Сказ об Ордухане Воителе, седьмом внуке Алама

 "Многие внуки Алама брали жён, соблазнившись приданым, иные — чудесной красотой. Но Ордухан, седьмой внук Алама, сильнее женских прелестей любил странствия и свободу, и брал саанок лишь на одну ночь, смеясь над гневом их отцов. Видел он море и в пещеры спускался, средь вековых лесов и семи рек находил друзей. Но как-то хладной снежной ночью явилась ему в дрёмах дева немыслимой красоты, с локонами цвета серебра и голубыми, как горное небо, глазами, а также бархатной белоснежной кожей. Словно заколдованный, слушал Ордухан её песню. То была дева чище света звёзд, чей отец Цас на горе Ёндор по указу Алама вот уже тысячи лет хранил Врата, ведущие на юг. А пела дева о муже, что освободил бы её из золотой клетки. И звалась сия дева Еганой.

 Цас жил в величественном ледяном замке, вмурованном в пик скалы столь высоко, что не сходили снежные шапки с его стен и окрестностей. Был он богат и могуч, окружал себя слугами и рабами, был щедр и добр к друзьям, но суров и гневлив к врагам. Было у него три дочери и каждую он любил больше жизни. Старшую, с волосами цвета инея, он пожаловал старейшему из приближённых — орлиному хану Шонхору. Среднюю, с волосами цвета камня, он пожаловал сильнейшему из приближённых — козлиному хану Ямаа. Младшую же, с волосами цвета серебра, хранил у сердца.

 Ордухан был великим богатуром и огонь горел в его глазах. Странствуя, когда-то спас он красавицу-лошадь от рукотворных силков охочего до коньего мяса Ашыга. Имя той лошади, красы-саанки, что скачет быстрее ветра, Туура — она была древна, мудра и стала ему верна. И когда душа Ордухана помрачилась, и лошадь его потеряла покой. Куда бы он ни шёл, струилась в его ушах песня Еганы, а глаза искали лишь путь к синеокой красавице. И чем круче богатур брал на юг, тем сильнее глас её звучал. Добравшись до Серогорья, снял Ордухан седло и сбрую с Тууры, да обрил, забрав волосы с собой, и велел ждать хозяйского клича.

 Семь дней и семь ночей шёл Ордухан по горам, пока путь не преградил ему козлиный хан Ямаа. Страшен был его облик, ибо с козлиными головой и ногами были у него человечьи руки и грудь, пусть изрядно и волосаты. В руках Ямаа сжимал огромный топор и потребовал у человека покинуть Серогорье, ибо оно — владения господина его Цаса. Вступил с ним в бой Ордухан, но сколько ни метал в него камни, а все они застревали в шерсти; сколько ни резал ножом, а раны тут же зарастали. Тогда бросился Ордухан на Ямаа, схватил козлиного хана за бороду, повалил в неглубокую расщелину и закрыл булыжником. Тридцать пять дней терпел голод Ямаа, давно кончились припасы у Ордухана, ел он змеиное мясо и пил талый снег. А на тридцать шестой день взмолился козлиный хан о пощаде. Предлагал он всех дочерей и ханство своё в приданое к ним, но Ордухан был милостив и потребовал лишь клятвы вечной верности. Достал он свой каменный нож и взрезал им ладонь свою и ладонь Ямаа, после чего на крови поклялся человек козлиному хану быть тому заботливым хозяином, а тот — быть ему верным слугой. Вдоволь наелся козлиным мясом Ордухан и, пополнив запасы, двинулся дальше. Так ордуханиды обрели власть над козлами и козами.

 Путь через Серогорье был полон мороза и голых камней, но на третий день ледяной замок и башня цвета инея, окутанные метелью, показались на горизонте. Путь к ним преградил Шонхор, орлиный хан. Он потребовал от седьмого внука Алама покинуть владения Цаса, но тот, измученный холодом, голодом и жаждой, лишь улыбнулся, горделиво прямя спину. Ордухан ответил, что сражался уже с могучим Ямаа, что много сильнее орлиного хана, и победил его, и покорил его, но проявляет милосердие к величественному и прекрасному Шонхору. Ордухан предложил тому испытать его трижды и коль он справится, то не станет тот чинить преграды. Колеблясь, орлиный хан потребовал доказательств победы, и тогда достал богатур бурдюк, наполненный козьим молоком, и мешок с козьим мясом. Шонхор в ответ засмеялся и принял уговор Ордухана. Заприметил он, что человек бескрыл и указал на скальную пропасть, велев не позднее вечера быть на другой стороне. Соорудил тогда Ордухан мост из козлиных костей, связанных конским волосом Тууры, и перешёл по нему. Поражённый, указал Шонхор на самый высокий пик и велел прожить на нём там семь дней и семь ночей, видя, что бесшёрстен человек. Поставил тогда Ордухан там шатёр из козлиной шерсти с каменным очагом, питаемым козьим жиром, и переждал дни и ночи. Озлобленный, приказал Шонхор человеку сразиться с собой, ибо уже понял, что беззуб и не когтист человек! Но Ордухан уже наелся жареного мяса, погрелся у костра, отдохнул и напился козьим молоком — быстро он повалил врага наземь и заставил его молить о пощаде. Ни злата из гнёзд, ни дочерей прекрасных — ничего не нужно было Ордухану, лишь клятва вечной верности. Достал он свой каменный нож и взрезал им ладонь свою и лапу Шонхора, после чего на крови поклялся человек орлиному хану быть тому заботливым хозяином, а тот — быть ему верным слугой. Так ордуханиды обрели власть над орлами. Сел на Шонхора Ордухан и полетел навстречу песне возлюбленной его Еганы, что зрила подвиги его из окна своей башни. Добравшись к ней через окно, он осыпал её поцелуями, посадил на Шонхора и улетел прочь, к Тууре, что верно ждала его у подножия Серогорья.

 Долго горевал Цас, да только его снежные одежды таяли на равнинах, а воющий в льдистых ветрах глас там был безлик и жалок. Лишь когда опустел его погреб — ибо больше не служили ему козлы — оголодавший саан дал благословение на свадьбу дочери и клятву верности будущему зятю, послушно поклявшись на крови на каменном ноже. В качестве свадебного подарка и в знак своей преданности, он преподнёс ему Хяру — разящую саблю, чей клинок был цвета инея, способный разрубать падающий на лезвие шёлковый платок. Ордухан с благодарностью принял его. Так седьмой внук Алама обрёл слуг и вассалов, жену и землю — из серого камня он выстроил цитадель Гар-Данас, а дыхание Еганы сделало её белоснежной.

 Не ведал тогда Ордухан, что, поедая змей в битве с козлиным ханом Ямаа, обратил он на себя взор Могои, змеиного хана. Зря его подвиги глазами слуг, пробудил он из многовекового сна своего господина — Эрзэла, чей единственный глаз отныне будет зорко следить за внуками Алама" (с) Сказания об Аламидах

[отрывок из книги "Сага об Эйхваде и Асмире"]