Бои местного значения или суета вокруг одной рецензии

Почему-то получилось так, что я, миролюбивый и стеснительный человек, оказался в центре скандала, что добавило мне уверенности в себе и некоторой доли оптимизма. Страсти разгорелись неделю назад вокруг романа "Мир на продажу" и рецензии Дмитрия Шатилова на это скромное творение. Юрия Симоненко зацепил высокомерный тон рецензии, и он упомянул это в посте, чем здорово меня растрогал. Георгий Трегуб, рассердившийся на пост Юрия, отреагировал (и  даже немного меня похвалил), и всё заверте… Я хотел прокомментировать пост Георгия, но с ужасом узрел, что Георгий меня почему-то внёс в чёрный список. Хотя я человек не пакостный, гадостей в комментариях не пишу, сам никого в ЧС не заношу, а на своей страничке развёл полную анархию демократию и свободу слова. 

Некоторое время я безмолвно сидел будто с выключенным микрофоном и развлекался увеличивающимися цифирками просмотров на злополучном романе. Но потом вдруг торкнуло: ведь об меня ломают копья, а я сижу, забившись в угол! Поэтому пришлось писать этот оправдательный пост, в котором, возможно, кто-то увидит элементы некоторого самопиара.

Чуть-чуть о сути рецензии Дмитрия и сути его претензий. Когда-то ещё в докрымские времена у меня сформировались четыре идеи, которые мне показались интересными, достаточно фантастичными и вполне литературабельными:

1) Мир, в котором технологии строятся не на базе естественных наук, а на «умозрительных» науках, в частности математике, философии и лингвистике. Из идеи можно высосать много интересных эффектов: менять константы по желанию, создавать фигуры, являющиеся кругом и квадратом одновременно, привязывать к любой причине любое следствие, отрывать функции от «носителей» и копить их в «функциональном хранилище», объединять два разных предмета в один или вычитать один из другого и прочее и прочее.

2) Общество, в котором власть захватили хорошие, эксплуатирующие плохих. Эти хорошие не дают развиться положительным качествам (смелости, смекалке, отзывчивости и пр.) у плохих, и изымают, едва эти качества успевают сформироваться. Таким образом, в этом обществе основную роль играют не деньги и материальные ценности, а качества, свойства. Чем больше у человека хороших свойств, тем выше его положение.

3) Общество, в котором законами природы занимаются не учёные, а юристы. То есть на юристов налагается обязанность следить не только за общественными законами, но и естественными. Соответственно, люди, нарушающие законы природы, являются преступниками. Законы природы принимаются законодательной властью и прописаны в Естественном кодексе.

4) Логические аномалии. В фантастике часто используются физические, химические, биологические аномалии, а логические – вещь довольно редкая. Отсюда можно тоже получить много интересных эффектов: перепутываются причинно-следственные связи, появляются у предметов лишние свойства, меняются местами части с целым, материализуются абстрактные понятия и пр.

По негласным правилам фантастики четыре идеи – это четыре разных произведения, чтобы «не путать читателя». Но я отношусь к медленно пишущим авторам, и написать четыре романа или повести для меня – тяжёлый труд: это надо сюжеты выдумывать, героев и всё такое. К тому же на тот момент у меня не было ни одного романа: «пацаны засмеют, у всех есть, а у тебя – нет». Но почему бы в одном романе не использовать сразу четыре идеи? Мало ли, что так никто не делает! Я сторонник постоянно поиска в литературе: раз так никто не делает, то почему бы не попробовать!

Все четыре идеи удалось слепить в одно фантдопущение. С первой идеей хорошо стыкуется вторая (свойства – это тоже философская категория) и четвёртая (логические аномалии – это «производственные отходы» от использования гуманитарных технологий). Третья сама собой вытекает: использование таких могучих технологий обязательно повлияет на законы природы, и нужна организация, которая бы пресекала подобные безобразия. Вроде всё логично и органично.

Оставалось только оживить полученный мир. У меня в загашнике была ещё одна социально-фантастическая идея – регрессоры. У Стругацких были прогрессоры, а тут, наоборот, регрессоры, которые не развивают отсталые миры, а делают их ещё более отсталыми, чтобы оттуда вытягивать ценности, а взамен поставлять «бусы и зеркала». Была разработана «теория регрессорства», и эту идею я решил сделать двигателем сюжета. Приём, скажем, не новый в фантастике. Тот же Герберт Уэллс в «Машине времени» склеил научно-фантастическую идею перемещения во времени с социально-фантастическим обществом элоев и морлоков.

Претензии Дмитрия были как раз насчёт «раздвоенности» романа, явного распадания на философо-технологическую и социальную части. Что их вполне можно было разделить на два отдельных произведения. Я немного потрепыхался, прикрываясь могучим Уэллсом; ведь и «Машину времени» при таком подходу тоже пришлось бы разбить на два романа: в одном описывалась бы просто машина времени, на которой герой отправился в будущее бить монстров, а в другом – общество элоев и морлоков, куда герой переместился аки попаданец. Но под нажимом аргументов пришлось признать, что «следы клея» в моём романе всё-таки видны: две основополагающие идеи склеены соплями сюжета. Полемика была обоюдно вежливой и конкретной. Мы взаимно уступили друг другу: Дмитрий признал несколько вызывающим тон рецензии, я признал несколько грубую склейку сюжетных идей. Обычная рабочая дискуссия!

Единственное, я сделал для себя вывод: мысль объединить несколько параллельных идей в одном романе – штука новая, но достаточно плодотворная и интересная, если подать её аккуратно. Если поудачнее склеить идеи, то, думаю, можно получить неплохой результат, «мультиидейный» роман. И не стоит зацикливаться на том, что «так никто не делает» – это самая вредная мысль, которая может возникнуть у автора в процессе написания. Всё новое всегда воспринимается в штыки, но без нового нет движения вперёд.

Ах да, насчёт публикации в «Полудне»! Было дело, опубликовали две повести: "Опции" и "Бархатный сезон", первую (хвастаюсь!) даже наградили немножко. У меня, инженера, нет никаких подвязок и знакомств в литературных кругах, публикация была «чисто с улицы»: разослал повесть по нескольким журналам, «Полдень» вдруг совершенно случайно решился напечатать мой опус, потом второй. К сожалению, у нас повести, кроме журналов, опубликовать больше негде, увы и ах!

К любым мнениям я отношусь спокойно, даже к таким. Так что высказывайтесь смело, поспорим, помозгуем… В ЧС никого заносить не буду, и приму любую рецензию. Могу, конечно, просмеять или спародировать, был инцидент, но это, так сказать, любя, без оскорблений и не совсем обидно, только ради движухи!

Кстати, у меня в черновиках есть будущий роман или повесть, в котором «платформой» для технологий будет являться история. Представляете себе исторические технологии? Как начну выкладывать, сразу же сообщу: вот где будет повод для дискуссий!

Пишите смелее, не бойтесь нового!