Маг Мэлл — Долы Блаженства. Калейдоскоп вселенных

Он говорил о серебряных башнях, пронзающих небосвод и о сапфировых ладонях озер, нежно обнимающих их подножья, о хрустальных струнах рек, натянутых на певчую лютню земли, и прозрачных пальцах заплутавшего менестреля-ветра, что небрежно касаются их, подбирая мелодию, о теплом, нежном бархате ночи и златоперых рассветах, подобных игристому вину…

А еще Фэй узнала, что сам Маг Мэлл — одинокий волшебный остров посреди безбрежного мирового океана. И что населяющие его фейри умеют ходить в другие измерения и параллельные вселенные, самая освоенная из которых — земля людей, она же Дол Старости, или, на их языке, Сенмаг. Ходят часто, но почти никогда не задерживаются — по крайней мере, по собственной воле. Потому как вдали от родного зачарованного края постепенно теряют связь с его магией, а потому стареют и умирают, как обычные люди.

Занятно, что обитателей планеты Ллир я обычно зову все же не ллирянами, а магмэллианами. Тому есть, по меньшей мере, несколько причин. Прежде всего то, что идея волшебного острова Маг Мэлл родилась у меня намного раньше, чем идея планеты-океана Ллир. И, поначалу, я даже толком не задумывалась, где именно располагается Маг Мэлл. Нет, оно понятно, что где-то в параллельном пространстве, но действительно ли это — полностью отдельная вселенная? Или, скорее, нечто вроде планарного кармана в пределах нашей? И я куда больше склонялась ко второй версии, более традиционной: где-то на крайнем западе лежит скрытый непроницаемой завесой островок, населенный бессмертными фейри. Этакое «тридесятое царство», мир за гранью, по ту сторону, но все равно где-то по соседству. Причем, признаться, я даже толком не помню, почему в итоге отказалась от этой идеи и создала концепт планеты Ллир из полностью параллельного мира, соприкасающегося с нашим, но — другого.

К слову, созвучие псевдонима Ллирска и названия планеты Ллир тоже изначально никак не планировалось. Но когда родилась идея именно такого мира-океана, я просто не могла называть его никак иначе, кроме как именем кельтского Ллира.

Вторая же причина в том, что, полагаю, мои фейри не отождествляют себя со всем Ллиром — только с родным островом Маг Мэлл. В самом деле, ведь мы тоже крайне редко зовем себя «землянами», предпочитая что-то менее всеобъемлющее: европеец, азиат, англичанин, россиянин, парижанин, киевлянин, или даже совсем уж локально — черемушкинец, например. Правда, у нас для того несколько иные причины: за пределы планеты мы пока еще не вышли и нам совершенно не с кем себя сравнивать, чтобы самоидентифицироваться как «земляне». По соседству все еще нет марсиан, и абстрактные инопланетяне на тарелочках прилетают как-то нечасто. Ну и параллельные вселенные нам обычно недоступны, даже если действительно существуют. Что же касается магмэллиан, то изменчивость многомерного пространства их планеты, по большому счету, как раз не позволяет им выходить за пределы даже собственного острова и прибрежных вод, но при этом в параллельную вселенную они шастают, как мы на курорт. Логично, что их мир ограничивается Маг Мэллом в противовес соседнему, потустороннему — Сенмагу, миру смертных. Миру куда более стабильному, фиксированному.

Разумеется, названия всех миров своей мультивселенной (а их точно больше двух, но о других позже) я взяла из кельтской мифологии. Вот что говорит о Маг Мэлле сама героиня книги, Мелани Риан Флетчер, преподаватель истории Северо-Западного университета Чикаго, а заодно — блогер, увлеченный кельтской культурой и фольклором:

Про кельтские Острова Бессмертных она писала в своем блоге совсем недавно. Про Тир на Ног — Землю Юных, Тир фо Туин — Землю Под Волнами, легендарный Авалон — Яблоневый Остров, его предшественника Эмайн Аблах. И Маг Мэлл — Равнину Наслаждения. Острова населяли боги и эльфы, и иногда на них попадали избранные смертные. Время там словно и не текло, сотня земных лет казались одним днем, цвела вечная весна и обитатели предавались лишь праздным усладам да развлечениям. В общем, рай на земле.

Ну, как-то так оно все и есть. В смысле, так оно в мифах. Считается, что бесчисленные Благословенные Острова кельтских легенд (почти все они лежали где-то далеко на западе, за морем или под морем) — нечто, вроде мира мертвых, куда уходят покинувшие тело души. Но милая особенность кельтского потустороннего мира (который, к тому же, подчеркнуто называли Островами Живых) в том, что он все же вполне материален и оказаться там можно, к примеру, проследовав за психопомпом (духом-проводником), в роли которого часто выступает белый олень, или если долго странствовать по морю. А уж если герой придется по сердцу потусторонней волшебной деве, так она сама за ним придет и благополучно транспортирует! (Любопытно, что мужчины потустороннего мира к себе на Острова земных женщин обычно не забирают, а предпочитают делать свое черное дело предаваться утехам любви на вражеской территории в родных землях возлюбленной). К тому же, Острова если и были миром загробного блаженства, то уж точно не вечным пристанищем душ: погостив там, кельт вполне мог вернуться домой. Хотя, конечно, там за это время частенько сменялся десяток поколений.

Конкретно Маг Мэлл — это именно такой чудесный остров вечной юности, «равнина радости», «равнина блаженства» в ирландской мифологии. Правил Маг Мэллом, по разным версиям, то ли фоморский король Тетра, то ли знаменитый владыка морей Мананнан Мак Лир из Племени богини Дану, то ли некто Лабрайд Быстрой на Меч Руки, муж прекрасной Ли Бан, также из Туата Де Дананн, то ли и вовсе королева Бевин (или Бэ Финд), еще одна из Народа Богов. МагМэлл — разумеется, место вечно юное и прекрасное, здесь нет ни болезней, ни смерти, лишь музыка, сила, радость и наслаждения. Говорят, лишь немногим из смертных открыт путь сюда, чаще всего — тем, кого изберут феи. Самым знаменитым гостем мифического Маг Мэлла был величайший ирландский герой Кухулин, причем попал он туда довольно любопытным образом: сперва отважный и несколько безрассудный воитель оскорбил двух женщин-фейри, за что был жестоко бит ими и год не мог подняться с постели. Потом же одна из них — как раз жена Лабрайда Быстрой на Меч Руки, Ли Банд — вновь явилась ему и исцелила от недуга, а также позвала на Маг Мэлла и попросила его помочь королю Лабрайду в войне с давнишними врагами Туата Де Дананн — фоморами.

Ли Бан кисти восхитительного Джим Фицпатрика в конкурсе не участвует, просто для вашего визуального наслаждения.

Что же касается Сенмага — названия, которое фейри из моего цикла «Глейп-ниэр» дали обнаруженной ими вселенной смертных —, то его я позаимствовала из легенды о трех/четырех/шести (есть разные версии) захватах Ирландии мифическими племенами. Эта ее часть повествует о племени Партолон (предположительно, от имени христианского святого Варфаломея), прибывшем в Ирландию одним из первых. После долгих трудов на благо Изумрудного острова, всех их в одночасье скосило внезапное чумное поветрие, и похоронены они были как раз на равнине Сенмаг, что обычно переводится просто как «Старая равнина». Так что я лишь чуть поменяла акценты, назвав свой Сенмаг «Долом Старости».

Ну и для тех, кто следит за поглавной выкладкой второй книги цикла — пятнадцатая глава, где фоморке Эйтлинн предстоит спасать своего старого знакомого никса от рук трех «зачарованных» ведьмочек.

Эйтлинн вцепилась птичьими когтями в узкий подоконник, чувствуя себя совой из «Гарри Поттера» — осталось постучать в стекло и доставить письмо из Хогвартса.

За окном горели свечи. В их танцующем пламени на голом полу, взявшись за руки, сидели три не менее голые девушки с распущенными волосами. В центре образованного ими круга возвышался резной деревянный алтарь, украшенный пентаграммами, трискелями и главенствующим символом Триединой Богини.

Что за ерунда?

Когда-то, еще на первом курсе университета, Эйтлинн (а вернее Фэй Ри) тоже увлекалась Виккой — ее Дааническим направлением, конечно же. Привычка поминать «матерь богов» осталась у нее и по сей день (как бы ни посмеивался над ней Киэнн). Но, насколько она это знала теперь, магии, какая есть у фейри, у викканок никогда не было. Тогда каким образом этим троим «колдуньям» удалось причинить вред настоящему фейри? И вообще какого хрена? У них же заповедь: «Не вреди — тебе троекратно вернется».

 Людское поверье, причисляющее рябину к сильнейшим оберегам против фейри, небезосновательно. Но это, конечно, не значит, что фейри будут обходить десятой дорогой рябиновое дерево или удирать без оглядки при виде кисти рябиновых ягод. А вот запах дыма от рябиновых поленьев и впрямь, мягко говоря, неприятен им: от такого дыма у них мигом начинается головная боль, тошнота, спазмы и прочая гадость. Не у всех, но у большинства. Примерно тот же эффект будет, если напоить фейри рябиновым компотом. Бедолага себе желудок наизнанку потом вывернет. На себе Эйтлинн этого пока не испробовала, да и толика человеческой природы, наверное, могла сослужить добрую службу. Но запах все же раздражал, до рези в глазах.

Курильницы дымили буквально отовсюду, даже из рукомойника поднимались, по меньшей мере, три серых струйки-мышиных хвостика. Масла. Эфирные масла рябины, горькой полыни и прочие «антифейские» благовония. Хитро. Эйтлинн повело еще сильнее, комната завертелась, точно безумная акрилово-белая карусель. Кажется, полынь пронимает ее сильнее, чем рябина. Надо же. Всегда думала, что она дурманит только водяных фейри. А я кто? Я не водяной. Я же демон шторма. С чего мне полыни бояться-то?

Длинная шелковая шторка над самой ванной, откуда доносилось чуть слышное журчание воды, была аккуратно задернута. Придерживаясь за кафельную стенку и то и дело роняя лампы-курильницы, Эйтлинн добралась до нее и рывком потянула ткань влево. Потом вцепилась в керамический край ванны, чтобы не свалиться на пол. В глазах двоилось.

А для тех, кто пропустил, и, возможно, хотел бы попробовать — мой маленький полуимпровизационный конкурс рецензий и/или иллюстраций. Как знать, вдруг мы только что нашли друг друга?