Станция пишется

но по ряду причин куда медленнее, чем хотелось бы. Мало времени именно для писательства, да и всякие обстоятельства...

Вот выложил маленький кусочек, пока редактируемого продолжения. 

****

— Кто? — Корта бросил взгляд на товарища.

— Вроде Симпа, — Рубер пожал плечами. — У него такой кафтан, кажется.

— И не достанешь их за мастерской...

— Бей кого видишь! — процедил сквозь зубы Рубер. — А тех, может, с башни видно.

****

Пять или шесть всадников, промчавшись вдоль железной дороги, исчезли за зданием мастерской, надежно скрывшей их от взглядов даже с верхней площадки башни. Сиван был уверен, что успел попасть в одного из них, но насколько удачно можно было только гадать.

Он видел, как упал Симпа, как несколько стрел ударили в вышедшего из дверей станции капитана.

— Виго, капитан на прорыв сейчас пойдет!

— Да, — отозвался мэр, натягивая тетиву арбалета.

— Бьем по тем гадам, которые слева. Иначе нашим не пройти.

— Хорошо!

Сиван положил ложе арбалета на край парапета, поймал в «подковку» прицела всадника в ярко красной накидке поверх кольчуги и нажал на рычаг спуска. Стукнула тетива, скрипнули дуги, метнув тяжелый болт с граненым наконечником к цели. Всадник выронил лук и повалился набок с седла.

— Готов, сука! — радостно пробормотал арбалетчик.

Стрела, свистнув над ухом, царапнула поддерживающий кровлю столб, сняв с него стружку, и вонзилась в стропила.

— Хорошо стреляют! — усмехнулся мэр и потянулся за болтом.

*****

«Справа пятеро и слева шестеро, все конные и с луками. Держатся нимах в пятнадцати, да еще и за цепью — не достать и не догнать, — Шарон скрипнул зубами. — Вляпались мы по самые уши. »

Стрелы били в доспехи и отскакивали, бессильные, со сломанными наконечниками или расщепленными древками. Да толку-то? Его доспех не пробьют, зато остальных, ну кроме, может быть, Варуса подстрелят. А не прорвешься в форт, сожгут вместе со станцией или числом задавят. Да и арканы у них есть... Надо прорываться!

— Хартен, — заорал Шарон, — бросай все и на прорыв! Бегом в ворота, прямо сейчас!

— А Симпа, а стреломет? — прохрипел начальник станции.

— Оставь, — глухо, как из могилы, из-под забрала донеслись слова. — Варус пускай слева прикрывает, я справа.

Варус бережно опустил стреломет на пол, перехватил рукоять молота двумя руками и несколькими ударами разбил крепления зубчатой цепи и шестерней.

— Чтоб ни одна сука... — ответил он на молчаливый вопрос Габо.

Механик кивнул и потащил из-за пояса топор.

— Идем?

— Идем! — буркнул Варус и шагнул за порог.

Они рванулись из дверей, прямо через железку до прохода между угольным складом и мастерской и дальше к воротам форта. С боков — бронированные лучше всех Син с хозяином заведения, чтобы хоть как-то прикрыть от стрел остальных. Впереди Мартон и Хартен, а посередине хуже всего защищенные механик и Барун, замыкающими шли Хайрем и Харус.

Разом с двух сторон прыснули стрелы, зазвенев по стальным пластинам, глухо ударяя в кольчуги и вспарывая стеганки. Барун упал на рельсы, хватаясь за ногу, пробитую насквозь сразу двумя стрелами.

Габо бросился к нему и тут же повалился на спину, получив стрелу в правое плечо.

Харус схватил механика, вздернул на ноги и придерживая за здоровую руку потащил вперед. Хайрем навалился на корчившегося от боли фермера, прижал ногу и обломав стрелы попытался его поднять. Несколько стрел ударили в кольчугу на груди, не пробили, но заставили отпустить раненного. Барун вскрикнул, ударившись раненной ногой о рельс.

Шарон обернулся на крик, подбежал, одним махом закинул раненного на плечо и рванулся вперед.

*****

— Это здесь! — указательный палец затянутой в чешуйчатую боевую перчатку правой руки уперся в домик из серого кирпича рядом со зданием станции. — В том поселке оно было в таком же. Принесите мне все что там есть. Целое!

Четверо степняков закивали, даже не пытаясь спрятать пляшущий в глазах ужас.

«Это хорошо, что боятся, — улыбнулся про себя он, — это правильно.»

Четверо спешились, засуетились, снимая с седел молоты и топоры на длинных мощных рукоятях.

— Пойдешь с ними, — бросил он не поворачиваясь к громадному, выше на две головы любого из банды всаднику справа от себя. — Приведи мне живого!

Тот почтительно склонил голову в глухом, без поднимающегося забрала или личины шлеме, спрыгнул с седла, выдергивая из ножен широкий, чуть изогнутый клинок на длинной рукояти с навершием в виде массивного бронзового кольца.

Они шли вдоль домов, по левому краю обходя площадь с лежащими тут и там трупами людей и лошадей. Никому не хотелось лезть на открытое место. Даже борчаду. Что уж говорить о «волчьем семени». Люди на башне умели хорошо стрелять. Рябу Кривого стрела нашла в десяти шагах от самого Хозяина. Да и других многих. Вон, лежат...

Суета вокруг станции уже закончилась, здание обошли с двух сторон и сейчас, скорее всего, уже резали тех, кто в нем засел.

К дому подходили осторожно, стараясь не мелькать лишний раз перед закрытой задвижкой бойницей в двери и загороженным ставнями окном. Все помнили, как в том поселке, укрывшийся в доме и получивший перед этим стрелу в бок парень сумел подстрелить двоих из самострела. Хабичу лишь царапнуло, правда, по руке, а вот второго — Бердуу ранило в живот. Так и помер в корчах.

Но никто не стрелял и бандиты принялись ломать дверь. Удары молотов гнули металлические полосы и вырывали крепления петель, но дверь пока стояла. Повинуясь мощному глухому рыку из-под шлема великана молотобойцы отошли, уступив место степнякам с топорами. Доски затрещали, зазвенел глухо металл от ударов, полетели в стороны щепки. Дверь осела, чуть скособочилась. Бойцов с топорами сменили их товарищи с молотами. Наконец едва висящая на почти выломанных петлях дверь подалась внутрь, в пролом выбитых досок сунули кинжал, но засова там не оказалось. Еще несколько ударов и дверь, расколотая на несколько частей, едва держащихся на погнутых полосах металла рухнула внутрь дома.

Великан оттолкнул степняков, шагнул, пригибаясь, в проем. Двое сунулись было за ним, но он лишь махнул рукой, остановив их на пороге.

Прямо напротив двери, на массивной столешнице из толстых досок и бруса, в окружении бутылей и банок, примотанный веревками стоял какой-то бронзовый котел с торчащими из него трубками, будто дудками пастушескими. Странными какими-то, закрученными спиралью, будто браслеты. А рядом еще маленький котел со странной крышкой, или бутыль — не разберешь, только тоже вроде из бронзы. Что-то щелкнуло, потом потянуло чем-то неприятным, вроде «земляным соком» или, может, мочой выпариваемой. Вспыхнувший на маленьком котле язычок пламени великан не заметил, а потом прямо в лицо ему расцвел огромный огненный цветок.

Волна оранжевого, с белыми проблесками пламени накрыла его, пожирая неприкрытую сталью или толстой кожей одежд плоть, проникая через глазницы и щели шлема, раскаляя металл докрасна и приваривая к нему живое мясо, выжигая глаза. Он закричал, но вопль его исчез в потоке пламени, хлынувшем, казалось, в горло и легкие. Его подняло как пушинку, а потом с чудовищной силой швырнуло об стену, разом перебив хребет и сломав несколько ребер. А потом его сознание поглотила дикая, ни с чем не сравнимая боль. А чудовищная живучесть прибавила ему несколько минут мучений.

Хозяин видел, как облако огня вырвалось из дверей дома, окутав стоящих рядом людей. Троих пламя охватило целиком и теперь они живыми факелами метались по площади, а четвертый катался по земле, пытаясь погасить пылающую правую руку. Тоже не жилец, конечно, но хоть сможет что-то рассказать.

Крышу дома приподняло и перекосило, из-под оторванных и покореженных листов кровельной жести вырвались языки огня, железную ставню на окне выгнуло наружу. А потом дом превратился в огромный костер.

— Жаль что погиб Дневной Пес. Его будет не хватать. Они отнесли все туда, — он ткнул пальцем в возвышавшуюся над крышами башню форта. — Возьмем башню и получим все, что нам нужно.

— Да, господин, — пророкотал великан слева от него.

— Возьми всех кто остался с этой стороны дороги и атакуй ворота. И приведите мне того, обгорелого. Может быть, он что-то успел увидеть.

*****

— Вот бахнуло! Вот бахнуло! — повторял раз за разом Барун, пока Тамм перевязывал ему простреленную ногу. — Хорошо, вытащили меня. Век помнить буду.

— Да, бахнуло знатно, — согласился Габо, поправляя накинутую на раненное плечо куртку. — Жаль Шартон без дома остался.

— У него дом казенный, заново построят, — пробурчала Фанна, державшая лампу над ногой Баруна. — А вот мы тоже, поди, без жилья остались и без фермы. Нам-то никто не поможет.

Она заплакала, лампа закачалась в ее руке.

— Фанна, держите лампу ровнее, — строго сказал доктор, — не видно ничего.

— Да-да, конечно, извините, — прошептала женщина, свободной рукой вытирая слезы. Две ее дочки, сидевшие на армейском рундуке возле стены испуганно жались к друг другу.