Кое-что из биографии Евгения Шварца

В связи с недавним юбилеем писателя Евгения Шварца мне вспомнилась одна история из его жизни. Она, правда, непосредственного отношения к его творчеству не имеет, но все же довольно интересна и заслуживает того, чтобы быть рассказанной. Шварц женился довольно рано - еще до переезда в Петроград, его избранницей стала Гаявэ Халаджиева, армянка (ее сценический псевдоним - Ганя Холодова). Николай Чуковский, очень близко знавший Шварца, так описывал их роман:

Она долго противилась ухаживаниям Шварца, долго не соглашалась выйти за него. Однажды, в конце ноября, поздно вечером, шли они в Ростове по берегу Дона, и он уверял ее, что по первому слову выполнит любое ее желание.

– А если я скажу: прыгни в Дон?— спросила она.

Он немедленно перескочил через парапет и прыгнул с набережной в Дон, как был — в пальто, в шапке, в кало­шах. Она подняла крик, и его вытащили. Этот прыжок убедил ее — она вышла за него замуж.

Потом Шварц бросил ее с грудным ребенком на руках( 

По скупым словам того же Николая Чуковского:

Приехав, Шварц заперся с Ганей, и мы только слышали, как она закричала. Он пробыл с ней час, наскоро простился с нами и побежал к поезду. Лицо у него было белое, в крупных каплях пота.

Этот случай - больше, чем невеселый фрагмент из биографии великого человека. Он является блестящей иллюстрацией того, куда идут отношения, основанные на завоевательстве и добивательстве, отношения, в которые вкладывался только один их участник, а другой лишь позволял это делать (точнее - не очень-то даже и позволял). Одновременно данная история показывает истинную цену клятвенным заверениям мужчины, когда они делаются лишь для того, чтобы уломать неприступную женщину. Даже если этот мужчина - такой глубоко порядочный человек, как Евгений Шварц.

Поэтому, уважаемые девушки, пожалуйста, не динамьте парней, а вы, парни, не ведитесь на динамщиц. Ничего, кроме горя, вам это не принесет.

А что же Шварц?

Он переехал к красавице Екатерине Ивановне, умной, доброй и любящей женщине; все было благополучно, все вышло так, как он хотел. Но с этих пор у него стали дрожать руки.

Почерк его изменился, превратился в каракули, потому что пальцы его, держа перо, ходили ходуном. За веселым ужином жутко было видеть, сколько ему приходилось прилагать усилий, чтобы попасть вилкой в рот. Как трудно было ему не расплескать водку, поднося рюмку к губам. Прошли годы. Ганя давным-давно была уже замужем за другим, дочь его выросла и стала взрослой, он потолстел, полысел, а руки его продолжали дрожать.