Эстонская новелла. Сборник 1974-го года.

Я тут понял, что можно вести блог не только о собственных произведениях. До этого я постил на букмиксе, но тот стараниями администрации загнил более, чем полностью. Не знаю, интересно ли моим подписчикам мои мысли и взгляды, но я попробую. Поюзаю блог, посмотрю на обратную связь, составлю представление о почтенной публике, о местных читателях и авторах, как говорили древние: себя показать и на других посмотреть.

Пока народ рыскает в сети в поисках что почитать про попаданцев,  сталкеров или, простигосподи, гаремы, я захожу на букинистические сайты,  покупаю там сборник рассказов 1975-го года издания и жду, когда он  придет по почте. Да, я люблю эстонскую литературу со времен знакомства с  циклом повестей Оскара Лутса, мне нравится Прибалтика с ее лесами и  болотами, полями и хуторами, с ее трудной историей и не менее трудным  языком. Поэтому мне трудно пройти мимо такого сборника и не глянуть хоть  одним глазком, о чем писали эстонские писатели 19-20 веков. Могу  предположить, что на сегодняшний день я единственный в мире читатель  этой книги, потому что сборник не только эстонский, но еще и советский, а  значит, составители выбирали по их мнению самые важные идеологические  рассказы про труд, мужество, победу над капиталистами и другие скучные  современному читателю вещи. Но вот я все равно прочитал. Может, потому  что живу недалеко от границы и мне просто любопытно, что там у соседей.  И, может, потому что некоторые авторы жили по соседству со мной, и им  было интересно, что там у нас. Короче, ниже я дам краткое описание  рассказов в этом сборнике для тех, кому это вдруг зачем-то надо. Если же  вы вдруг соберетесь читать книгу, то тогда лучше отложить статью,  потому что будут спойлеры и скупые комментарии к прочитанному. Я

Эдуард Вильде. Их сын. 

Автор – мэтр эстонской  литературы, в Тарту ему даже памятник есть, где он сидит рядом с Оскаром  Уайлдом – потому что фамилии похожи, так то. В этом рассказе  раскрывается печальная история о поездке стареньких небогатых родителей к  сыну, который живет в шикарной усадьбе и служит пастором в прибыльном  приходе. Родители гордятся сынулькой, вспоминают, какой он умный и  образованный, как он знаменит по всей Эстонии. По приезду они попадают в  церковь на проповедь сына, где тот рассказывает о священной любви к  родителям и тому подобное, вызывая у паствы благоговейное восхищение.  После службы они идут к дому сына, но их не пускают, потому что у  пастора важные гости, кое-как кормят в комнате для прислуги. В  недоумении они сидят до вечера и разочарованно отправляются восвояси в  ночь. В конце старушка охает, что приехала к сыну в неудобный тому  момент и вспоминает, какую замечательную проповедь тот задвинул в  церкви.

Эдуард Вильде. Мои бомбы.

Главный  герой скрывается от жандармов и просит своего старого приятеля и его  жену дать укрытие у них в квартире. Хозяева очень не хотят давать приют  революционеру и экстремисту. Наконец, отчаявшись, тот сдался и сказал,  что, мол, ладно с вами, только бомбы заберу, что в прихожей оставил. И  этим чуть не довел хозяев до инфаркта. Сегодня такой рассказ не  воспринимается как героический, и как-то даже сочувствуешь хозяевам. С  другой стороны, история идет по спирали и, кто знает, может, завтра  рассказ опять станет памфлетом. 

Юхан Лийв. На Чудском озере.

Классный  рассказ, один из самых интересных в сборнике. Два мужика мартовским  утром идут через покрытое льдом Чудское озеро из России, где были по  делам, в Эстонию. Лед под ногами трещит, и мужики с каждым шагом в  неизвестность обещают быть впредь честными и хорошими. Один из них,  торговец льном, обещает высшим силам не обвешивать покупателей, а другой  – собирается пожертвовать храму дорогой подарок. Рассказ мне зашел еще и  потому, что я частенько бываю на Чудском озере и в окрестностях Гдова, и  могу себе представить описанный в рассказе поход мужиков. В итоге герои  благополучно доходят до эстонского берега и благополучно забывают  обещания.

Следует отметить, что автор (умер в 1913 году) жил в  бедности, лечился в психбольнице и писал в минуты просветления. Я бы еще  что-нибудь почитал у него.

Аугуст Китцерберг. Десять копеек.

Еще  один антиклирикальный рассказ. Старушка просит у пастора выписку из  учетной книги, чтобы подтвердить возраст для пособия, но тот требует с  нее десять копеек, которых у нее нет. В итоге незнакомец в корчме жалеет  старушку и дает ей сто рублей, с которых она должна принести сдачу. В  итоге женщина получает выписку, а через пару дней пастор выясняет, что  сто рублей – фальшивые. Зло повержено.

Эрнст Петерсон-Сяргава. История одного быка.

Длинный  рассказ о том, как бедные землевладельцы выращивали бычка, экономили на  еде и так далее. Но когда денег на право пользование землей не хватило,  то бычка продали барину за бесценок. В конце рассказа главный герой  узнает, что накануне купивший бычка барин пропил на вечеринке вина в  сумме больше, чем стоила животинка. Главный герой спит, видит кошмары и  осознает пропасть социального неравенства. Конец. Через сто лет рассказ  снова актуальный. Удивительно.

Антон Тамсааре. Путешествие в Италию.

Рассказ  20-х годов прошлого века. Молодая пара только что поженилась – парень и  девушка стоят у витрины бюро путешествий, смотрят на рекламу туров в  Париж, Рим, Нью-Йорк и мечтают, как вместе заработают денег и будут  путешествовать. Спустя много тяжелых лет эта семейная пара так никуда и  не съездившая, пережившая войны и кризисы, воспитавшая детей и так  далее, идет по улице, и они видят у той же витрины своих детей, которые  смотрят на туры и, видимо, мечтают о том же. Старички волнуются и  печальные возвращаются домой, где беспокойно дремлют у печки.

Антон Тамсааре. Живые куклы.

Второй  рассказ автора довольно мутный, и я ничего не понял. Девочка и мальчик  играют в солдатики и рассуждают, есть ли у игрушек душа, и можно ли их  убивать даже не по-настоящему. Потом мальчику снится сон с Дедом  Морозом, который не дает ему живых солдатиков. В общем, что-то  антивоенное 1939-го года, но как-то, на мой взгляд, перемудрено.

Фридеберт Туглас. Попи и Ухуу.

Жутковатый  рассказ о том, как в доме остались маленькая собачка и обезьяна после  того как хозяин не вернулся домой. В итоге собачка стала считать  хозяином обезьяну, которая по сути над ней издевалась, но кормила. Всё  кончилось тем, что обезьяна нашла ящик со взрывчаткой и взорвала дом с  его обитателями. 

Якоб Мяндметс. В зарослях ольшаника.

Опять антиклирикализм. Пастор из кустов подглядывает за купающимися обнаженными девушками. Без эротики. Без интриги. 

Аугуст Якобсон. Мирьям и любовь.

Еще  один классик эстонской литературы. Наверное, с его сборника сказок я и  начал знакомство с предметом в детстве. Но он не только собирал сказки и  пересказывал их детям. Якобсон - весьма плодовитый автор и в  остросоциальном жанре. В примечаниях написано, что у него более 25 томов  сочинений. Рассказ по стилю чем-то напоминает горячо любимого мною  Оскара Лутса. Светлый эстонский городок, юная девушка, мечтающая в  кого-нибудь влюбиться. Юный матрос, оказавшийся в родных местах после  долгих плаваний по миру. Он то ли нормальный парень, то ли мошенник, а  тут еще и батя девушки, который чего-то вдруг подозрительно относится ко  всяким проходимцам. Всё кончилось хорошо.

Карл Аугуст Хиндрей. Нээро.

Не  очень маленький рассказ про охотничьего пса. Не история из жизни  собаки, а нудноватое описание того, какой классный это был пёс. В итоге,  когда пес дряхлеет, рассказчик дает псу вкусную котлету и убивает из  ружья.

Пеэт Валак. Серая жизнь.

В клубе  выпивают профессора и магистры. Рассказывают истории про охоту и про  женщин. В клуб заходит писатель. Представители мелкой буржуазии  докапываются до писателя, почему тот пишет про деревню, про крестьян, а  не про доцентов и магистров. В ответ писатель говорит, что у этих ваших  интеллигентов серая жизнь, а в деревне пахнет сеном. Портит всем  настроение и уходит. Присутствующие приунывают. 1934 год.

Пеэт Валак. На мертвой точке.

Автору  дали место в сборнике и для второго рассказа. Один лавочник, терпящий  убытки, рассуждает о нелегкой жизни, о том, как все его конкуренты с  помощью обвешивания и мошенничества сколотили себе капитал, а он,  пытаясь быть честным, так и сидит в лавке в подвале на окраине города.  По итогу рассуждений он приказывает жене больше не давать сыну конфеты и  поощрять его хулиганства и даже воровство этих конфет. Пусть набивает  руку, чтобы вырасти нормальным, решает лавочник. Что ж, актуально.

Эрни Крустен. Пепел.

В примечании сказано, что автору в годы войны пришлось вернуться к профессии садовника. Что бы это значило?

А  рассказ грустный, да еще и в эпистолярном жанре. Один коммерсант пишет  письма знакомой в Эстонии. Последние годы жизни он мотается по Европе и  обеим америкам, живет в отелях и пансионах. Его тяжело больная жена  умирает, и последняя воля супруги – кремировать тело, а прах похоронить в  родной Эстонии рядом с могилой их маленькой дочери. Коммерсант  пересылает урну с прахом, пишет последнее письмо, в котором  предчувствует и свою смерть однажды в дороге, и пропадает, не оставив  последнего адреса. Тема людей без родины, короче.

Рудольф Сирге. Болотные сосны.

Довольно  известный серьезный автор. Заслуженный писатель Эстонской ССР. Его  рассказ в данном сборнике мне показался самым сильным и интересным.  Считаю, что по нему и сейчас было бы неплохо снять фильм.

Действие,  по-видимому, происходит в конце сороковых – начале пятидесятых годов.  Рассказчик с друзьями выбирается на выходные порыбачить в самых глухих  местах Эстонии. Им советуют посетить речушку Навести, бегущую через  Великие Болота, и там же заночевать на удаленном от цивилизации хуторе.  Хозяева хутора оказываются странными людьми, вроде и приветливыми, но  тут же проявившие чрезмерную подозрительность. В ходе знакомства идет  рассуждение, что простой хуторянин не должен вмешиваться в происходящее  вокруг. По жизни старайся угождать и нашим и вашим, иначе жди беды.  Хозяин рассказывает историю, как в войну он укрывал раненого советского  партизана и тут же принимал гостя: поил вином высокопоставленного  немецкого офицера. И объяснял, что если сдашь партизана немцам, то  придут красные и повесят жильцов, а сдашь немца партизанам, придут  фашисты и сожгут хутор – вон в окрестностях до сих пор обгоревшие  фундаменты соседей. Потом гостей повели якобы на рыбное место, но по  факту это оказалась какая-то проверка, где главных героев чуть не убили  из засады. Позже рассказчик узнает, что в этих местах до сих пор  действуют "лесные братья" – группа лиц, не принявших советскую власть и  занимающаяся диверсиями и терроризмом (они реально убивали работников  колхозов, саботировали производство и так далее – гуглите, то еще  времечко было), а сами герои, сами того не подозревая, попали в разгар  операции спецслужб по внедрению агента в ряды экстремистов. Кроме того,  до рассказчика позже дошли новости: несмотря на то, что хозяева хутора  трусливо предпочитали не вмешиваться в сражение милиции с лесными  братьями и пытались угодить и тем и этим, их дочь была убита в  результате конфликта, и только тогда старики вступили в колхоз. 

Повествование  идет под мрачное описание эстонских болот и лесов, что нагнетает  атмосферу безысходности и сложности морального выбора. Однозначно  топовый рассказ, который хочется перечитать и подумать.

Ааду Хинт. Последний пират.

Интересная  история о быте островного рыболовецкого колхоза, где жители промышляли  грабежом севших на мель кораблей. Но грабежом не в смысле мародерства.  Главный герой, председатель этого колхоза, остро нуждаясь в моторе для  поддержания электрического тока в деревне, предлагает капитану  потерпевшего судна помощь по спасению корабля в обмен на мотор этого  корабля. Капитан соглашается, чтобы избежать позора от нелепого  кораблекрушения. В итоге мотор служит колхозу верой и правдой много лет,  а председателя всю жизнь мучает совесть. В итоге в деревню проводят  стационарное электричество, а рассказчик пишет письмо друзьям, в котором  и признается в неблаговидном поступке. И подписывается как Последний  пират.

Айра Кааль. Дедушкины песни.

Первая  авторка в сборнике. Тоже кстати заслуженный писатель, хотя я никогда не  слышал ее имя. Работала журналистом, поэтому ее рассказ в книге -  скорее филологический сборник деревенских песенок и поговорок.

Ах, приди, полюби, паренек, меня,

Я хочу любить, паренек, тебя!

Тогда не стнет никто по ночам, ошалев,

С сеновала падать в коровий хлев.

Тогда не будет горбатых вскорости

И старых дев не останется в волости.

Юхан Смуул. Крушение "Пюхадекари".

Классический  пафосный советский рассказ о том, как близ деревни терпит крушение  судно, а секретарь райкома и председатель колхоза, хоть и не любят друг  друга, но перед лицом трагедии, объединяются и организуют спасение  утопающих. А потом скромно молчат о своем подвиге и просят не  фотографировать. Такое приелось еще в пионерском детстве.

Интерес вызывает только быт эстонских рыбацких деревушек.

Пауль Куусберг. Улыбка.

Тяжелый  рассказ о последнем дне человека арестованного по подозрению в  пособничестве партизанам. На самом деле он настоящий шпион в глубоком  тылу, попался по глупости, и фашисты сами еще не понимают, кого поймали.  Его жестоко избивают, бросают в камеру, снова избивают. Он уже не  понимает где реальность, а где воспоминания и почти готов расколоться.  Но в итоге, уже умирая от побоев несовместимых с жизнью, он улыбается  полицаю и шутит шутки, приводя мучителя в недоумение и бешенство.

Лили Промет. Немец.

Послевоенная  Эстония. Женщина, явно из бывших аристократок, жалуется пленному немцу,  который ходит к ней обедать, как все уныло и не интересно, и вообще при  фашистах было здорово, что ее сын воевал за немцев, но она успела сжечь  все документы, свидетельствующих против него, что немцы интересны и  галантны, не то что вот это вот всё. Пленный немец недоумевает и  пытается объяснить, что натворили фашисты, и что он здесь для того,  чтобы отстроить уничтоженное, хоть как-то возместить сотворенное, но  женщина его не слушает. В дверь стучится ребенок, просит хлеба на  русском. Хозяйка его прогоняет и возвращается к беседе. И тут даже немец  говорит, что больше не придет к ней на обед, и уходит насовсем.

Лили Промет. Дон Альфредо.

Девушка-швея  ходит в местный кинотеатр, где выступает блестящий артист с испанскими  песнями, приоткрывающими завесу в другую жизнь, полную страсти и  приключений. Решившись признаться артисту в любви, она находит его дом и  застает там старого человека без парика, со злой женой, в долгах и с  заложенной в ломбарде гитарой. 

Эйнар Маазик. Наша матушка.

История  про ворчливую старушку, которой все было не так. Но потом ей поручили  присматривать за колхозными свиньями, и старушка вдруг стала крепким  хозяйственником, достала всё руководство, но добилась ремонта  свинарника. А в итоге получила неожиданную премию и сама удивилась.  Тривиальная советская сказка о том, как труд и упорство в колхозе  пожинают плоды. 

Вяйно Илус. Анна и госпожа.

Бывшая  служанка приходит к бывшей хозяйке за справкой, которая хоть и немного,  но повлияет на пенсию работницы. Она могла бы получить такую справку и  через суд, но решила сначала попросить по-человечески. Бывшая госпожа  пытается выудить у своей служанки, было ли что-то хорошее в ее прежней  жизни, за что та должна быть благодарной хозяйке. 

Антс Саар. Двое.

Романтичный  рассказ о двадцатилетнем юноше, который получил ранение, сражаясь в  оккупированной фашистами Эстонии, и теперь едет попутками в Сибирь, где  ютятся эвакуированные земляки. Он застрял на уральском полустанке и  неделями не может попасть в нужный поезд. Русский он почти не знает, его  постоянно принимают за шпиона, а еще его прохватила простуда от слишком  легкой одежды для зимы на Урале. Там же он знакомится с девушкой,  которая отстала от группы, эвакуирующейся в Ташкент, и которая тоже ждет  своего поезда. В итоге они вместе сидят в уголке, улыбаются друг другу и  ходят встречать каждый поезд, надеясь, что это тот, который им нужен.  Они привыкают друг к другу, делят еду по талонам, присматривают за  вещами, и поход на перрон воспринимается как рутина, так как всегда  оттуда возвращаются. В один день оказывается, что нужный поезд пришел, и  паренька затолкали в вагон так, что он даже не успел понять, что  происходит. И уже отъезжая от станции, он осознает, что не знает ни  имени девушки, ни ее адресов, и что она еще долго будет ждать его  привычного возвращения в уголке на вокзале…

Матс Траат. Водолей.

Снова  советская сказка. На этот раз юноша с полудохлой лошадкой крутят  шестерню насоса, который качает воду для поилки колхозных коров.  Проходят месяцы и годы. Драматизм ситуации добавляет тот факт, что рядом  стоит новенький электрический насос, но руководство никак не может его  установить, так как не хватает каких-то запчастей, которые вот-вот  привезут. Юноша решается и пишет в газету фельетон про насос и водолей.  Начальство колхоза осмеяно, получает по шапке, и вскоре новый насос  качает воду, а юноша прощается с опостылевшей работой. Все хвалят юношу,  и милиция не приглашает его для дачи показаний за какой-нибудь  экстремизм в отношении органов власти. 

Энн Ветемаа. Парад потрепанного павлина.

Это  автор. Закончил химический, а потом консерваторию. Обычный путь в  советском образовании. Известен стихами. Главный герой рассказа –  фельдшер в военкомате приезжает в гости к старому другу, над которым  подшучивал в юности, так как тот постоянно учился, не читал французских  философов, не шлялся по бабам. И вообще не завидовал франтоватому  приятелю, что того сильно выбешивало. И вот он приехал, намереваясь  посмотреть, кем стал его однокурсник и чего добился в своей унылости и  скучности. А товарищ оказался преуспевающим врачом, написавшем книгу по  остеопатии, изданную в России. У него молодая красивая жена и  собственный дом. В какой-то момент главный герой, напившись вина, даже  подумывает убить приятеля, выдав все за несчастный случай – настолько  сильно его уколола зависть и осознание собственной бесполезности. Но он  справляется с накатившим чувством и покидает приятеля, сохранив лицо. 

Арво Валтон. Опасное изобретение.

Неожиданно  псевдоисторический рассказ. Собрание клириков в Германии рассуждает о  новом изобретении – книгопечатании, которое угрожает уронить ценность  знаний и сделать их доступным нищебродам и еретикам. Представитель  ремесленного класса пытается сказать слово в защиту технологии, но его  затыкают. В итоге Собрание постановило бороться с новым явлением и  сопротивляться изобретению всем административным аппаратом Церкви. В  последнем абзаце автор внезапно переходит на поучительный стиль, чем  рубит весь рассказ на корню. Хотя, возможно, это было требование  редакторов и цензоров. Иронично!

Арво Валтон. Торт.

Совершенно  не понял смысл рассказа. Парень и девушка пришли в магазин тортов, где  продавец говорит, что может проанкетировать покупателей и дать им торт,  который им больше всего подходит. Но девушка замечает в углу какой-то  некрасивый неаппетитный на вид и очень дорогой на вид торт. Продавец  объясняет, что торт невкусный, что он даже, наверное, отравлен, но  молодые люди все равно покупают его и уходят. Конец. 

Мати Уньт. Интерес у чужому счастью.

Тоже  слабый рассказ про то как бывшие одноклассники пытаются выяснить, с  чего вдруг первая красавица класса вышла замуж за слепого человека.  Спойлер: просто она счастлива без всякой интриги.

Юри Туулик. Легендарная крепость.

Эстонский  журналист ходит по брестской крепости, читает надписи на стенах,  оценивает всё и всех профессиональным скучающим журналистским взглядом.  Общается с соседом по гостинице на тему Великой Родины, которую эстонцу  сложно понять. Рассуждает о том, что защитникам крепости имело смысл  сдаться, чем умирать в такое прекрасное утро, и не очень понимает  слишком сильное волнение соседа, принимая его за чрезмерную  патриотичность. В конце рассказа журналист догадывается, что сосед –  один из немногих выживших защитников крепости, и он может объективно  говорить от имени погибших.

Рейн Салури. Память.

Ничего не понял. Но что-то интересное. Надо внимательно перечитать.