Психология попаданчества

WARNING! В нижеследующем тексте присутствует сравнение попаданческого жанра с порно!

Теперь, когда вы заинтересовались, к делу. 

Существует такая штука, как эффект Барнума. Наглядная демонстрация его вот какова: один учёный по имени Бертрам Форер раздал своим студентам индивидуальные описания их личностей и попросил оценить по пятибалльной шкале степень соответствия. Средняя оценка была 4,26. Как несложно догадаться, описание он всем раздавал одно и то же, но лишённое конкретики, расплывчатое и неопределённое.

В этом-то и лежит корень зла. Подавляющее большинство попаданцев изначально лишены ярких черт, выделяющих их из толпы. Лучшее слово для их описания – «среднестатистические». Соответственно, когда эти книги читает менеджер Ваня Петров, который точно так же ничем не выделяется из толпы, ему очень просто примерить на себя описание такого же менеджера. Он вместе с персонажем попадает в волшебный мир и начинает превозмогать, трахать королев, принцесс и вообще всех с размером груди больше двоечки, мочить врагов, проворачивать хитрые планы, обретать любовь, большую и чистую, как свежевымытый слон… короче, удовлетворять элементарные подсознательные желания. В основе лежит ассоциирование себя с героем, которое в случае невыразительного описания очень сильно. 

Тут выглядывает и эффект Ресторфф, который заключается в том, что человек лучше запоминает объект, выделяющийся из однородного ряда. Отсутствие ярких черт в главном персонаже делает его образ смазанным, не так хорошо запоминающимся, усиливая эффект Барнума. Получается этакий тандем когнитивных искажений. Впрочем, тандемом дело не ограничивается.

С течением времени наш попаданец обретает индивидуальность, что логично. К пятому тому трудно остаться безликим, ведь за спиной куча поступков, кое-как всё-таки характеризующих персонажа. Он плоский, как графен – да, скучный, как плохая комедия– да, но вот описать персонажа, исходя из сказанного ранее, уже возможно. Этот портрет может уже довольно сильно отходить от описания а-ля Барнум, особенно если наш попаданец пережил много горестей, поседел, зачерствел душой, стал угрюмым наёмным убийцей, которому сам чёрт не брат – вряд ли среди менеджеров найдётся кто-то, подходящий под такую характеристику. 

Более того, часто этот попаданец получает отличительные черты непосредственно сразу после попадалова. Ну там, например, становится демоном, огненным магом, некромантом, а в особо запущенных случаях и всем сразу, иногда – оборотнем или оборотнем-драконом, и так далее. Часто (хоть и далеко не всегда) герой получает крутое имя – Йаарх, К’ирсан Кайфат или Унтаринатрох Таыщ’ын’кахр’бун’юк (главное, что уникальное и внушающее страх, совсем не прежний Ваня Петров). Короче говоря, становится особенным. Но читатель почему-то не закрывает книгу, а тащится дальше.

Тут на помощь опять приходят когнитивные искажения. 

Эффект первого впечатления – человек строит своё мнение насчёт чего-либо по тому, каким он впервые увидел его. Если вы сперва показали Чёрного Властелина спасающим котяток, а потом он всю книгу творил гадости, его образ будет искажён первым впечатлением. Если персонаж изначально был представлен расплывчатым, среднестатистическим, то ваше восприятие в дальнейшем будет базироваться на этом факте. Возвращаясь к примерам из классики – Холмс изначально был заявлен Уотсону как «чудаковатый», а при первом знакомстве он ярко это продемонстрировал. Таким и запомнился далее.

Другими словами, в случае попаданчества читатель начинает вместе с прототипом, ещё не наделённым отличительными чертами, и получает их вместе с ним. Первое впечатление и ассоциации себя с персонажем остаются, и диссонанса не возникает.

При этом с персонажем, как правило, происходят вещи, крайне маловероятные с точки зрения статистики. Грубо говоря, Василий Пупкин, став в другом мире Базилевсом Пупкинэ, обретает статус Избранного, дар магии, баб, самоудовлетворение, ну и так далее, тогда как в реальности с вероятностью 99% его ждала бы смерть от самых разных причин, да и Избранным тоже называют не каждого. Часто при этом его сила растёт из книги в книгу, каждый раз кажется, что круче него уже только Чак Норрис, и каждый раз оказывается, что ещё нет. Но мозг пропускает всё это через свой фильтр – вы просто не задумываетесь над происходящим и не сомневаетесь в нём. Как личный пример – я ухитрялся пропускать даже набившие оскомину ляпы, если книга затягивала, и обнаруживал их только на втором-третьем прочтении. Да и те, как правило, почти не портили впечатление от книги. У Мориса Дрюона, например, упоминаются мечи в пятнадцать, кажется, фунтов. Ну и что?

Больше того, многие теперь благодаря википедии знают, что 451 по Фаренгейту – это ошибка, бумага загорается при 451 по Цельсию, Брэдбери просто перепутал. Но who cares?

В качестве объяснения можно привлечь эффект иррациональной эскалации – привязанности к уже выбранной схеме развития событий, несмотря на проявление очевидных недостатков или, в нашем случае, постепенного усиления невероятности происходящего. Попаданцу несказанно везёт раз за разом, но вы этого не замечаете, так как уже вошли «в струю» - здесь проявляется ещё и селективное восприятие, когда читатель игнорирует слабые места книги и запоминает сильные, потому что книга «в целом» ему нравится (оно бывает и наоборот, кстати). Всё это вдобавок усиливается эффектами ложной памяти и ещё несколькими, которые тут перечислять, пожалуй, излишне.

Об этом сложно судить из-за недостатка объективных данных, но в целом мне кажется вполне вероятной гипотеза, что именно когнитивные искажения позволяют нам воспринимать художественную литературу, и в особенности фантастику, веря происходящему. Устранение этих ошибок мышления вполне может привести к неспособности человека воспринимать художественную литературу: он будет не верить тому, что там описывается. Примерно это я упоминал в «Метаморфозах сознания» как побочный эффект перестройки структуры мозга главной героини, которая, лишившись большинства «вредных» для аналитика когнитивных искажений (перечисленных в том числе), лишилась и возможности наслаждаться художественной литературой.

Хотя, вероятно, в последнем тезисе я всё же перегибаю палку. В серьёзных произведениях, как правило, присутствует мощная доказательная база, то есть у героев есть мотивы, эти мотивы обоснованы предпосылками, ну и так далее – все элементы хорошей книги чётко взаимосвязаны между собой. Соответственно, в них гораздо сложнее наткнуться на очевидный рояль или иное натягивание совы на глобус, да и полностью лишиться багов мышления без перестройки мозга с нуля тоже вряд ли возможно.

Из всей этой занудной болтовни следует простой вывод, который в интернетах не раз уже высказывали: попаданческое чтиво популярно, потому что оно использует элементарные механизмы психики для удовлетворения реципиента, благо что и пишется с использованием тех же механизмов. В этом оно родственно порнографии, которая точно так же использует наиболее простые способы доставить удовольствие. Разумеется, это отнюдь не значит, что попаданческое чтиво само по себе – плохая штука: оно просто занимает свою определённую нишу, как и порно. И, по-видимому, никогда не утратит популярности – будут меняться тренды, но сама основа останется неизменной.

И стоны по поводу заполонившего просторы интернета попаданчества, как следствие, тоже бессмысленны. Другое дело, что если отделить порнофильм от кино более серьёзного очень легко, то в случае книг пока что отсутствуют эффективные механизмы разделения, что и является причиной стонов. 

Остаётся вопрос, как эти механизмы могут выглядеть и быть реализованы.

P.S. Во избежание недопонимания из-за проклятия знания я отвечаю на некоторые мысли, которые могли возникнуть у вас по прочтении этого текста:

Нет, критики с литературоведами не годятся как механизм сегрегации по многим причинам.

Нет, статья не о популярности попаданческого жанра, просто в ходе анализа само собой вылезло теоретическое обоснование упомянутого выше вывода. Я не пытался обосновать вывод, а пришёл к нему с другой стороны. 

Да, я знаю, что вывод всем известен и написан капитаном Очевидность. 

Нет, я ничего не имею против попаданцев, кроме того, что они плывут в общем потоке с книгами других направлений и возникает путаница при попытке найти что-то почитать.

Да, пост был написан с целью пиара моего научно-фантастического романа.

Нет, статья – о восприятии человеком художественного текста с точки зрения когнитивной науки, и только. Любого текста, не только попаданцев – они пошли под нож, потому что просты и гораздо легче поддаются анализу, чем более серьёзные книги.

На сим всё.