Лиственное

Деревья плачут засохшими слезами. И слёзы их хрустят под ногами.  А мы не замечаем - бежим-спешим-ломаем. 

За облаками жмётся растерянное солнце, боится спугнуть разбуженную дождём печаль. Не знает - сколь сейчас не дай миру воды, она не сможет остановить прощание.

Зябко.

Ветер нахватался холода у первых снежинок и таскается среди прохожих, каждому предлагая его порцию стыни. 

Мы шагаем по пустующей в этот час набережной и не сговариваясь стараемся не наступать на желтые крапинки на асфальте. Одинаково ёжимся. Одинаково косимся друг на друга. 

Хочется поправить твой шарф. Он как-то очень грустно сбился налево и не защищает совсем ни от чего. Особенно от приступов памяти. Пользуясь моей беззащитностью она взрывает мне мозг и рассыпает вокруг меня картинки. Те самые которые я так наловчилась забывать. 

Это было микроскопическое кафе на шесть столиков - полное солнечного света, ароматов свежей сдобы и нашего пусть и обрывистого, горчащего, но счастья.

Ты принёс мне кофе с сердечком в белой толстостенной чашке и вдруг попросил: "Свяжи мне шарф". 

Я удивилась. Зачем вязать, когда в магазине на любой вкус? Но ты сказал, что тебе никто никогда ничего не вязал. Я поняла - это важно. Какой-то не закрытый гештальт. Значит, надо спасать! Купила пряжи полной небесной голубизны и связала - два одинаковых шарфа. Один тебе. Другой отцу. Как-то же мне нужно было объяснить внезапную тягу к вязанию.

Ничего особенного  - три лицевых, три изнаночных, через три ряда поменять. 

Напомнить рукам, что они могут не только кнопки тыкать, приятно. И немного любопытно. Почему вдруг?

Но ты не сказал. А я не спросила. Ведь если б хотел, в вопросах не было бы нужды.

А потом судьба перекинула петли. И начала вплетать нас в разные узоры. Ей безразличны ослепшие без света глаза и проглоченные слёзы. Если бы не ковид и не странное поручение моего начальства, мы с тобой не столкнулись бы. И небо не зазвенело бы над нашими головами. 

И не было бы так больно. 

И так хорошо обходить жёлтые крапины на асфальте.