Казнь Марии Стюарт
Автор: СержЛеон. Эпизод 10.
Казнь Марии Стюарт
После происшествия с Хубертом Леону ещё несколько ночей снились челюсти соседского ротвейлера, щёлкавшие в непосредственной близости от его репродуктивного органа. Пытаясь как-то избавиться от этого навязчивого состояния, Леон по совету Дримака купил сто грамм докторской колбасы и бросил её Хуберту через забор. Хуберт на лету поймал колбасу и, щёлкнув челюстями, мгновенно сожрал её, видимо, расценив поступок Леона как признание им своей неправоты.
На третью ночь щёлкающие во сне челюсти Хуберта незаметно уступили место другому сну. Леону снился какой-то странный Пришелец, который на самом деле являлся колонией одноклеточных организмов, каждый из которых по своему интеллекту соответствовал земному доктору физико-математических наук. Интегральный интеллект Пришельца являлся суммой интеллектов всех организмов, составляющих его личность, и поэтому его величина не выражалась в доступных Леону понятиях. Пришелец развязно называл его "сынком", объявил, что теперь будет жить в творческой лаборатории Леона, а жену Лизу забирает в свою собственность. Последнее почему-то сильно расстроило Леона. Проснувшись утром, он надолго задумался, но так и не нашёл объяснения этому феномену.
Все эти неприятности отодвинули начало съёмок следующего клипа "Казнь Марии Стюарт". В конце концов, оправившись от стресса, полученного в результате стычки с Хубертом, Леон всё же возобновил подготовку к съёмкам.
Анна Дримак была без проб утверждена на роль Марии Стюарт. С самим Дримаком, которому Леон предложил роль палача, дело обстояло сложнее. Поначалу он категорически отказался от роли, но, узнав, что по сценарию жена, играющая Марию Стюарт, будет валяться у него в ногах и просить о милосердии, неожиданно согласился.
Борщаговскому досталась роль протестантского пастора, дающего последнее утешение несчастной королеве Шотландии.
И вот настал день съёмок.
Анна Дримак, худощавая и жилистая, стояла с распущенными волосами и с гордо поднятой головой рядом с плахой. Для съёмок она достала из сундука своё подвенечное платье, в котором тридцать лет назад расписывалась в ЗАГСе с Дримаком.
Рядом с Анной в кадре стоял падре Борщаговский. Несмотря на жаркий день на нём был строгий чёрный костюм, в котором он когда-то защищал кандидатскую диссертацию. На голове падре была касторовая шляпа покойного дедушки Борщаговского, а в руках он держал раскрытое Евангелие.
Палач Дримак был облачён в зимние анькины колготы, поверх которых были надеты красные плавки самого Дримака. С обнажённым торсом, в мешке с прорезями для глаз и с чудовищным топором в руке Дримак в этот момент был страшен.
Леон нажал на клавишу магнитофона и окрестности дачного посёлка огласились звуками органной токкаты ре минор Иоганна Баха.
— Мотор! — закричал Леон.
Следуя сценарию, Анна бросилась в ноги палачу и стала молить о помиловании. Дримак схватил её за распущенные волосы, повернул к себе лицом и зловещим голосом почему-то спросил:
— Молилась ли ты на ночь, Дездемона?!
В эту незапланированную реплику Дримак вложил весь драматизм какой-то семейной тайны, известной, видимо, только ему и жене.
В ответ на это Анна не растерялась, а заломила руки и зарыдала.
Хуберт, наблюдавший за происходящим из-за забора, жутко зарычал. Пришедшие посмотреть на съёмки соседские женщины испуганно осенили себя крёстным знамением.
А в следующий миг чудовищный топор Дримака опустился на шею королевы Шотландии. Плаха окропилась крупными брызгами кетчупа из трёхлитровой банки, заблаговременно принесённой Леоном из лаборатории. Торжественные звуки ре минорной токкаты, звучавшие из колонок, подчёркивали трагизм момента.
Потрясённые увиденным, женщины за забором замолчали. Полностью дезориентированный Хуберт тоже перестал рычать, а только непонимающе вертел головой из стороны в сторону.
Леон выключил камеру и закричал:
— Стоп! Снято! Спасибо, все свободны!
Вечером этого же дня проголодавшийся Леон пришёл из лаборатории на кухню и робко спросил жену, нельзя ли пожарить картошку.
Лиза, смерив его взглядом с головы до пят, презрительно сказала:
— Пусть эта сучка Анька тебе картошку и жарит. Актриса хренова!
Леон попытался что-то возразить, но Лиза закричала пуще прежнего:
— Не строй из себя гения! (*)
Леону стало горько. Очень горько. Опустив голову, он пошел в лабораторию, сорвав по пути с грядки сочный помидор. В лаборатории он налил стопку водки и включил магнитофон. В тёплой тишине летнего вечера раздался хриплый голос:
"Эх, за веру мою беззаветную
Сколько лет отдыхал я в раю!
Променял я на жизнь беспросветную
Несусветную глупость мою"
.
(*) Копирайт Михаил М
