Отрубленное ухо, или загадка Евангелия от Иоанна

Меня давно занимает одна загадка Евангелия от Иоанна (впрочем, об этом есть и в синоптических Евангелиях). Глава 18, стих 10 звучит так:

Ошондо Шымон Петир кылычын кынынан сууруп алып, башкы ыйык кызмат кылуучунун кулунун оң кулагын шылый чапты. Кулдун аты Малкос эле.

Ой, извините:

Симон же Петр, имея меч, извлек его, и ударил первосвященнического раба, и отсек ему правое ухо. Имя рабу было Малх.

На самом деле тут не одна, а две загадки.

Первая: Был ли Малх рабом? По-гречески (то есть практически в первоисточнике) он называется δουλον (дулой, от дулос -- слово, которое означает и раба, и невольника, и слугу.

В переводах Евангелия от Иоанна на другие языки Малха, как правило, называют именно слугой (см. хорватский или чешский переводы). В Johannespassion Баха этот эпизод звучит так:

Da hatte Simon Petrus ein Schwert  und zog es aus und schlug nach des Hohenpriesters Knecht und hieb ihm sein recht Ohr ab; und der Knecht hieß Malchus.

Кнехт по-немецки -- не раб, а "слуга, работник, батрак, холоп". В немецкой истории кнехты -- пешие воины в составе рыцарского "копья". В русской истории это "боевой холоп" -- лицо зависимое, но вооруженное. То есть, скорее всего,  Св. Петр отсек правое ухо одному из, как сказали бы сейчас -- сотрудников стражи первосвященника, иными словами, должностному лицу правоохранительных органов при исполнении.

И вот тут-то возникает вторая, главная загадка: а кто такой был Св. Петр?

Следите за руками: стража первосвященника (должностные лица при исполнении) пришла арестовывать лицо, которое по нынешним временам назвали бы "экстремистом". Один из спутников этого лица выхватывает меч и наносит тяжкие телесные повреждения одному из должностных лиц правоохранительных органов.

При этом владельца меча не только не арестовали, но даже и меч не отняли. Что в оккупированной римлянами Иудее вообще немыслимо, если речь не идет о человеке, обладающем особыми правами и иммунитетом!

Помните, в "Сатириконе" один персонаж выскочил на улицу в Риме с обнаженным мечом? 

82. Тут я препоясался мечом и, чтобы слабость не одолела во мне воинственности, подкрепился пищей плотнее обыкновенного. Выбежав на улицу, я как сумасшедший заметался по портикам. Но пока я с искаженным лицом мечтал об убийстве и крови и дрожащей рукою то и дело хватался за рукоятку меча-мстителя, приметил меня какой-то воин, не то в самом деле солдат, не то ночной бродяга.

— Эй, товарищ, — крикнул он мне, — какого легиона? Какой центурии?

А когда в ответ ему я весьма уверенно сочинил и легион и центурию, он заявил:

— Ладно, значит, в вашем отряде солдаты в туфлях разгуливают?

Догадавшись по смущенному выражению лица, что я наврал, он велел мне положить оружие и не доводить дела до беды. 

То есть в Римской Империи с мечом могли расхаживать только служивые!

Понятно, что в колониях и на завоеванных территориях меч мог иметь и обычный гражданин, но тут ключевое слово именно "гражданин". Римский гражданин. Из местных к оружию допускались только сотрудники, как сказали бы сейчас, правоохранительных органов.

Таким образом, эпизод из Ин. 18:10, по нашим современным понятиям, выглядит примерно так: сотрудники областного отдела полиции пришли вязать экстремиста по наводке его сообщника, и вдруг один из его спутников выскакивает вперед с автоматом Калашникова и тяжело ранит одного из полицейских. 

Они же отступают, и только то, что арестуемый запретил сопротивляться, останавливает дальнейшее кровопролитие. После чего тот деятель с автоматом (не сдав его!) идет вслед за арестованным и потом сидит до утра во дворе КПЗ, куда арестованного поместили.

Прикинули? Правдоподобно?

Есть только одно объяснение: стражники, конечно, тут же повязали бы своего, будь он хоть с мечом, хоть с чем. Но никто из них не осмелился бы арестовать римского гражданина (см. историю Св. Павла), ходи он по улицам даже и с гастрафетом.

Так что, получается, что Св. Петр был римским гражданином, как и Св. Павел?

Но это как-то не вяжется с другими его приключениями: в частности, в Деяниях (глава 12) описывается, как Ирод посадил Св. Петра в темницу. Да и до этого его вместе с другими апостолами сажали в кутузку и били.

Правда, Св. Петр каким-то странным образом (Ангел Господень выводил) все время покидал холодную.

Что-то странно мне все это. Наводит на размышления: а один ли Иуда из окружения Христа стучал на него?