Грабеж: наказание и преступление

Что первично преступление или наказание? 

Конечно же, без преступления не может быть и наказания. И исторически преступление возникло раньше. Хотя …”не бывает правил, без исключений”. 

“Поток и грабеж”

Cозданная в правление киевского князя Ярослава Мудрого Русская Правда  содержит нормы уголовного права типичные для “варварского” общества. Кровная месть, денежные штрафы за нанесение телесных повреждений и даже убийство… смертная казнь в то “гуманное” время была еще неизвестна. “Высшей мерой” наказания по Русской Правде был “поток и разграбление” или “поток и грабеж”. 

Что это такое? 

Говоря современным языком, – изгнание с конфискацией имущества. 

Но не только. “Поток и грабеж” означал по сути дела “гражданскую казнь”. В обществе, где всякий человек неразрывной пуповиной был связан с родом, общиной, “миром”, изгнание могло повлечь даже физическую гибель. 

Подобное наказание известно и западноевропейскому законодательству того времени: объявление преступника, лишенным мира, бесправным. Зачастую после этого он становился рабом. Полагают, что так было и в Древней Руси. Слово “поток” означало удаление, выбытие преступника со всею его семьею из общины, что отдавало его в распоряжение власти и превращало в несвободного человека, раба. Разграбление помимо карательных функций имело и  символическое значение. Уничтожение или конфискация имущества производилась с тем, чтобы преступника больше ничего не связывало с обществом. Об этом свидетельствуют этнографические материалы. Так, у осетин в XIX веке семейные воры изгонялись, а их имущество уничтожалось, что ускоряло уход. По обычаям албанских горцев того же XIX столетия: “Отлучить какую-либо семью …означает отвернуться от нее прекратить с ней всякие сношения, лишив ее всяких прав и доброго имени. Дом виновного сжигают, деревья вырубают, землю разоряют…семью его изгоняют”. 

Кто же мог подвергнуться “потоку и грабежу” по Русской Правде?

Прежде всего,  – “разбойник”, то есть убийца. Закон гласил, что “за разбойника люди не платять, но выдадять и всего с женою и с детми на поток и на разграбление”. На “поток” князю выдавался и “коневой тать”, то есть конокрад. Как пережиточное явление в форме саморасправы с конокрадом, происходившей всенародно, “поток и разграбление” “дожил” вплоть до начала XX века. По Русской Правде “потоку” подвергался также и поджигатель. 

“Грабеж судный”

Древнейший “поток и грабеж”, видимо, производился пострадавшей стороной или общиной и происходил стихийно. Затем “грабеж” был поставлен на службу “высшим государственным интересам”.

Так, согласно сербскому Законнику Стефана Душана XIV века грабеж совершался c санкции государственной власти, причем разграблению подвергалась целое “село”: “В котором селе найдется вор или разбойник, то село да будет разграблено”. В относящемся к концу XIII столетия хорватском Винодольском Законе наказание подобное “потоку и разграблению” совершалось от имени князя в отношении предателя, изменника. 

По Русской Правде “поток и грабеж” также санкционировался княжеской властью. 

Самоуправное “грабление” законодательно запрещает Законник Стефана Душана: “Если властелин или властелич будет уличен как преступник моего царства и если окрестные села…вcтанут на грабеж его дома и его имуществ…те которые это сделают, да будут наказаны как изменники моего царства”. 

“Грабеж бессудный”

Итак, с усилением государственных начал, “грабеж” производимый пострадавшей стороной самочинно, без санкции судебной власти и без участия чиновников суда стал рассматриваться уже как преступление. 

Псковская Судная Грамота (свод законов Псковской республики XIV-XV веков) запрещает самоуправство истца приехавшего вместе с приставом и пожелавшего взять силою что-либо из имущества ответчика за долги: “А истец приехав с приставом, а возьмет, что за свой долг силою не утяжет своего истца ино быти ему у грабежу, а грабеж судить рублем…”.  Тождественное постановление находим и в Законнике Стефана Душана: “Если кто, что свое узнает и захватит силою, да платит как вор и разбойник”. 

До издания Первого Литовского Статута 1529 года (Свод законов Великого княжества Литовского, написанный на старобелорусском языке) самовольный грабеж не всегда считался правонарушением. Статут называет захват имущества не на основании судебного решения и без участия должностных лиц – “грабежом безврадным”, то есть “бессудным”. Статут боролся с “бессудным грабежом”; данному преступлению посвящено немало постановлений. По Статуту “грабеж” чаще, чем преступление выступает, как “мера конфискации” по решению суда. “Естли што на ком судьи… присудят мают грабити…”, говорится в одном из постановлений. Специальные должностные лица должны “… того пограбити и тот грабеж дати тому, кому што присудят”.

Грабеж. Иллюстрация автора 

Литовский Статут, как и Псковская Судная грамота, представляют собой дальнейшее развитие норм Русской Правды. Эти памятники права оказали влияние и на дальнейшее развитие российского законодательства: общерусских судебников и Соборного Уложения 1649 года. 

Таким образом, “грабеж” проделал эволюцию от наказания Русской Правды к преступлению, в качестве которого он фигурирует и в современном УК.