Генерал Мороз

Генерал Мороз, во все времена являлся весьма грозным противником, но, как водится, недооцененным. Помнится, под псевдонимом Кутузов его тактические и стратегические навыки враги свели к скиллам жреца сил зимней природы, то же самое заявил фельдмаршал Паулюс, когда Морозу выдали паспорт на имя Георгия Жукова.

"Странно все это" — размышлял Мороз:"Кто мешал фашистким и французским генералам окончить духовную семенарию льда и вьюги, или Гудериану с Манштейном рекрутов поставляли из Танзании?"

Когда Мороз вел африканцев через альпийские перевалы, под прозвищем Ганнибал, то переживал премного по случаю недостаточной намоленности истуканов Баалу и Молоху на силу холодильную, но и карфагеняне с нумидийцами справились неплохо.

Когда генерал обосновался в Лапландии, то стал старательно скрывать под кафтаном Санты Клауса увешанный орденами китель, а впоследствии осознал:"При всей ожидаемости холодов, любая армия, противосстоящая Морозу, норовит обвинить его в эффекте внезапности, причем фактор этот, безусловно хорош, когда Гудериан мчится на своих танках летом по западной Европе, обходя линию Можино, или японцы бомбят "Перл Харбор", но использование морозильных технологий, позаимствованных у природы, всегда считались запрещенным приемом".

— Это все из-за недостатка духовности, — говорил Морозу реформатор церкви Мартин Лютер, — хмельной мед со льдом ливонцы любили, а в прорубях Чудского озера на крещенские морозы Веру укреплять католическую брезговали, авось и так прокатит...

— Все равно, в толк не возьму, — не унимался генерал, — когда военноначальник пользуется особенностями рельефа местности поля битвы себе на руку, то также обращается за помощью к силам природы, и в том никто не видит ничего зазорного, а я, блять, в опале сижу перманентно.

— Не кручинься, Морозко, — успокаивал его Лютер, прибивая к двери Виттенбергской церкви девяносто пять тезисов, — держи в подарок мой девяносто шестой тезис — секретный, авось поможет...

Вернулся генерал в Лапландию, приказал эльфам-недомеркам подарки к ближайшему Рождеству готовить, сам же бухнулся в кителе орденоносном в кресло напротив пылающего камина, и развернул девяносто шестой тезис Лютера:

" К Морозу во владения проповедников отсылать не комильфо, — ссылался Мартин на апокриф Святого Петра, — там вино для причастия стынет, и паства зубовный скрежет на исповеди заместо грехов выдает, а коли какой балбес, навроде Андрея Первозванного, до тех краев доберется, то да будет ему ведомо, что святая троица северная, есть Вьюга, Сугроб да Колотун, и молиться им следует двумя перстами— первые два почернеют и отвалятся, так на замену еще два есть, отморозятся запасные, то большим перстом крест на лбу чертить тоже гоже. Холода землям северным даруют генерала непобедимого, в компенсацию за пользование зоной рискованного земледелия, и да будет так, пока вьетнамцы с дюже злыми пестицидами под Москву не нагрянут, победившие некогда запрещенной тактикой генерала Джунг-Ли мировых разносчиков демократии."

Спустя пять столетий, понял  генерал Мороз, что вьетнамцы уже под Москвой, а значит грядет мировое потепление, и его время уходит: написал докладную об отставке, переписал полномочия на полковников Дураки и Дороги, и обоим присвоил внеочередное звание Авось, пущай и дальше границы северных земель стерегут, а сам стал готовиться к новогодней елке в Кремле.