Лекция 7 по этнографии. Приглашенный гость - Иван Поддубный

Продолжение. Начало в предыдущих постах.

Сов.секретно

Лектор: Волхова В.М.

Доктор м.н. Волхв высшей категории

Приглашенный гость: Иван Максимович Поддубный. Рассказ от первого лица

Расшифровка аудиозаписи. Орфография сохранена. Запись и расшифровку делал курсант 1-о курса ЦПИНП Семенов Э.Е

После этого в публике началось такое волнение, что Чинизелли вынуж­ден был вынести деньги на манеж и расплатиться со мной. На этом закон­чилась моя историческая схватка с Поль Понсом. Не буду описывать моего триумфа и оваций, выпавших на мою долю, скажу лишь, что я был почти возведён в роль национального героя. Характерным примером того может служить то, что, возвращаясь в два часа ночи на извозчике из цирка, я про­езжал по Семёновской и по Литейному между стенами публики, привет­ствующей меня бурными овациями.

Эта победа меня целиком не удовлетворила, и я продолжал свою тре­нировку в продолжение всего 1904 г. Я усиленно тренировался не только в французской борьбе, но и в других видах спорта и сумел сделать большие достижения: окружавшим меня спортсменам это казалось непревзойдённым для человеческого организма. Поэтому, когда в 1905 г. я ехал на всемирные состязания в Париже, то чувствовал, что если я и не положу лучших своих противников, то во всяком случае, меня победить невозможно. Это впослед­ствии полностью подтвердилось.

В чемпионате мне пришлось встретиться с датчанином Педерсеном, по­лучившим звание чемпиона в 1903 г. С ним мне пришлось разыграть первый и второй призы.

Правила чемпионата я не буду описывать, т. к. они были описаны ра­нее, а также не стану перечислять имен борцов, принимавших участие в состязаниях, т. к. Педерсен из них был лучшим. В финальной схватке с ним борьба протекала следующим порядком. Я все время нападал на Педерсена, стараясь его вымотать, но он только защищался, хватая меня за руки. Через 1 час 20 минут Педерсен поймал меня в обхват настолько сильно, что я был удивлен, думая, что он уже ослаб. Это меня озадачило и заставило пойти на хитрость. Изменив тактику борьбы, я притворился усталым, перестал на­ступать на него и симулировал учащённое дыхание и переутомление.

Педерсен почувствовал мою кажущуюся усталость, пошёл в наступле­ние и второй раз энергично схватил меня в обхват. Я освободился и про­должал свою тактику защиты, готовясь к решительному моменту. Когда Пе­дерсен в третий раз схватил меня, я моментально применил парад в виде су-плеса [29] с захватом рук и свой собственный комбинированный татарский боковой приём, чисто бросил его на лопатки, причём настолько сильно, что он не мог применить никакого контрпарада. Через 1 час 36 минут я вышел победителем, взял первый приз 10000 франков, чемпионскую ленту и звание чемпиона мира 1905 года.

Для профессионального спорта это было настолько большое событие, что представители парижской прессы поспешили в тот же вечер телеграфи­ровать во все концы мира о том, что русский борец получил это почётней­шее звание, победив представителей всех стран. Сразу после чемпионата я был приглашён совершить гастрольное турне по Италии, побывал в Ми­лане, Венеции и др. городах, затем попал на остров Сицилию в г. Палермо, а закончил турне в Северной французской Африке, т. е. в Алжире и Тунисе.

Во время моего пребывания в Италии выяснился ряд интриг, сопрово­ждавших розыгрыш чемпионата 1905 г. А произошло следующее.

В Палермо я получил письмо из Ниццы от неизвестных мне лиц с преду­преждением, что я и сопровождавший меня Эмабль де ла Кальмет [30] будем убиты. Это письмо навело меня на размышления по поводу происшествия, случившегося со мной в г. Ницце, перед началом гастролей в Италии. За­ключалось оно в следующем.

Однажды, около 5 часов дня, я встретил своего земляка, некоего Долинского, с которым зашёл в кафе при театре, где мы работали. Здесь я заметил группу из пяти человек, которые вошли в кафе и сразу показались мне подо­зрительными. Один из них, хромавший на одну ногу, сразу подошёл ко мне и представился братом моего учителя Эжена. Это вызвало у меня подозрение, т. к. я знал, что у Эжена братьев нет. Я сразу предложил Долинскому уйти из кафе, что мы и сделали немедленно. Однако вслед за нами вышли и неиз­вестные, причём мнимый брат Эжена шел вместе со мной, а остальные сзади с Долинским. Гостиница, где я жил, была рядом с кафе. У входа в гостиницу неизвестный начал просить у меня 200 франков, вместе с тем приглашать меня пить вино с их компанией. Это окончательно убедило меня, что я имею дело с апашами, т. е. с французскими разбойниками. В ответ на его уговоры я предложил, наоборот, ему пойти ко мне в номер-, где могу угостить его. В это же время я обернулся к Долинскому и сказал ему по-русски: «Немедлен­но иди, зови городового, тут дело может быть нечисто». Слово «полисмен» или «полицейский» я сознательно не произнёс, дабы они не догадались, в чем дело. На второй этаж поднялся со мной лишь мой спутник, а остальные остались у входа внизу. Чтобы попасть в мою комнату, нужно было пройти коридор, идущий около ресторанного зала. Подойдя к дверям моей комнаты, я сказал своему спутнику по-французски: «Подождите минуточку, пока я зажгу свет». После чего вошёл в комнату, зажёг свет, взял в одну руку лежав­ший на столе револьвер, а в другую кинжал, который носил на поясе (т. к. был одет в кавказский костюм), и сказал своему спутнику: «Войдите». Открыв дверь, он увидел направленный на него револьвер и занесённый кинжал. Это настолько его напугало, что он сразу кинулся бежать без оглядки по коридо­ру. Пробегая мимо ресторана, он выместил злобу на свою неудачу, - пустив три выстрела в сидевших в ресторане турецких борцов Пенгала и Мамута, к счастью, ни в кого не попав. Но турки со страха всё-таки свалились под стол. К этому времени остальные апаши успели подняться на второй этаж, но, увидев своего сообщника, бегущего по коридору и уже не хромающего, тоже бросились наутёк При выходе бежавшие натолкнулись на Долинского, шедшего уже вместе с полисменом, который, не зная, в чем дело, никого не задержал, но успел запомнить в лицо одного или двух из бегущих. Мы объ­яснили ему, в чем дело, и на этом инцидент закончился.

На другой день я и турецкие борцы через своих консулов потребовали защиты от французских властей. А побудил нас к этому случай, произошед­ший в тот же вечер с французом Эмабль де ла Кальмет.

После борьбы он со своей женой пошёл в один ресторанчик поужинать. За соседним столиком сидела компания, громогласно рассуждавшая на ту тему, что Поддубный все равно будет убит. Эмабль был поражён этими словами и невольно ввязался в разговор, стал доказывать, что Поддубный как иностранец, ни с кем не имеет дело, и для него, Эмабля, странно, за что Под-дубного хотят убить. Между ними разгорелся спор, в результате которого один из неизвестных выхватил револьвер и хотел застрелить Эмабля. Но это ему не удалось, т. к. жена Эмабля, итальянка по происхождению, не от­личавшаяся большим ростом, но весьма ловкая, выбила револьвер из руки преступника. Но этим Эмабль не был спасен, — сообщник неизвестного рукояткой револьвера успел ударить Эмабля в висок настолько сильно, что тот свалился, а затем даже оказалось, что у него повреждён череп.

По настоянию консулов полиция приняла меры, и все пять преступни­ков были на другой же день арестованы в окрестностях Ниццы. Большую роль в этом сыграл полицейский, запомнивший некоторых из них в лицо при бегстве из гостиницы. Оказалось, что виновники покушения на меня и на Эмабля - одни и те же лица, двое из них - беглые из Африки каторжники, трое остальных - местные бандиты.

Вскоре мы уехали в Италию, а Эмабль остался в Ницце.

Этот инцидент в связи с получением мною в Палермо угрожающего письма настолько повлиял на меня, что я решил после окончания чемпи­оната в Палермо вернуться в Россию. Но в это время подъехал Дюмон и совместно с другими борцами уговорил ехать в Африку, т. к. там я избегу всяких преследований. Я согласился, и из Палермо по Средиземному морю на пароходе мы поплыли в Тунис, откуда в январе 1906 года перекинулись в Алжир. Здесь Дюмоном была получена телеграмма от Понса, что Рауль де Буше умер в своем доме в окрестностях Ниццы, а через 10 дней после это­го тем же Дюмоном было получено письмо от апашей с описанием обстоя­тельств смерти Рауля. Он был убит несколькими ударами палки по голове, причём на палку был надет толстый резиновый чехол, чтобы скрыть следы побоев. Следствием ударов было сотрясение мозга, послужившее истинной причиной смерти Рауля, в то время как медициной было засвидетельствова­но, что он умер от воспаления мозга, бывшего последствием простуды.

Возникает вопрос: за что же был убит Рауль? Ответ на него дает то же письмо к Дюмону.

Оказалось, что инициатором покушения на меня был Рауль, который не мог перенести, что чемпионское звание находится в руках русского борца. Ненависть его ко мне разжигала его жена, бывшая шансоньетка, которая была настолько честолюбива, что хотела видеть своего мужа только чем­пионом. Она его и погубила, затеяв всю преступную интригу с моим устра­нением с дороги Рауля по пути к чемпионскому званию. Как видно, Рауль договорился с апашами за известную плату убить меня. И когда покушение не удалось, и они были арестованы, их сообщники потребовали обусловлен­ную плату. Рауль отказал, за что преступники и отомстили ему.

В упомянутом письме апашей говорилось, что лично они к Поддубному ничего не имеют. Письмо это Дюмоном опубликовано не было, дабы широ­кая публика не знала закулисных интриг между чемпионами.

После окончания чемпионата в Алжире, в феврале месяце я спокойно возвратился в Париж, где в то время была моя штаб-квартира.

Это был 1906 год, ставший началом моего турне по всему западноевро­пейскому континенту. Первым шагом являлась Бельгия, г. Льеж, замечатель­ный тем, что чемпионат охватывал две категории участников: любителей и профессионалов, из которых первых было 80 человек и последних — 30. Настоящие спортивные соревнования были организованы по инициативе Бельгийского спортивного общества, имевшего целью широкую агитацию тяжёлого атлетического спорта. С этой целью и были устроены совместные соревнования любителей и профессионалов.

Борьба проводилась обособленно: любители состязались с любителями, профессионалы с профессионалами, соответственно с этим распределялись и места. Среди любителей вышел первым Анри Герд, среди профессионалов — Поддубный.

Затем следует Берлин, где в течение месяца я борюсь в цирке Буша (это было в 1907 г.), а затем возвращаюсь в Санкт-Петербург. В апреле месяце я борюсь в Петербурге в цирке Чинизелли, где разыгрываю первый и вто­рой приз с турком Пенгалем и выхожу победителем. Затем — Москва, сад «Олимпия», чемпионат в течение месяца, после окончания которого я делаю полуторамесячный перерыв и снова отправляюсь за границу в Румынию, г. Бухарест.

В ноябре месяце я после соответствующей подготовки прибываю в Па­риж для участия во Всемирных состязаниях. Успешно двигаясь на первое место, я в конце встречаю сильнейшее сопротивление со стороны видней­шего представителя германского профессионального спорта — знаменито­го Эберле [31], являвшегося ярким олицетворением лучших физических до­стоинств своей нации. Это был человек, который сочетал исключительное физическое сложение борца, выдающуюся силу и знание техники борьбы с чрезвычайной энергией и молниеносной ориентацией. Все это застави­ло меня сильно задуматься и даже переживать в ожидании предстоящей борьбы, т. к. у Эберле было такое же стремление занять первое место, как и у меня. Борьба продолжалась 1 час 8 мин., и я вышел победителем, заняв первое место. Эберле пришлось удовлетвориться вторым. Этим закончился 1906 год в крупнейшем театре Парижа Фоли-Бержер.

В начале 1907 г. я попадаю в Лондон, в один из английских цирков, где в течение двух недель принимаю участие в матчевых борьбах; и выезжаю в Бельгию в Брюссель, где провожу матч, удачно закончив который, выезжаю в Амстердам в Голландию. Затем следует Аахен (Германия), знаменитый своим курортом, пользующийся большим уважением среди любителей. На дверях курорта прибиты две мраморные доски, на которых золотыми бук­вами отмечено посещение курорта Карлом XII и Петром I, людьми, которых история позже столкнула на Полтавских полях. Мраморные доски навели меня на грустные мысли, толкая меня к поддержанию в дальнейшем стро­жайшего режима как спортсмена.

Продолжение следует...

P.S. Друзья, поскольку конспекты публикую без разрешения ЦПИНП, а также из-за того, что все западные ресурсы часто блокируют любую информацию от волхвов, то в любой момент выкладка может быть прекращена по независимым от меня причинам. В таком случае всю информацию можно извлечь из цикла моих романов «Волхвы: исторический спецназ. Исправляем время». Правда в книгах нет такой систематизации знаний. Так как они писались как воспоминания о деятельности подразделения. 

Ссылка здесь: https://author.today/work/94470

Здесь: https://author.today/work/131252

 здесь: https://www.litres.ru/eduard-semenov/volhvy-istoricheskiy-specnaz/