Быть тварью
Автор: Инна КублицкаяПроснулся Гайал, когда уже светило яркое солнце, а в комнате сильно пахло кофе. Шерман топтался в своей половине комнаты и что-то бормотал себе под нос, царапая карандашом по листу бумаги. Гайал встал и пошел любопытствовать. Шерман обернулся на шорох.
— Слышь, ты ведь офицер, — сказал он, весь в раздумьях, вместо утреннего приветствия. — В картографии ведь должен понимать, правда? Вас ведь учили...
— А что надо?
— Знаешь, сколько Компания платит за хорошую карту Котловины? Они периодически спрашивают у меня... ну, то есть у Асьяна, нет ли карт по тому или иному участку.
— А у тебя есть? — Гайалу не понравилась перспектива. Карты, похоже, теперь будут спрашивать у него.
— Нууу... — протянул Шерман. — Настоящих карт у меня нет. Но я же Паутину следов знаю, так что могу иногда тот или иной кусочек Паутины перевести, если так сильно надо. Только, знаешь ли, картограф из меня... — он поморщился. — только за очень большие деньги.
Яркое парео с рыбами и попугаями было со стены снято, под ним оказалась большая чертежная доска с пришпиленными листами бумаги.
Гайал одевался, поглядывая на листы. Один был эскизом карты, можно было разглядеть обозначения для леса, пересыхающих озер, колодцев. Второй... второй, судя по всему, и представлял собой Паутину следов, по крайней мере, ее графическую часть. Менее всего рисунок напоминал паутину. Скорее он напоминал карту звездного неба, старинную такую, где созвездия не просто обозначены границами, а разрисованы зверушками, рыбами и прочими змееносцами.
— Это и есть хваленая карта аборигенов? Как тут что-то можно разобрать? — спросил Гайал, застегивая рубаху.
— Да разобрать несложно... — сказал Шерман, откладывая карандаш в сторону. — Ты будешь кофе или поплотнее позавтракаешь? — Он наполнил чашку, одновременно неуловимыми движениями успев закурить.
— Пока кофе. — Гайал провел ладонью по щетине. — Но вообще неплохо бы сначала побриться. Как тут на кухню ближе всего добраться за теплой водой?
— А зачем добираться? — Шерман вышел на площадку, дернул за звонок, а потом перегнулся через перила лестницы и крикнул вниз:
— Рик! Воды для бритья!
Несколько минут спустя снизу принесся Рик с оловянным чайником в руке.
— Отныне три звонка — вода для бритья, — повелел Шерман.
— А два звонка что? — поинтересовался Гайал, забирая у Рика чайник.
— Кофейник.
— Откуда ты берешь нормальный кофе? — спросил Гайал. — Я все лавки в Аштангхе обошел, везде какая-то дрянь.
— Отобрал у Кхамбалии треть его запаса, — сказал Шерман. — Кстати, Кхамбалия в прошлой поездке договорился о поставках настоящего кофе, скоро его подвезут. А то действительно — фигня какая-то, а не кофе.
— У тебя какие отношения с Кхамбалией? — спросил на всякий случай Гайал.
— Приятельские, а что? — пожал плечами Шерман. — Он меня стрелять учил.
— Ну, я подумал, может быть, ты его винишь за то, что он завез тебя через перевал.
— Не виню. Он-то причем? Он не знал даже. Можно подумать, у вас в Империи каждый знает, чем за проход расплачиваются. Да большинство даже не слыхало про этот перевал. Обозы туда-сюда один дрянной человечишко организовывал, так Кхамбалия его и без меня пристрелил лет шесть назад.
С чайником Гайал ушел в ванную, потом вернулся побритый и умытый, спросил:
— А ты еще не бреешься? Сколько тебе лет?
— Кхамбалия считает, что мне около двадцати. А мои две волосины над верхней губой... ну, не знаю... вроде бы еще для бритья не созрели. Похоже, я умру от старости раньше, чем у меня начнут расти усы.
— Успеешь еще насладиться этим удовольствием, — сказал Гайал. — Между прочим, люди в Аштанхе уверены, что ты вечно юный и даже десять лет назад тебе было на вид шестнадцать.
— Мне бы их уверенности, — усмехнулся Шерман. — Я осознал себя лет шесть назад. Что было раньше, надо спрашивать у Кхамбалии или у або рода Данана. А то, что было со мной до Перевала — так и Кхамбалия не знает. Подобрали тифозного около железнодорожной станции, решили, что до Перевала доживу, а больше вроде и не надо. Выжил вот зачем-то.
— Неплохая карьера к двадцати годам, — заметил Гайал. — О тебе слагают легенды.
— Слагают... — Шерман фыркнул. Он расхаживал по комнате, в одной руке кружка с кофе, в другой — сигарета. — Сам о себе легенду не сложишь, кто позаботится? Жизнь здесь, в Котловине, довольно скучна, хорошие истории — на вес золота, в герои выбиваются парни, которым, прямо скажем, в героях делать нечего. Ну и я тоже решил попробовать.
— Зачем? — спросил Гайал.
— Ты на меня только посмотри. Тощий, болезненный, с заметной придурью, выгляжу намного моложе, чем нужно. А в этих краях физическая сила ценится. То, что у меня память хорошая — никому не интересно. Язык або знаю — так это скорее повод для подозрений, вдруг я тапа-або, аборигенский выкормыш, этих здесь больше боятся, чем самих або. Тем более, что я и в самом деле тапа-або, два года у них жил. Ну так значит, имеем дохляка-заморыша, без родичей, без компаньонов... без какой-либо защиты, понимаешь? Был бы совсем пацан — ну, лет десяти или меньше, — так нашлась бы добрая душа, вступились бы, защитили. А так вроде взрослый — кому интересен?
Гайал с интересом слушал.
— И вот лет пять назад я задумался... — повествовал Шерман.
Ему не удавалось спрятать свою слишком яркую индивидуальность, жить как все («как ни маскируйся, а придурь не спрячешь», — как выразился Шерман). Такая заметная фигура непременно привлекла бы внимание тех людей, которых он презрительно обзывал «пеной». Как не поиздеваться над слабаком и чудаком? Однако над настоящим психом, без каких-либо тормозов в голове, особенно если он умеет стрелять («я умею стрелять», — скромно сказал Шерман) издеваться как-то не очень хочется. От такого лучше держаться подальше.
— Это оказалось проще, чем я думал, — сказал Шерман. — Там словечко в разговоре закинешь, здесь меткость стрельбы продемонстрируешь... припишешь себе чье-то чужое... то да это... дальше вдруг само начинает катиться, да еще фантастическими подробностями по дороге обрастает.
Аннотация:
Восемь лет назад древний колдун затеял грандиозный магический ритуал, унесший множество жизней, собираясь создать человека со сверхчеловеческими способностями. Теперь немногие выжившие «подопытные кролики», что-то получившие и что-то потерявшие в ритуале, ищут свое место в жизни. Можно ли быть человеком, если чья-то недобрая магия превратила тебя практически в нелюдь?