Отзыв о романе Евгения Водолазкина «Лавр» ​

Роман написан в 2012-м году и представляет собой жизнеописание праведника-целителя Арсения (он же Устин, Амвросий и, наконец, Лавр), жившего в 15-16 веках.

За прошедшие девять лет «Лавр» получил достаточно широкую известность и признание: книга стала лауреатом премий «Ясная Поляна» и «Большая книга», а в 2017-м году по версии британской газеты «The Guardian» вошла даже в топ-10 лучших книг мировой литературы о Боге (В списке есть и «Братья Карамазовы», но в целом выбор не очень велик, и правильнее, считаю, было бы не «о Боге», а «о Вере» https://www.theguardian.com/books/2017/dec/06/top-10-novels-about-god).

Вместе с тем роман произвёл на меня неоднозначное впечатление. Да, он читается легко, однако смущает большое количество «брошенных наживок», в дальнейшем совсем не продвигающих сюжет. В итоге, пазл до конца не складывается, оставляя чувство неудовлетворённости от прочитанного. 

Больше всего претензий по этой части у меня связаны с видениями итальянца Амброджо, прибывшего в средневековую Русь с целью выведать что-нибудь о грядущем «конце света». С одной стороны, удивительно, что Амброджо видит далёкое будущее, Москву 20-го века, указываются даже конкретные годы – 1910, но почему-то всё равно уверен в скором апокалипсисе. С другой стороны, Амброджо видит во сне инженера Строева, влюбившегося в женщину с ребёнком – обрусевшую немку по фамилии Шмидт, но история эта не получает своего продолжения, автор о ней благополучно забывает. То же самое, кстати, относится и к фотографии из далёкого для Амброджо будущего, на которой работники общепита вместе распивают коньяк. 

В целом роман написан на неплохом уровне. Из стилистических особенностей отмечу полное отсутствие прямой речи, даже при оформлении диалогов. Очевидно, что автор намеренно использует этот прием (нигде нет ни тире, ни кавычек), чтобы придать повествованию некую отвлечённость, философскую «отстранённость».

Этой «отстранённостью» стиль повествования чем-то напоминает «Так говорил Зорастустра» Ф.Ницше, хотя довольно часто ритм автором не выдерживается и стиль сбивается… И если «современный лексикон» юродивого Фомы можно ещё объяснить авторской задумкой: «Твою дивизию», «Да не парься ты, ё-моё», «Следует констатировать», то мысленное обращение Арсения к Устине: «У меня, любовь моя, хороший спутник, молодой интеллигентный человек с широким кругом интересов» – звучит слишком официально. Канцеляритом попахивает и жалоба мельничихи на своё здоровье: «Состояние же моего здоровья с каждым днем ухудшается» (если по-русски: «с каждым днём мне всё хуже и хуже»), и как-то совсем не по средневековому звучит: «Если информация соответствует действительности, говорят Тихону слободские». Тут более уместно: «если всё, что известно, – правда».

Помимо «невовлечённости в сюжет» видений Амброджо и канцелярита, читателя могут смутить и некоторые мелкие логические нестыковки в романе. Например, Арсений говорит Жиле: «Не сказано ли в украденных тобой грамотах: смерть грешников люта?» Однако дело в том, что Жила ведь грамоты не воровал. Он снял с убитого им разбойника шубу, и не знал, чьи грамоты находятся в её карманах.

Неубедительна и концовка. «Что вы за народ такой, говорит купец Зигфрид. Человек вас исцеляет, посвящает вам всю свою жизнь, вы же его всю жизнь мучаете. А когда он умирает, привязываете ему к ногам веревку и тащите его, и обливаетесь слезами». Но Арсений практически не видел зла от своих. Люди не мучили его, были благодарны и чем могли платили ему. Что же касается «привязать к ногам верёвку», то это было последним желанием самого Арсения и люди здесь точно не виноваты…

В завершении скажу, что несмотря на указанные недостатки, не жалею, что прочёл эту книгу. Она о Боге в душе́, добре, чести и самопожертвовании. Образ Арсения – великого праведника, святого человека, безусловно, автору удался. Видно, что автор хорошо подкован, как в религиозных вопросах, так и в филологии – слова и фразы на древнерусском языке приводятся не часто, но всегда уместно...