество. Оставим в покое и гипотезу академиков Б.А.Рыбакова и Д.С.Лихачёва. Она, увы, недостоверна.

Наиболее точна фраза из советского учебника: автором был кто-то из ближайшего окружения князя Игоря.

А детализировать?

Что такое «ближайшее окружение»?

Оптимальная малая группа - 5-9 человек. Это соответствуют «магическому числу» 7±2 (объем оперативной памяти человека). Я про это «маг.число» в мозгах хомнутых сапиенсом и как оно у шимпанзей - уже...

Такая «малая группа» и есть «ближайшее окружение». Люди, которые постоянно находятся в эмоциональном, интеллектуальном и информационном контакте.

Что это за люди?

Сам князь.

«Слово» написал сам Игорь? - Нет. Гипотеза рассмотрена в литературе подробно. Показано, что ни один из тогдашних князей написать «Слово» не мог.

Денщик.

У каждого вельможи есть ближний слуга, который выполняет кучу бытовых обязанностей: чистит сапоги, пришивает пуговицы, отдаёт бельё в прачечную... Прокопий у Боголюбского, Прохор у Суворова, мамлюк Рустам у Наполеона, Меньшиков у Петра Великого. Эти люди обладали, безусловно, множеством талантов. Не литературным.

В княжеском тереме есть множество других слуг. Но они не попадают в «малую группу». Не общается каждый день, интеллектуально и эмоционально, князь ни со своим сапожником, ни с прачкой. Из-за отсутствия на Руси ежедневного бритья в этот круг не попадает и цирюльник, как Оливье Негодяй у Людовика XI.

Поп.

Возле каждого князя есть священник. Исповедник, советник, душеспасатель. Но язычество, буквально выпирающее из «Слова» исключает такую гипотезу.

Уточню: на Руси - двоеверие. Даже в доме епископа могут поставить блюдечко с молоком для домового. Но писать об этом, иначе как в суровую укоризну тёмным и заблудшим - нельзя. Иное означает, что двести лет христианской проповеди прошли для «Святой Руси» впустую. Язычники, языческие символы могут быть только «на той стороне». Типа: «Тьмутараканьский болван».

Средневековое христианство - очень тоталитарная система. В прямом смысле слова: стремится тотально контролировать все аспекты жизни человека и общества. Проповедник этого тоталитаризма не может «побыть немножечко идеологическим противником», он становится «изменником веры христовой».

Например, отношение к полоцкому князю Всеславу Чародею.

«На седьмом веке Трояновом бросил Всеслав жребий о девице ему милой».

Метать жребий - языческий обычай. Отсюда церковный запрет азартных игр.

«...бежал, как лютый зверь, в полночь из Белгорода, бесом одержим в ночной мгле...».

Одержимый бесом не может быть положительным персонажем.

«Всеслав-князь... сам ночью волком рыскал: из Киева до рассвета дорыскивал до Тмуторокани, великому Хорсу волком путь перебегал».

Оборотень, волколак. Такому - осиновый кол.

Но его позитивно сравнивают с Игорем:

«Хотя и вещая душа была в дерзком теле, но часто от бед страдал».

Игорь тоже «дерзок», тоже «пострадал».

Тоже - оборотень.

«Игорь-князь горностаем прыгнул в тростники, белым гоголем - на воду... соскочил с него босым волком... полетел соколом под облаками, избивая гусей и лебедей к завтраку, и к обеду, и к ужину».

Дрессированный охотничий оборотень, обеспечивает трёхразовое питание.

Остальные в «ближнем окружении» - чиновники. Все - с военным опытом.

Конюший - начальник дружины, действующий офицер; стольник - бывший офицер, отрабатывает судейские дела; ключник - вояка на хозяйстве; окольничий - начальник военно-транспортного отдела, тысяцкий - военком.

Феодальная верхушка формируется из духовенства и военных. Причём военные, служилые или наследственные, должны проявить себя. Люди, не имеющие боевого опыта, на первые позиции не выдвигаются, остаются в писарях и ярыжках.

«Годен к нестроевой. - Да к чему ты вообще годен?!».

«Слово» написано человеком, не имеющего собственного боевого опыта.

Ме-е-едленно.

Автор «Слова» - штатский.

Вы можете отличить строевого офицера от «шпака»? - Я не про штабных или технарей. В средневековье воин - профессионал. «Военная косточка». Часто - «с до зачатья не в первом поколении». Боевого офицера - видно. Видно внешне: по осанке, походке. У средневековых воинов (мечников) - переразвито правое плечо.

Их слышно. Даже в рамках русского литературного.

Профессия всегда накладывает отпечаток на характер, на способ мышления, на речь. Столкновение двух «профессиональных отпечатков» часто болезненно:

«Исаак Моисеевич! Вы же учитель! Русского языка! А у вас на лице побои. Вы дрались?!

Иду я вчера мимо двух военных. Слышу, как один другому говорит:

- Был у меня в роте как-то один хрен...

Вы же знаете как я трепетно отношусь к склонениям в русском языке! Я и поправляю:

- Не в роте, а во рту!

Ну и вот…».

(Продолжение следует)