Лютцен, или Warhammer European Battles. Часть I

Я хотел сначала написать просто о битве при Лютцене, которой во многом вдохновлялся при написании собственной баталии, но оказалось, что без рассказа о Тридцатилетней войне в целом сделать это не получится. Слишком многое в этом сражении завязано на происходившие тогда события.

Тридцатилетняя война занимает особое место в истории людских конфликтов. Во-первых, мало какие войны настолько сильно изменили мир. Во-вторых, она длилась те самые тридцать лет, и это не вялотекущие англо-французские побрыкивания - нет, всё было всерьёз. И по концентрации пафоса и превозмогания она вполне может сравниться со вселенной Warhammer, что фентези, что 40.000 - подозреваю, что именно на этот эпизод всемирной истории опирались GW, прорабатывая вселенную. 

Можно сказать, это была Нулевая Мировая Война. Статус мировой она не получила, потому что конфликт затронул лишь часть тогдашнего цивилизованного мира (хоть и большую), но был другой нюанс: обе мировых заварушки закончились относительно быстро. Да, они оставили чудовищные шрамы после себя, да, каждая из них, как и Тридцатилетка, перекроила мировой порядок - но всё же они длились не так долго. Совсем другое дело - семнадцатый век. Вот представьте, вы родились, а вокруг - война. Вы выросли, а вокруг - война. Вам уже двадцать лет, а вокруг - да, вокруг по-прежнему война.

Кроме того, в мировых войнах в основном участвовали призывники, то есть люди, которые, вообще говоря, воевать не хотели. Особенно это верно в отношении сил союзников, которые выступали в роли обороняющихся. Важно то, что даже прошедший огонь и воду советский боец в мае 1945 снял военную форму и вернулся к мирной жизни, из которой его вырвали четыре года назад. В случае же Тридцатилетки между собой сражались в основном профессионалы, и это наложило свой отпечаток на психологию всего происходящего.

Мало того, наёмники помимо прочего характеризуются тем, что у них нет одного хозяина. Сегодня ты воюешь за Мансфельда, а завтра - за Валленштайна, потому что предыдущий склеил ласты - в политическим смысле или же в прямом, уже неважно. Война для них была жизнью, а смерть воспринималась как нечто обыденное и совершенно непримечательное. Ну а зарплатой им служили, разумеется, трофеи, причём далеко не всегда трофеи, взятые у врага. Гораздо чаще это были всяческие припасы и утварь, позаимствованные у жителей окрестных деревень. Выглядело это примерно так:

Жан Жорж Вибер, "Перекличка после грабежа", 1866

Причём подобным не гнушались не только наёмники, но и самая что ни на есть регулярная армия. Да, да, я про печально известный Магдебург, разграбленный войсками фельдмаршала Тилли. Долгая осада и отказ сдаться привели к тому, что солдаты просто тащили всё, что лежит, неважно, плохо или хорошо. Из 30 тысяч населения города выжило всего 5, а сам он превратился в пепелище.

Но в итоге все попросту устали воевать и мало-помалу пришли к мысли, что раз возникший конфликт не решить войной, то надо садиться за стол переговоров. И в результате возникли такие понятия как "государство", "национальные интересы", "международное право" и так далее, то есть всё то, чем мы пользуемся и поныне. Потребовалось тридцать лет чудовищной бойни, чтобы договориться об этих, казалось бы, очевидных сегодня вещах. Видимо, человечество иначе не умеет.

Ну а в следующем посте уже поговорим про сам Лютцен - квинтэссенцию всего того, о чём говорилось выше. Готовьтесь, будет очень много сравнений с Вархаммером, иначе ну как-то не получается.