Скидка на время

Полтинник не то, чтобы стучится в дверь, но из-за угла выглядывает вполне уверенно. Зеркало дразнится, корчит рожи, выпячивает морщины и седину, тычет пальцем – средним в основном: «Старуха!»

Казалось бы, пора. Пора уже повзрослеть, поумнеть, перестать искать справедливость или удивляться ее отсутствию. Пора уяснить, с какой стороны у бутерброда масло и почему оно именно с этой стороны. 

И все же я не понимаю принципа, по которому предоставляется скидка на время.

Вот есть мужик. Он преступник, присваивающий имущество ссыльных и продающий им фальшивые документы. То, что он регулярно избивает им же брошенную жену и четверых детей – просто деталь, штрих к портрету. Это и сейчас в глазах т.н. «общества» не преступление, разве что проступок, за который можно осудить (не судом, упаси Господи, а только обществом), но странно наказывать, а уж тогда… «Ну, время было такое!»

Мужика арестовывают. Не на пустом месте, прошу заметить – несколько человек задержаны с оформленными им справками. Показания против него дает жена, та самая, которую он лупит смертным боем уже после того, как открыто зажил с любовницей. Слова матери подтверждает в суде тринадцатилетний сын, ставший после ухода отца из семьи старшим мужчиной в ней и тянувший на себе все крестьянское хозяйство. Не доносит на отца (это неоднократно подчеркивает годы спустя следователь по делу), а только свидетельствует показания матери. По итогу мужик осужден на десять лет за то, что (цитируя обвинительное заключение) «будучи председателем сельсовета, дружил с кулаками, укрывал их хозяйства от обложения, а по выходе из состава сельсовета способствовал бегству спецпереселенцев путём продажи документов». Кстати, из десяти лет он отбыл три, в процессе участвовал в строительстве Беломорско-Балтийского канала, домой вернулся с орденом за ударный труд… но это было потом.

А что же случилось после суда?

А после суда отец мужика (и дед того самого тринадцатилетнего мальчишки) на пару с великовозрастным племянником убивает и самого пацана, и его младшего, девятилетнего, братишку. Первого – за то, что не встал на защиту отца и вообще посмел открыть рот, второго – за компанию, чтобы свидетеля не оставлять. Общество горестно вздыхает: «Время было такое…»

Из мальчишки сначала делают героя, используя его короткую жизнь и страшную смерть в пропагандистских целях, пририсовывая ему на портретах пионерскую форму и галстук, которых он в глаза не видел. Потом само имя его становится нарицательным, обозначая в обиходной речи самое мерзкое из всех предательств – предательство своей семьи. «Развелось павликов морозовых!»

И вот что интересно. 

Отец Павлика, мошенник, вор и просто мудак, в глазах общественности вполне заслуживает «скидки на время»: ну да, обворовывал (фактически) ссыльных, оформлял фальшивые справки, лупил сына оглоблей… но что уж тут поделаешь, такое было время!

Деду Павлика, на секундочку – убийце(!), «скидка на время» тоже предоставляется без вопросов.

Но те же люди, которые сейчас трясутся над детьми и внуками, чуть ли не до окончания школы сопровождают их на кружки и секции и на полном серьезе называют восемнадцатилетних лбов «мальчиками», не видят причин сделать «скидку на время» для тринадцатилетнего подростка. Время, прошу заметить, было одно и то же. Что для Трофима Морозова, что для Сергея, что для Павлика. Но мошенник и вор заслуживает скидки, убийца заслуживает, а убитый парнишка – нет.

Время было еще то, конечно. И злейшему врагу, не то, что мальчишке-школьнику, не пожелаю я оказаться в ситуации, когда ты В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ идешь против семьи. Подтвердить слова матери? Значит, пусть и формально, против отца. Не подтвердить? Значит, против матери и младших братьев. И не подтверди Павлик показания матери, неизвестно, чем – с позиций судебной системы все того же времени – обернулось бы для них дело. Или – известно? Ведь «время было такое!»…

Нет, не понимаю я принципа предоставления «скидки на время». А вы?