О хрусте французской булки

Без хлесткого образа "Хруст французской булки" (далее, для краткости, - ХФБ), обозначающего идеализацию Российской Империи, не обходится ни одна сетевая дискуссия на околоисторические темы (и не только на околоисторические - не так давно наблюдал в ЖЖ, как в ХФБ начал обвинять оппонентов один из участников дискуссии о гипотетическом искуственном происхождении COVID-19. Перед этом, правда, обсуждение сползло к опыту пандемии испанского гриппа, но - симптоматичненько...), 

Но недавно я осознал, что почти химически чистый ХФБ встречается в очень неожиданном культурном слое. Там, где его в теории и быть не должно бы, - в советском кино. Экранизации классики ("Война и мир", пятигорская часть "Героя нашего времени", с оговорками - "Село Степанчиково" и "Анна Каренина") едва ли не дословно воспроизводят список образов из песни "Белого Орла", давшей дорогу в жизнь хрусту французской булки (балы, красавицы, юнкера, вальсы Шуберта, любовь, шампанское и т.д.). И никаких страданий угнетенного народа, никаких свинцовых мерзостей русской жизни. Если на экране и появляются представители низших классов - они сыты, здоровы, неплохо одеты и веселы. Ну ладно, то классика. Но и в экранизациях авторов советской поры или самостоятельных фильмах ("Звезда пленительного счастья", "О бедном гусаре замолвите слово") - та же ситуация. Красивая жизнь дворянства на фоне более-менее благоустроенного бытия крестьян и городских мещан (в "Звезде пленительного счастья" упоминается, что ужасы творятся, но творятся-то они за кадром, а степень соответствуя истине сообщений, начинающихся со слов "Рассказывают, что..." всегда вызывает сомнения).

Если в центре произведения стоят не дворяне, а городское мещанство (многочисленные экранизации Островского - "Жестокий романс", "Красавиц-мужчина", "Бешеные деньги"), благородства в жизни героев поубавляется, вместо балов с шампанским - кутеж с водкой, но в остальном - ничего не меняется. Красивая жизнь привилегированных классов и вполне обустроенный быт остальных, мелькающих на экране в эпизодах.

А особенно сильное впечатление производят фильмы, посвященные жизни тех самых, притесняемых классов ("За спичками", первый фильм "Тихого Дона"). Достаточно изменить несколько деталей (типа портрета императора на стене в "За спичками" или характерной казачьей формы в "Тихом Доне") и переозвучить несколько реплик - и перед нами близнец советских фильмов о сытой жизни в колхозе "Светлый путь". Словно и не в темном прошлом происходят события...

Кстати, как ни странно, но в современных российских фильмах, в том числе и у режиссеров, откровенно недружелюбно относящихся к советской власти, концентрация ХФБ в фильмах заметно ниже. Полиция, крышующая титулованного педофила в "Крыльях Империи", безрадостное положение евреев в "Троцком", кровавый разгон рабочей демонстрации в новом "Хождении по мукам", коррупция судебного чиновничества в "Мятеже". 

Нет, я помню, что в советские времена были и фильмы, бичующие пороки царской России. Но кто их может назвать, не заглядывая в архивы? А "Звезда пленительного счастья" или "Жестокий романс" поныне на слуху. 

В результате, в советской культуре возникла странная ситуация. В учебниках истории, в книгах классиков, в советской литературе рассказывалось об ужасах царского режима, о голоде, о политических преследованиях. На экране наблюдалась прямо противоположная картина. Судя по тому, что мне известно, к 1980-м экран победил книгу. "Россия, которую мы потеряли" с хрустом французской булки, благородными дворянами, щедрыми купцами и сытыми крестьянами стала фактом общественного сознания...

Не думаю, что советский кинематограф был единственной причиной этого. Но все же правы были Луначарский с Лениным - кино таки действительно остается важнейшим из искусств...