В поисках Светы. Душераздирающий крик человека, у которого упал пакет с бутылкой...
Автор: Александр ГлушковЖивые и мертвые. В поисках Света. Часть I
https://author.today/work/27763
Читать эту книгу я начал откуда-то с середины, точнее, с Похорон Петра. Пролетел одну главу, затем еще несколько и задумался. Вопрос у меня возник. К себе.
Во что мы с вами верим? если верим...
Когда я говорю мы, я каким-то странным образом собираю всех читателей и писателей этого сайта, и тех, кто в глаза этот сайт никогда не видел и счастливо живет себе где-то там, в одно единое целое. И имя этому целому – мы, люди, легион.
Еще автор меня сразу же подкупил тем, что тащит одновременно несколько своих проектов. Ну, я такой же. Только у меня в результате результат не предсказуем. Как правило, его просто нет. А у Rara_VIRGA, как ни странно, есть.
https://author.today/work/49988 и даже
https://author.today/work/65580
Так, во что мы с вами все-таки верим?
Здесь нужно бы привести целиком Символ Веры. Но многие агностики и многие неагностики его и так знают наизусть. Не стоит их нервировать. Из них складывается ЦА. А ЦА – это очень важно, вообще-то…
Каждая глава этой книги спрашивает за Веру. С меня спросила.
Глава, с которой я начал чтение, спросила за...
11Ча́ю воскресе́ния ме́ртвых.
Потому как, Петр, покойник, восстает из гроба, пусть и ненадолго. Собравшиеся его помянуть, разбегаются кто куда. Может потому, что Петр поднялся не вовремя, не как все? Или – не чаяли? А мертвый возьми и воскресни.
Сама книга начинается с мистического переживания, где поминают неведомого Его, наделяя Его разными качествами. Де и красив, и высок, и порывист, и горяч. Но любят Его не за это, а просто Любят. И это справедливо. Никакой мистики в этом нет.
1Ве́рую во еди́наго Бо́га Отца́, Вседержи́теля, Творца́ не́бу и земли́, ви́димым же всем и неви́димым.
А сама история начинается все-таки с рождения девочки, где-то на Урале, которая помнит Тартар и Утгард, Каа, Ульмаринина, Кая Ри и атонов и, естественно, не помнит ничего другого, зато неплохо говорит на латыни, но не варварской, а настоящей. В общем, у нас, читателей, появляется попаданец.
Это авторское допущение. Как обычно говорят в кругах близких к литературному бомонду – фандоп. Типа ВЦСПС, но про другое.
Девочка растет странной, что для попаданки вполне нормально. Хочу заметить, что в повествование фантастической по сути своей истории, легко встраиваются воспоминания вполне узнаваемые, как бы более, чем настоящие. Вся эта мистика и вся эта жизнь сплетаются друг с другом, сплетаются словом и делом в одну книгу.
ви́димым же всем и неви́димым.
Появляется чорт. Не молодой, рыжий, плешивый, любящий шутку-прибаутку. Ходит за девочкой. Ну и собирает капитал.
И вот, что странно. Этот черт мне кого-то напоминает. Видел я таких, видел. Вообще, герои этой книги ходят между нами, рядом с нами, вместе с нами.
Когда я еще жил возле парка, зимой, ночью, ходить через парк было страшно. Но дело тут не в мистике. Яркое освещение, белый снег, дорожки, деревья, огоньки. На деревьях спали зимние вороны. Зимние – это не летние. Летом вороны – одиночки. А зимой дико стайные. Любое существо совершенно определенным образом реагирует на опасность, на сухой щелчок сухой ветки под ногой, на угрожающий скрип снега. При опасности, любой, что настоящей, что мнимой, ковровое бомбометание накрывало весь парк. Не пройти.
Лет пять назад объявились в этой зимней стае несколько ворон с умением удаленно включать автомобильную сигнализацию. Часов с одиннадцати вечера начиналась игра на нерве автовладельцев. Когда ты слышишь вой сирены со своей машины, но твоя пикалка молчит и светится зелененьким, ты спокоен. Пик-пик.
А когда по очереди включаются сирены нескольких машин, припаркованных возле твоего дома? Да! ты выходишь, чтобы посмотреть. Иес!
Я это к тому, что после прочтения книги, хочешь ты того или нет, выходишь посмотреть на мир и убедиться, что все осталось по-прежнему, то есть, как всегда. Зато появляется новая привычка. Оглядываться. И вот она остается надолго.
Это мое ощущение от книги. Позитивное.
Во время чтения меня время от времени продирало крупной пузырчатой дрожью. Если вам читали на ночь сказки, скорее всего, и у вас будет дрожь. Сказки редко когда милые и пушистые. Обычно они ух какие. С замиранием ждешь, что там случится дальше. Кто кого убьет. Широко открываешь слипающиеся глаза и ждешь. И вот это замирание и широко распахнутые глаза и превращаются потом по мере взросления организма в крупную, пузырчатую мурашку, величиной со слона.
Мистику я не люблю, но почему-то, регулярно читаю. И не люблю. Даже Пяткинскую, эстетствующую мистику перевариваю с напрягом. Ну, необычное, оно привлекательным бывает. Суеверным читать тоже можно, но с осторожностью. Автор вполне умеет, не хуже гусей-лебедей. Унесет.
И еше.
Нет смысла пересказывать или выделять отдельно стиль, язык, персонажей. Все эти арки и фокалы. В которых, я все равно смыслю, как обезьяна в анчоусах. А смысла нет не поэтому.
Потому, что эта книга - сборник рассказов с одним и тем же героем. И роман. Большой, капитальный роман о сверхестественном внутри обычного и понятного каждому. Любому. И по любому.