Про "человека-омича" и портрет Времени

Сейчас писать совершенно некогда. Точнее, пишу много, но чисто политический пиар. Скажем, до понедельника нужно довести до ума 24 мини-интервью, каждое по 3 тысячи знаков. Причем они должны быть разные. И в каждом должен быть виден герой… 

Но это так, чисто пожаловаться. Читать и смотреть сериалы, когда голова совсем не соображает, время все-таки есть. И постепенно выкристаллизовалась мысль.

Чего мне лично не хватает в современной литературе из того, что есть произведениях прошлых веков? Достоверной типизации.  

Попытаюсь сформулировать, что это такое.

У писателей 19-20 веков и герои, и ситуации настолько типичны, что герои становятся символами весьма обширных групп людей. «Онегин – типичный представитель…» А ведь он действительно типичный! Все детали в пушкинском романе – это приметы времени, это мода. В детстве шокировала строчка «с утра садится в ванну со льдом». А ведь в начале 19 века  - действительно было обезьянье увлечение всякими английскими теориями закалки, спорта, здоровья… На полсотни лет раньше герой сигал бы в прорубь из бани. На полсотни лет позже имел водопровод и ванну с горячим краном, чем жутко гордился бы: решить техническую задачу нагрева и подачи воды без беготни девок с ведрами – признак прогрессивности. 

В общем, любая деталь – это деталь времени. И так – у любого крупного писателя прошлого. Вплоть до военной прозы. Василий Теркин – имя нарицательное, это – каждый солдат Великой Отечественной. Последними оборону держали «деревенщики», «шукшинский герой» - тоже имя нарицательное. А вот «городские писатели»…

Я не знаю, что сломалось в 70-80-е годы. Почему Время перестало быть главным героем произведений. 

Точнее, версия есть.

В советской системе накапливались деструктивные изменения, которые в 90-х привели к отказу от социалистического пути развития. Писатели, по крайней мере, некоторые из них, чувствовали это нарастающее напряжение, но оказались неспособны его проанализировать. Одни старались не замечать его, «выпекая» «идеологически верные» тексты. Другие кидались в диссидентство и ярый антисоветизм. И то, и другое – ложь. Но после 1991 года «на коне» оказались и те, и другие. Одни переобулись в воздухе, транслируя те идеологические посылы, которые улавливали от новых хозяев жизни, преимущественно заокеанских. Другие принялись «пожинать плоды». А реальное время перестало интересовать писателей напрочь. Точнее, может, кого-то и интересовало, и где-нибудь на «Прозе.ру» или «Самиздате» и пылятся тексты, не уступающие по уровню типизации тому же Шукшину, но об этом никто не знает. И не узнает, потому что авторы не способны хоть как-то их «продвинуть».

Был пароксизм типизации на теме чеченских войн, но и он прошел почти незаметно. В остальном же самый типичный герой нашего времени – это попаданец в первой главе, до того, как ему на голову упал кирпич. Писатели просто не могут представить какие-то события в реальности, которые станут так же менять личность героя, как приключения в иномирье…

Мало того. В последнее время стала модной дневниковая, «исповедальная» проза. Берется отдельно взятый, причем абсолютно нетипичный для времени, человек категории «девочка из хорошей семьи в период затянувшегося подросткового бунта» и долго и нудно описываются ее страдания и глупости, которые она творит. Ну, или мальчик соответствующего класса… то есть достоверность или хотя бы правдоподобие ситуаций и характеров подменяется железобетонным аргументом «я там был, я сам все видел». Или, что достаточно часто, ссылкой на информационную заметку в интернете о каком-то уникальном событии. 

Последнее искажает реальность в художественном тексте еще сильнее. Есть такой мем – «человек омич», калька с американского «Florida Man». Суть в том, что, рассказывая о криминальных происшествиях, журналисты в России (и, видимо, во Флориде) до окончательного решения суда не имеют права называть имя предполагаемого преступника. Но как-то именовать субъекта действия нужно, поэтому заокеанские криминальные репортеры используют выражение «житель Флориды» (или какого-либо другого штата, может быть), а у нас – слово, образованное от названия центра региона: омич, новосибирец и так далее. 

Естественно, в СМИ попадают сообщения или о самых дерзких и кровавых, или о самых дурацких происшествиях. Новость должна быть необычной, должна вызвать эмоцию – это журналисты знают, как «Отче наш». В результате, если погуглить по слову «омич», вывалится куча информаций на тему «убил, украл, зарезал, задавил, избил, изнасиловал» и так далее. Откровенный криминал чередуется с новостями, герои которых, соревнуясь за премию Дарвина, гибнут или получают увечья в самых дебильных ситуациях. Сломать ногу в четырех местах, вставая со стула (история, о которой поведали фрэнды в коммах к прошлому посту) – это не самое дебильное, что бывает в новостях. 

Жизнь – она такая… буквально на этой неделе мой знакомый помогал друзьям с фото- и видеофиксацией места происшествия для суда. У тех - павильончик, торгующий цветами, рассадой, семенами и прочими дачными прибамбасами. В павильончик на внедорожнике въехал укуренный мажор. Пробил стену, уничтожил кучу товара, не получил во время аварии ни одной царапины, вышел из машины и… заработал по голове горшком с розовым кустом, упавшим с верхней полки накренившегося стеллажа. Теперь владельцы киоска подают иск за уничтоженный товар, а мажор пытается обвинить их в… нанесении ему телесных повреждений. Потому как сотрясение мозга (хотя мозга там не было, но что-то стряслось) он схлопотал…

И что? Типичная ситуация? Да никто в такое не поверит!

Поэтому, если пытаться «изучать жизнь» по новостийным лентам, то Время будет весьма и весьма своеобразным. Но зато каждую неправдоподобную ситуацию можно аргументировать ссылкой на информацию о реальном событии. 

А вот люди, отражающие Время, способные стать портретом Времени, писателям абсолютно не интересны. Разве что в ироничных дамских детективах попадаются узнаваемые герои да в уже отошедших в прошлое "Улицах разбитых фонарей"… 

Точнее, даже не так. Для того, чтобы написать «героя нашего времени», нужно хотя бы попытаться всерьез осмыслить время и происходящие в нем процессы. А оно страшно…