Первая любовь не первой молодости

- Мурик, Муууурик, просыпайся, дорогой, - женская рука легонько пощекотала идеально круглую розовую пятку. Пятка дёрнулась, чуть не заехав женщине в нос, и уползла под одеяло. Рука нырнула за ней. Одеяло недовольно забухтело, завозилось, и с противоположного его конца высунулась кудлатая мальчишеская башка. Шов от подушки оставил красный след на пухлой щёчке.

- Ну что опять, ангидрит твою гипотенузу? – прогудел ребятёнок неожиданно взрослым прокуренным басом, одной пятерней раздирая белёсые кудри, а другой почёсывая мягкий животик.

 Красивая молодая женщина в лёгком полупрозрачном одеянии присела на кровать.

- Не ворчи, засоня, есть работа, и я её тебе принесла.

- Пффф… работа… лучше бы тортик принесла - скривился мальчишка, нехотя рассматривая две фотографии. – Это чё? Вот эти двое? А чё ко мне-то? Они же старые! Иди вон к Эрику.

Тот, в чью сторону мотнула белобрысая голова с так и не расчёсанными кудрями, спал в другом углу комнаты, вольготно раскинувшись поверх одеяла и совершенно не стесняясь своей наготы. Да и чего там было стесняться – с него ваял Микеланджело своего Давида. Да, да, именно с него, Эроса, покровителя и вдохновителя плотских утех. Надо сказать, это был очень интересный эксперимент. Уже потом противный старикашка Фрейд, которого Эрик терпеть не мог, обозвал его дурацким словом «сублимация».

Психея засмеялась и щёлкнула недовольного пацана по носу:

- Старые! Кто бы говорил! Тебе самому за какую тыщщу лет уже перевалило, м? Ей 37, ему 49. Совсем ещё не старые. Главное, душой молодые! – она вскочила и закружилась по комнате в замысловатом танце. Её одеяние трепетало как крылья бабочки.

- Ну дайте поспать, блин! Всю ночь работал! – Эрик перевернулся со спины на живот, попутно ловко метнув в Психею подушкой. Но та увернулась в изящном пируэте, и подушка прилетела прямо в заспанную моську Амура. Фырча от возмущения дворовым котом, тот вскочил на ноги и запульнул её обратно, но вместо эриковой кровати попал в чашу из-под вина. Чаша закрутилась, разбрызгивая любовный нектар. Эрос заржал, как жеребец в период гона:

- Почаще тренируйся, мазила, совсем хватку потерял! – откатился к стене и уснул как ни в чём не бывало.

- Ах, Мурик, Мурик, - укоризненно пропела Психея. – Где же твоя знаменитая меткость? Так промахнуться… и чем? Подушкой! А я-то думаю, откуда у людей столько безответных чувств…

Засопев от справедливости упрека и переводя разговор, Амур снова взял в руки фотографии:

- Ага… она – один брак, несколько любовников… неглупая, но доверчивая… мама-папа обычные, дети почти взрослые… сейчас ни с кем не встречается. Он – два брака… дети, ессессно, с бывшей… никому не верит… родителями недолюбленный… есть женщина «для здоровья», - короткий презрительный взгляд в сторону соседней кровати. – А чё такая разница в возрасте?

Женщина молча ткнула пальцем в висевший на стене плакат с корявыми, от руки нарисованными буквами – «В любви все возрасты проворны».

- Лааадно, - и по-стариковски кряхтя, полез под кровать. Чем-то там двигал, дёргал ногами и попкой. Психея даже села на руки – боялась не удержаться и шлёпнуть. Амур очень сердился за это. А ссориться с ним опасались даже боги.

Наконец вынырнул с футляром странной формы, нежно его огладил, победоносно взглянул на женщину и жестом фокусника распахнул крышку:

- Во! Марсик подарил… эСВээЛКа 14эс!

Тут же с неимоверной скоростью замелькали пухлые ручки, заклацали-защёлкали собираемые части, и взору потрясенной сим действом Психеи предстало чудо-оружие.

- Что это?

- Снайперская винтовка Лобаева. Высококачественное оружие элит-класса для поражения целей на ближних, средних, дальних и сверхдальних дистанциях. Ferrari в мире высокоточных снайперских систем. 408 калибр, между прочим! А ты говоришь – мазила…

Психея уже ничего не говорила. Захлебываясь смехом, она повалилась на кровать, молотя в воздухе ногами, как простая деревенская девка. Куда только делась её бабочковая утонченность!

- И чего ржёт, дурында… - Мурик даже не обиделся, он так и этак вертел свою винтовочку, не в силах налюбоваться, и старательно протирая специальной тряпочкой каждую детальку.

Наконец, отсмеявшись, она вынула что-то из-под матраса и протянула это опешившему мальчишке:

- Держи.

- Нет… Да нет же… Не может быть… Ты что – меня разыгрываешь? Точно! Ха! Ну ты даешь! А я же повёлся. А ты разыграла!

Но Психея смотрела на него серьёзно и даже чуть печально, а в руке её была обычная деревянная рогатка. Древнее древнего, с отполированной руками до гранитной гладкости рукояткой, с чуть истёртым, но по-прежнему крепким куском кожи на резине между рогулинами.

- Да, дорогой. Это будет первая любовь.

 В наступившей тишине было слышно, как сладко посапывает носом уработавшийся Эрик, и капает любовное зелье из опрокинувшейся чаши. Тихонько покачивалась свисавшая с рогатки резинка. Молчала Психея. Молчал Амур, рассеянно перекатывая в руке патроны к винтовке. То есть, конечно, пособник любви заряжал её вовсе не патронами. Так же, как и лук – не стрелами. А рогатку не камешками. Чем? Аха… щазззз… так он и сказал, держи карман узеньким кверху. Но чем бы они не были – только снаряды, выпущенные из рогатки выпуска 5 498 года до нашей эры, модели эЛэНПэ (любовь незабываемая первая), попадали прямиком в сердце. И только один раз за человеческую жизнь. Наиточнейшей точности снайперская Ferrari поражала исключительно мозг. Её предшественник лук, кстати, тоже.

 Иногда в небесной канцелярии при составлении списков человеческой молодёжи в очередь на первую любовь кое-кто – исключительно по недосмотру и лени работников, а не по злому умыслу – в эти списки не попадал. Так и ходили потом по земле – недопервовлюблённые. И вторую любовь могли заиметь, и третью… да хоть сколько. А вот первой нет, не было. Как в песне – «не той я улицей прошёл, тебя не встретил, не нашёл». А потом, вкусив в обеденный перерыв амброзии на скорую руку в ближайшей кафешке под названием «Райские кущи», сотрудники небесной канцелярии возвращались на свои рабочие места и, кинув сытый взор на базу данных, обнаруживали потеряшек. Правда, не всех уже можно было внести обратно в список. Ведь это у них обеденный перерыв, а у людей – полжизни прошло. Кто-то не доживал, кто-то успевал зарасти броней так, что ни одна рогатка не пробьет, кто-то превращался в набитый высокомерием и пафосом воздушный шар – в такой и стрелять страшно, сразу лопнет.

Но некоторые счастливчики, как те двое на фотографиях, получали свой шанс. Первая любовь не первой молодости.

Амур огладил рукой приклад, со вздохом отложил снайперку и протянул к Психее руку:

- Давай.