О вселенной «Теории шрафта»

I. Приветствие

Этот пост — своеобразная визитная карточка в рамках фестиваля авторских миров «Калейдоскоп вселенных». Впереди ждут три увлекательных месяца: знакомство с историей, географией, легендами и, конечно же, героями. А пока...

Добро пожаловать в Ньив-Дармун — город, восставший из руин, где стекло и сталь соседствуют с нищетой трущоб, а наука соперничает с магией. Чудеса подчинены воле элементарных частиц, а по улицам разгуливают гайсты, проникающие сквозь прорехи в истончившейся Завесе.

II. Сеттинг

Время действия: 970-ый год Второго Века («век» здесь стоит понимать в значении «age», «эпоха»; если проводить параллели с реальным миром, то это антураж 1930-1940-х годов)

Место действия: Ньив-Дармун, столица Эйверской Республики, город-у-моря с богатой историей.

За годы, проведённые здесь, Никлас научился смотреть в суть и видеть ржавый довоенный остов под слоем глянцевых афиш. Ньив-Дармун был для каждого свой: он, как зеркало, отражал людские души — заветные желания и потаённые страхи. Для Никласа он сбрасывал блеск и уже не притворялся местом, где сбываются мечты о лучшей жизни. Город видел его насквозь и отвечал тем же — честностью.

Больше цитат о городе — и несколько слов о названии — здесь.

III. Фантдоп

Магия в мире базируется на потоках шрафта — элементарных частицах, способных влиять на естественные процессы. Таким образом, одарённые могут менять реальность по своему усмотрению (различают магию одномоментных форм и ритуалы, требующие большого затрата энергии и тщательной подготовки), в то время как для людей, не обладающих даром, потоки остаются невидимы. 

Кто-то видит ежесекундно меняющийся калейдоскоп, напоминающий радугу, другие представляют частицы в виде пылинок, что хаотично пляшут в солнечном свете... У Гёделе было иначе. В самый первый раз, после часов упорного глядения в ничто, она различила мотыльков — совсем крошечных, с крылышками не больше кончика иглы. Голубые, синие, цвета чистейшей бирюзы, они порхали вокруг. Всё, что от неё требовалось, — это заставить их двигаться в едином направлении и ритме, и тогда они начинали прясть свои невидимые нити, перекраивая реальность.

Способности варьируются от воздействия на разум до боевых форм. Существует также государственная структура, ответственная за контроль, — Департамент магических дел. 

Дар, как правило, пробуждается во взрослые годы и требует долгих лет освоения в университете (грань между волшебством и физикой тонка — у обоих подходов есть сторонники). Бывают исключения, но детям гораздо сложнее контролировать поток: ресурсы организма истощаются, что ведёт к необратимым изменениям в организме.

...чаще всего недуги копились, как бусины в ожерелье, пока нить не рвалась под тяжестью груза. Гёделе боялась об этом думать. Многие бросали обучение на полпути, возвращаясь к привычной жизни — магия позволяла. Как говорил Рейнарт: быть волшебником — не просто талант, это профессия, которую каждый выбирает сам. Правда, магия не давала отпусков и не прощала измен. Те, кто уходил, больше не возвращались.

Источник шрафта находится за пределами искомого мира. Одарённые называют грань, разделяющую миры, Завесой, и чем больше воздействие шрафта в определённом месте, тем сильнее истончается Завеса, сквозь прорехи в которой проникают гайсты — враждебные человеку магические сущности.

Гайсты. Злобные духи, приходящие с изнанки, которыми родители пугали непослушных детей. «Чума магического века» — так называли их в газетных заголовках, но правда заключалась в том, что неодарённые не знали и малой доли. Слухи, сплетни, суеверия — саму магию люди давно подчинили строгим законам, а вот её спутников по-прежнему боялись, ведь, в отличие от древних существ из сказок Рейнарта, они были настоящими.

Но о загадке гайстов — и о том, как магия вернулась в мир спустя столетия, — речь пойдёт позже.

Присоединяйтесь, будем исследовать вместе!