(Не) страшные врачи

Третий день крутится в голове пост военного врача про пациентов-неженок. Увидела утром в ленте уже после того, как собрал рекордное число минусов и гневных комментариев – из-за неудачной аналогии, через которую была изложена вполне здравая мысль.

Как пациенту мне есть что сказать на эту тему.

Ребенком я была болезненным, к врачам меня возили часто. И, конечно, учили у врача себя вести: не ныть, не капризничать, если больно или неприятно – терпеть. Это будет недолго и поможет избежать куда более неприятных процедур, которые понадобятся, если запустить болезнь.

Терпеть было в общем-то нетрудно: от природы достался высокий болевой порог. Я с недоумением смотрела на одноклассников, когда нас водили на медосмотр, – как они нарочно запугивают и накручивают друг друга, рассказывая всякие страшилки. Я была убеждена: бояться врачей – глупо, а показывать этот страх – еще и стыдно.

Фразу «а как ты рожать будешь?» при мне ни разу не произносили, но и самой хватило ума сложить два и два. Если я девочка и вырасту женщиной – значит, должна буду рожать. А это чудовищная боль, в прямом смысле разрывающая тело. Страшнее, чем я могу даже представить. Рядом с этой пыткой, неминуемо ждущей впереди, любое мелкое неудобство было ерундой, не стоящей внимания. Даже бормашина без анестезии.

Но все же и со мной был случай, когда никакая выдержка не помогла.

Крови и уколов не боюсь совсем, но у меня фобия острых предметов вблизи глаз. На выпускной мама так и не смогла накрасить мне ресницы: когда щетка летела прямо в глаз, я отдергивала голову и плотно зажмуривалась. Было стыдно, но справиться со своим страхом я просто не могла.

Перед операцией мне нужно было пройти полное обследование глаз, включая и процедуру, когда прямо в открытый глаз тычут электронной «палочкой». Врачу я про свой страх ничего не сказала. Решила вытерпеть. 

У меня почти получилось. Я не дергалась, когда мне закапали глаза специальными каплями, оттянув веко (тоже одна из самых неприятных процедур). Затем смотрела в указанную точку, сосредоточив все внимание на ней и на том, чтобы сохранять неподвижность. Я должна выдержать это испытание. Во что бы то ни стало.

Я выдержала.

И только после того, как врач убрала прибор, получив все нужные данные, кабинет вдруг словно отпрыгнул вдаль, а голоса истончились до комариного писка.

Единственный в жизни раз, когда я чуть не упала в обморок.

Меня тут же уложили на кушетку. Дали понюхать что-то резко пахнущее, тут же вернувшее восприятие в норму, только голова еще немного кружилась. Принесли воды. 

Вокруг собрались чуть ли не все врачи и медсестры, бывшие в кабинете, молодые девушки. Подбадривали меня, рассказывали истории о том, как сами чуть не теряли сознание в креселе у стоматолога или гинеколога.

Мне было стыдно за свою слабость, но в то же время приятно от такой заботы. Девушки уговаривали полежать еще, но голова уже перестала кружиться, неловко было отнимать время и внимание, когда в очереди наверняка ждут другие люди. Я заверила их, что уже в порядке, поблагодарила и ушла.

Все это я к чему? К тому, что мост строят с двух сторон.

Если со своей стороны максимально облегчить медику работу и вести себя адекватно, большинство из них ответит тем же – позаботится о вас даже лучше, чем обязаны по инструкции.

Если выносить мозг и качать права, то хороший врач, конечно, и в этом случае найдет способ успокоить пациента и оказать помощь. Но каждый такой случай приближает его выгорание и уход из профессии – или переход к выполнению своих обязанностей чисто механически, без души.

Я не спорю, что моральные уроды бывают даже в гуманной профессии и нарваться на такого – очень неприятно, но их все же меньшинство. В массе своей врачи – это люди, прилагающие все усилия, чтобы помочь, даже когда это непросто. И за это они заслуживают уважения. 

Предъявляя требования к медикам насчет качественного оказания услуг и человечного отношения – вполне резонные – не стоит забывать предъявлять их и к себе. Не только на приеме у врача, но и по жизни. С человеком, не умеющим и не желающим терпеть ни малейшего дискомфорта даже когда это необходимо, окружающим, конечно, непросто. Но еще труднее такому человеку с самим собой.