Отличная детская писательница

Только что закончила переводить пятую книгу английской писательницы Эдит Несбит (пятую из тех, которые я переводила, в ее библиографии книг гораздо больше). Жаль, я не открыла для себя этого автора лет на 5 раньше, чтобы дать почитать сыну. Сейчас ему 15 и отбрыкивается, паршивец, говорит, что такое уже перерос. Когда дочитает Тимоти Зана, сделаю еще одну попытку. Честное слово, эти книги того стоят.

Несбит (1858-1924) жила в ту пору, когда правильной детской литературой считалась литература с нравоучениями, и то и дело высмеивает авторов "нравоучительного направления". Мне пришлось заниматься раскопками, чтобы понять, с кем она полемизирует - тех авторов уже почти никто не читает, а Несбит до сих пор и читают, и экранизируют. Она писала не только "реалистическую" прозу, у нее есть крутые фэнтези для детей, и создатель Нарнии вдохновлялся ее книгами. А вот ее взрослые романы, насколько я понимаю, забыты.

Цикл про Освальда Бэстейбла и его братьев и сестер - история про многодетную семью: четверо братьев, две сестры и вдовый отец. После смерти мамы у них все пошло кувырком, отец разорился, его партнер по бизнесу сбежал с деньгами фирмы, после чего «древний благородный род Бэстейблов» еле сводит концы с концами. 

Младшие Бэстейблы – это книжные дети, воспетые Высоцким. В конце 19 века, в докомпьютерную, досмартфонную и дотелевизионную пору, Бэстейблы находят пищу для ума и фантазии в книгах, воплощая прочитанное в своих играх и авантюрах. Многое у них идет согласно мему "хотели как лучше - получилось как всегда". С каждым из нас в детстве случались подобные истории. Эти дети жили больше сотни лет назад и в другой стране, но они описаны так живо и достоверно, что периодически об этом забываешь. 

В первой книге, «История искателей сокровищ», решив восстановить «пошатнувшееся благосостояние древнего рода», Бэстейблы-младшие чем только не занимаются: ищут клад (случайно «похоронив» при том в обвалившемся подкопе соседского мальчишку-слабачка), пытаются продать в газету стихи одного из братьев, поэта Ноэля...

Еще у Ноэля нашлось стихотворение  «Строки на смерть отравленного таракана»:

— О, таракан, оплачу я тебя!

Лежишь ты, бедный, на спине.

Гляжу я на тебя, скорбя,

О длинноногий, как печально мне!

Я так хочу, чтоб снова ползал ты по свету,

Хоть все твердят, что в этом смысла нету.

Отрава для тараканов была что надо, они дохли сотнями, но Ноэль написал стихи только для одного. Он сказал, что у него нет времени, чтобы писать для всех. Но самое худшее — он не знал, которому из отравленных тараканов посвятил свое стихотворение, поэтому Элис не смогла похоронить нужного и возложить строки на его могилу, хотя ей очень хотелось.

…издают собственную газету…

ЛЮИШЕМ РЕКОРДЕР

Редакторы: Дора и Освальд Бэстейбл.

От издателей:

Каждая газета для чего-то выпускается. Наша выпускается для того, чтобы продать ее и получить деньги. Если то, что мы сочинили, подарит радость какому-нибудь опечаленному сердцу, значит, мы трудились не напрасно. Но деньги нам тоже нужны. Многие газеты довольствуются тем, что радуют опечаленные сердца, но лучше сразу сказать правду – наша газета не такая. 

Издатели.

…….

ПОЛЕЗНЫЕ СОВЕТЫ

Теперь вы можете добраться из Лондона в Манчестер всего за четыре часа с четвертью, но вряд ли кто-нибудь по доброй воле туда поедет.

……………..

ЛЮБОПЫТНЫЕ ФАКТЫ

Если взять морскую свинку за хвостик, она вытаращит глаза.

...........

ФАКТЫ

Эксперименты всегда должны проводиться на открытом воздухе. И лучше не используйте бензин. Дикки 

(Это он про тот случай, когда спалил себе брови. Редактор).

Земля имеет 2400 миль в окружности и 800 в поперечнике — по крайней мере, я так думаю, но, возможно, все наоборот. 

(Надо узнать точно, прежде чем писать статью. Редактор).

...пытаются торговать вином «за процент с продажи» (хересом, в который они добавили сахару, потому что им показалось, что иначе невкусно)…

— Ну, — сказал священник, — в чем дело?

— Вы просили нас зайти, — напомнила Дора, — насчет вашей маленькой воскресной школы. Мы — Бэстейблы с Люишем-роуд.

— Ах, да, — сказал он. – Значит, вы придёте завтра?

Священник взял ручку и принялся ее вертеть, не предлагая нам сесть. Но некоторые из нас все-таки сели.

— Мы всегда проводим воскресный день с отцом, — ответила Дора, — но мы хотели поблагодарить вас за то, что вы были так добры и пригласили нас.

— А еще мы хотели вас кое о чем спросить, — вступил Освальд и сделал знак Элис, чтобы она налила хересу. Она так и сделала — за спиной Освальда.

— У меня мало времени, — сказал мистер Мэллоу, взглянув на часы, — но все же... 

Тут он пробормотал что-то о пастве и продолжал: 

— Скажи, что тебя беспокоит, маленький человечек, и я постараюсь помочь, чем смогу. Чего же ты хочешь?

Освальд быстро взял у Элис стакан, протянул священнику и сказал: 

— Я хочу знать, что вы думаете насчет этого. 

— Этого? – переспросил священник. – А что это такое?

— Образец, — объяснил Освальд, — но тут вполне достаточно, чтобы распробовать.

Элис, наверное, слишком переволновалась, чтобы отмерить точную дозу, и бухнула целых полстакана.

— Образец? — спросил святой отец, беря стакан.

— Да, — продолжал Освальд, — исключительная возможность. Крепкое и с ореховым послевкусием.

— На вкус действительно очень похоже на бразильский орех, — вставила словечко Элис.

Викарий переводил взгляд с Элис на Освальда и обратно, а Освальд продолжал рассказывать о том, что узнал из инструкции. Священник напряженно держал стакан на отлете, как будто у него закоченел локоть.

— Качество, которое никогда не предлагалось за такую цену. Старый нежный Аморо... как его там...

— Аморолио, — подсказал Эйч-Оу.

— Аморозо, — вспомнил Освальд. – А ты, Эйч-Оу, заткнись... «Кастильский Аморозо»... это настоящее послеобеденное вино, возбуждающее и в то же время...

— Вино? — переспросил мистер Мэллоу, отодвигая стакан еще дальше. – Ну, знаете ли!

Его голос сделался густым и сильным (думаю, таким голосом он говорит в церкви), когда он вопросил:

— Разве вас не учили, что именно употребление вина и спиртных напитков — да, в том числе пива! – наполняет половину английских домов больными маленькими детьми и опустившимися, достойными презрения родителями?

— Нет, если положить в вино сахару, — твердо сказала Элис. — Восемь кусков на бутылку, а после ее встряхнуть. Каждый из нас выпил больше чайной ложки, и мы не заболели. У Эйч-Оу был понос совсем из-за другого, скорее всего, из-за желудей, которые он принес из парка.

Священник, казалось, потерял дар речи от обуревающих его противоречивых чувств, но тут дверь отворилась и вошла дама. Высокая, худая, но крепкая с виду, в белом чепце с кружевами и уродливым фиолетовым цветком. Я уверен, что она подслушивала под дверью.

— Но зачем, — снова заговорил викарий, — зачем вы принесли мне на пробу эту ужасную жидкость, это проклятие нашей страны?

— Потому что мы думали — вы можете его купить, — сказала Дора, которая никогда не понимает, когда игра закончена. — В книгах пастор любит выпить бутылку старого портвейна, а новый херес ничем не хуже – если он с сахаром — для любителей хереса. А если вы закажете дюжину бутылок, мы получим два шиллинга.

Дама сказала (тем самым голосом, который бранился за дверью): 

— Боже милостивый! Мерзкие, грязные создания! Неужели нет никого, кто мог бы наставить их на путь истинный?

Дора встала. 

— Нет, мы не такие, как вы говорите, но нам жаль, что мы сюда пришли, раз вы нас обзываете. Мы хотим стать такими же богатыми, как мистер Мэллоу… Только никто не станет слушать нас, если мы будем проповедовать, поэтому для нас нет смысла переписывать проповеди, как делает он.

По-моему, Дора умно их отбрила, хоть и не очень вежливо.

Книга кончается хэппи-эндом, но приключения не кончаются. В следующей книге - "Послушарики" - братья, сестры и двое их гостей организовывают Общество Послушариков, чтобы быть паиньками, но снова все идет наперекосяк. Самым эпичным было затопление баржи с углем и поджог моста (конечно же, они хотели, как лучше, но снова все пошло не совсем по плану).

Что еще интересно - все книги якобы написаны Освальдом Бэстейблом. Но повествование идет то от первого лица, то от третьего. То "я", то "Освальд". Мне еще никогда такого не встречалось, поначалу сбивает с толку, но быстро привыкаешь. Этот Освальд по своей предприимчивости, желанию сделать все "по книжке" и бахвальству - прямо английский Том Сойер.

Еще в этих книгах мне очень нравится погружение в викторианскую Англию, увиденную глазами мальчишки. Город, деревня, китайский квартал, мельница, у которой они рыбачили, фермы, разные люди, с которыми сталкивались герои, то, как тогда праздновали, торговали вразнос, варили рождественский пудинг... Эпоха пара покамест соседствует с эпохой лошадей, и предприимчивые дети едут предсказывать судьбу, переодевшись цыганами, на повозке, запряженной осликом, а двое младших братьев принимают машину для подачи тока в подвале за бомбу с часовым механизмом. 

Очень интересная серия.