Двойные стандарты исторического материализма.

Исторический материалист смотрит на прошлое человеческой истории, как на скупость и нескончаемую борьбу за барыши. Этому он научился у Гегеля, но Гегель ещё за всем этим усматривал какое-то торжество разума, некоторый высший капитал, для накопления которого не нужно никого обманывать и убивать. Разум накапливается тихо, в кабинетах, вдали от суеты, и постепенно, раз за разом эту суету вроде бы подчиняет себе. Исторический материализм отрёкся даже от этого. А что осталось? Только всё возрастающая от эпохи к эпохе имплозия. Скупость каждого нового поколения якобы превосходила скупость предыдущих, и скупость капиталистов превзошла скупость всех предшествующих сословий. Вообще, нужно сказать, что социализм возник как реакция на перенаселение и его следствие - нищету во Франции и в Англии, даже более узко - на перенаселение Парижа и Лондона. Социалисты ошибочно считали причиной такой нищеты скупость, но причиной была как раз щедрость. Монархи прошлого, меркантилисты, создали в своих столицах тысячи рабочих мест на государственный кредит, в результате численность населения за 100 лет возросла настолько, что рабочих мест стало опять не хватать. Но такой примитивный социализм ещё не знал Гегеля. А вот знакомый с Гегелем социализм, марксизм добавил к старой досаде на нищету и борьбе за улучшение условий труда низших классов ещё некую нечистоплотность. Так появился истмат, утверждающий, что всё человеческое прошлое - это прогресс скупости. Но раз уж истматик пришёл к такому выводу, остаётся лишь один вопрос: что он должен делать? И ответ может быть лишь один: довести имплозию до конечного итога, до полного коллапса, то есть покончить с собой. Но вместо этого исторический материалист начинает выкручиваться, изобретает тысячу уловок и увёрток, чтобы избежать естественного, логического следствия собственного же учения, воображая, что он, больной и глубоко несчастный в сущности человек, почему-то может сделать человечество счастливым.