Будни редакции || Нетелефонный разговор

Я журналистом работаю.  В провинции. Тут ты и чтец, и жнец, и на дуде игрец.

А звонки в редакцию - вообще отдельная песня. Решил вчера записать один, для памяти. 

К нам в редакцию часто звонят те, кто хочет попасть куда-то ещё. Этот мужик решил, что звонит на местное телевидение.

– Они убийцы, убийцы! Три дня назад он вставал, а теперь не встает! Помогите мне! Хоть кто-нибудь мне должен помочь!

Говорящий кричит в трубку, пытается ругаться матом. Я невозмутимо листаю договор, который мне ещё нужно сегодня одолеть. Юрист занят. 

– Помогите мне с ним связаться!

– С кем? – уточняю я.

– Мой друг. Его увезли в больницу с инсультом. Я пытаюсь дозвониться до больницы, никто не берет трубку! Я звоню в Минздрав – никто не берет трубку! И так целый день!..

Смотрю на фитнесс-браслет: на часах 10 утра.

– Они ему поставили прививку от ковида! До прививки он еще ходил. На последнем фото на нем какие-то трубки! Я три дня не могу ему дозвониться! Я звоню в Минздрав!..

– Может, его в реанимацию увезли? – спрашиваю. – Если не берут трубку, может вам дойти до больницы ногами и спросить?

Голос у меня спокойный примерно как у удава из мультика про мартышку. Я точно знаю, когда человек истерит на публику, а когда действительно сползает в истерику. Много лет работаю в прессе. Кто мне только не звонил. А ведь они ещё и приходят…

А может, дело даже и не в работе. Может, характер у меня такой. Спокойный. Меня мой первый редактор ещё студентом выпускал выпроваживать из редакции местных экстрасенсов. Это которые: «Я – настоящий шаман! У вас сейчас аппаратура работать не будет!!!» Как-то догадался редактор мой, что чужая экзальтация у меня ничего, кроме недоумения, не вызывает.

– Меня к нему не пускают! – кричит в трубку мужчина. – Сказали, что только родственников! Вы не понимаете, он умрёт, умрёт! Они ему нарочно прививку поставили, чтобы убить!

– А у него есть родственники? – спрашиваю.

– Мама и брат! Но они не пойдут!

– А вы уговорите. И сходите вместе с ними, делов-то.

Мой странный собеседник замолкает. Он изоврался, и уже сам не понимает: может он дозвониться до больницы или нет.

– Помогите мне! – вопит он почти из последних сил. – Надо что бы, телевидение, съездило и проверило, живой он там или нет!

Я пожимаю плечами:

– Так вы не на телевидение звоните, а в газету.

Нет, я не собираюсь переадресовывать мужика на коллег. Они молодые, у них моего опыта нет. Мне просто интересно, как он теперь себя поведёт. Ведь понятно, что мужику на том конце трубки важно только одно – спектакль. И зритель-слушатель в моём лице. А зритель интереса не проявляет. Обидно, да?

– Вы понимаете, – находится он. – Мне это очень важно. Меня не пустят. Я – его муж! Мы геи! Мы женаты 7 лет!

Не знаю, какой реакции он от меня ждёт, но я радостно сообщаю:

– Так это же прекрасно! Если у вас есть свидетельство о браке, вас должны пустить в палату, как мужа.

– Но мы не зарегистрированы!

– А зря. Говорят, что можно куда-нибудь выехать и зарегистрироваться. Брак – это же серьёзно, мало ли что.

Он сначала теряется, потом опять начинает кричать про Минздрав, врачей-убийц, но уже как-то совсем неубедительно.

Я открываю сайт Минздрава, называю ему телефон приемной:– Вы по этому телефону звонили?

Это вырубает его совершенно.

Он ещё пару минут матерится и обещает убить всех в Минздраве, я жду. Повторяю телефон.

Наконец слышу полное недоумения:

– Может, и не по этому. Я сейчас запишу телефон. 

Он начинает искать авторучку. Не находит. Шуршит чем-то.

Так проходит минуты две.

– Ну, вы не волнуйтесь, просто перезвоните, когда найдёте ручку, – советую ему я, и мы прощаемся.

Понятно, что он не перезванивает.

Вот такая история)

Ну и приходите книжки читать. Фантазии у меня от такой жизни – совсем не осталось. Пишу, что вижу. Фантдопуск минимален)