Почему я не признаю права человека?

Недавно обнаружил на "Киберленинке" приятный для себя сюрприз: научную статью Сергея Пациашвили, направленную против прав человека (https://cyberleninka.ru/article/n/prava-cheloveka-i-paternalizm-v-konstitutsii-1). Это заставило меня задуматься, а не стоит ли ещё раз кратко пояснить, чем же мне так не нравятся права человека и почему я никогда их не признаю? В "Конвенции по правам человека" есть много хорошего, полезного, есть и свободы, и право на жизнь, и право на собственность, нет только одного ключевого права: права на радостную смерть. А без этого последнего даже самая сладкая жизнь под конец неизбежно будет превращаться в пытку. Можно рассматривать это как высшее милосердие: помощь в принятии яда тому, кто в силу возраста или болезни приближается к состоянию немощи. Ф. Ницше утверждает, что любая смерть в той или иной степени является самоубийством, ведь даже старость - это самоубийство, мы погибаем от самих себя. Но не любое такое самоубийство является радостным, каким являлась смерть Сократа. В древности, конечно, общество часто штормило, и цивилизацию бросало, как корабль по волнам. Поэтому нельзя сказать, что там созрела культура такой вот сократовской эвтаназии. И всё-таки, в Римской Империи в какой-то момент формируется такая культура, в государственных хранилищах находился надёжный запас ядов для умертвления тех, кто попросят об этом у сената. В этом плане биологически римляне превзошли всех нас. Ещё не было ни одной великой цивилизации, которая могла бы сравниться с Римом. Примеры великих биографий мы найдём и во Франции, и в Австрийской империи, и даже в Англии, но финал этих биографий неизбежно связан с каким-то позором, с каким-то непроизвольным мочеиспусканием, старческим слабоумием, параличом Паркинсона и пр.. Это значительный недостаток на фоне Рима.

Над всеми нами, жителями Нового времени, висит этот дамоклов меч. Мы можем петь и танцевать, как стрекоза в басне Эзопа, а можем вкалывать, как муравей из этой же басни, можем страдать алкоголизмом, а можем вести здоровый образ жизни, можем делать карьеру и надувать щёки, можем быть начальниками или быть серыми лошадками - в конце всех ожидает примерно одинаковая пытка. Права человека сделали только хуже, ведь теперь мы стали пацифистами. Раньше мужчина мог рассчитывать быстро и безболезненно погибнуть в бою. Потом, правда, появились антибиотики, и врачи с энтузиазмом Франкенштейна стали создавать из раненных живые чучела, временами вовсе без ног и без рук. И всё-таки, для многих война была спасением. И только женщины были обречены умирать долго и мучительно. Теперь мы мало воюем, мы больше считаем и изобретаем технические игрушки, стараясь не думать о тех дыбе, испанском сапоге, слепоте и глухоте, ожидающих нас в конце пути. Поэтому С. Пациашвили против прав человека. Без права на радостную смерть права человека - это только издевательство, морковка перед носом, подвешенная на удочку.

Но, может быть, в рамках концепции прав человека можно исправить эту ситуацию, принять поправку о священном праве каждого на эвтаназию? Но, я считаю, что вряд ли. В основе прав человека лежит некая концепция естественных прав, которая не допускает подобного толкования. Считается, что главное естественное право человека - это свобода. В естественном состоянии человек якобы абсолютно свободен: он ведёт натуральное хозяйство и экономически сам себе господин, политически он не знает государства и просто не нуждается в политических свободах. Правда, антропологи исследовали уже множество так называемых первобытных обществ и нигде ещё не встречали натурального хозяйства. Но когда создавалась концепция естественных прав и прав человека, антропология ещё не была так развита. Вся классическая мысль Нового времени направлена на то, чтобы найти какой-то баланс между экономической свободой человека и его политической свободой, между фритредерством и либерализмом. Дело в том, что эти два типа свободы плохо уживались между собой: свободный рынок и, например, свобода слова. Более того, там, где свободный рынок уничтожил либеральные свободы, там сложилась вообще некрасивая ситуация: фашизм. Абсолютная экономическая свобода при полном отсутствии политических свобод. Из этого сам по себе напрашивается жуткий вывод, что естественным состоянием человека является фашизм.

В современной Европе экономическая свобода сильно ущемляется ради политических свобод, это и есть царствие прав человека. Но это даже и близко не походит на баланс свободы. В России, кстати, также как в Третьем Рейхе, у власти находятся убеждённые фритредеры, для которых свобода торговли - это всё, а политическая свобода - это ничто. По ошибке их ещё называют либералами, но это заблуждение. Ошибка восходит корнями к Е. Гайдару, который объявил в стране "либерализацию цен", то есть попросту освободил цены от государственного контроля. Но это была экономическая свобода, не политическая, то есть, это нельзя было называть "либерализацией", это была именно "фритредеризация". Либерализация - это в первую очередь демократия, это выборы, голосование, это система представительства, сдержек и противовесов, разделение ветвей власти, независимый суд и пр..

Но есть ведь ещё и другое представление о естественных правах, которое восходит ещё к древнему Риму. Это не естественные права человека, а естественные права сами по себе, надо думать, они распространяются не только на человека, но и на какую-нибудь иную живую тварь. Вот в этих естественных правах свобода вообще не является главной ценностью, и естественным состоянием человека полагается вовсе не свобода. Естественное состояние живого существа здесь - это счастье, и естественно всё, что представляет собой радость. Да и вообще, в античной демократии свобода вовсе не была главной ценностью, а выборы, голосование вовсе не было главной процедурой. Главной процедурой в античной демократии был жребий: назначение на должности по жребию. Даже в древнем Риме ещё на должности судей набирались по жребию. Также же существовал старый обычай, описание которого мы встречаем ещё в "Одиссее" Гомера, который предписывал военную добычу делить по жребию. На этом не построишь никаких прав человека, поскольку сама формулировка "права человека" заключает в себе некоторую эмансипацию, предполагает, что человеческий тип якобы эмансипировался от дикой природы, от мира животных, радостно танцующих в баснях Эзопа. И в этом великая скорбь и боль нашего вида: мы должны снова и снова пытать и мучить самих себя, чтобы поверить в то, что мы свободны. Поэтому я против прав человека.