Если честно, я сам в шоке...

Привожу в порядок рассказы для сборника, и в процессе работы многие детали меняются, переосмысляются, дорабатываются. Иногда неожиданно даже для меня самого...

Пройдя несколько рядов могил, изнаночник вдруг увидел лежащего среди обломков надгробий Димона. Архипов тут же подбежал к нему и, проверив пульс, принялся оказывать первую помощь: непрямой массаж сердца, искусственное дыхание. Он искренне надеялся, что ещё не всё потеряно, но каждая неудачная попытка пыталась разрушить хрупкую надежду. Серёга вдруг заметил, что попросту молотит сжатым кулаком по грудной клетке напарника, пытаясь запустить остановившееся сердце. 

– Давай, засранец, оживай! – суетливо бормотал. – Оживай, сволочь! 

Он с силой нажимал обеими ладонями на область сердца напарника. Раз за разом. 

– Слышишь меня? – говорил изнаночник. – Не смей умирать, гад! Твоё время ещё не пришло! 

В сознание закралась шальная мысль – всё кончено! Он мёртв. Всё говорило об этом, но Серго не желал верить этому. Он продолжал попытки, продолжал говорить с напарником. 

– У нас ещё столько дел впереди, – бормотал Архипов. – Столько ещё нужно сделать, ты не можешь уйти сейчас! Даже не надейся, что я так просто тебя отпущу! Ты нужен мне, дружище! 

И вдруг он остановился. 

Говорят, в критической ситуации, человек не способен лгать. В большинстве случаев такой ситуацией служит страх чего-либо. Сейчас Серго боялся, поэтому, говоря с бездыханным напарником, сам того не ожидая, сказал чистую правду. А правда в том, что он боялся потерять неунывающего обжору Димона. Боялся остаться один на один с этим миром. Чуть ли не всю жизнь они жили спина к спине, и иногда проскакивала мысль, что это не навсегда, но… Архипов никак не ожидал, что этот момент когда-нибудь настанет. Уж точно не сегодня, и уж точно не вот так. 

Серго взглянул на лицо напарника – карие глаза скрыты под опущенными веками, все мышцы расслаблены, ни единого намёка на фирменную ухмылку. Изнаночник медленно отполз от тела в сторону, прислонился спиной к железной оградке, обнял руками колени и упёрся в них лбом. Его больше нет.