«Точка активации» длиной в 26 лет. Часть 4. Неувязочка-с.
Автор: Александр Холмов- Родион Романович, вы и убили.
- Да? А я вот слышал, что убийца – дворецкий.
- Ну… Может, это можно как-то увязать...
- Да как же это можно увязать-то?
- А не знаю как. Это не моя должность. А вы подумайте на досуге. Досуга-то у вас теперь много будет…
(Жертвам долгостроя посвящается)
Бывает так, что у вас затык, не связываются линии… Думаешь – ну натурально, несколько лет думаешь! – как же это все увязать? А потом – бах, и придумал!
Какая же тогда радость! Гениально! Как здорово связались все линии! И как все душевно! И главное – логично… И можно развивать дальше…
Главное – это все записать подробно и во всех деталях. А то, конечно, тоже всем знакомо. Так все ясно в голове и по-другому ну просто невозможно … Как это можно забыть?
А не запишешь, и через недельку уже смотришь – ой, чё-то как-то… Что ж там было-то? Так вроде здорово все сошлось… а теперь почему-то… Как будто нет.
Мы все это проходили. И поэтому тщательно и подробно записываем, как должны повернуться события в нашей книге. И потом…
Потом нас что-то отвлекло. Жизненные неурядицы, мало ли, бывает. И какое-то время мы не возвращаемся к нашему роману. Но мы спокойны – все записано, ничего не пропадет. И в нужный момент…
Проходит пара лет.
Жизненные неурядицы рассосались. И мы такие:
Ну, продолжим… Так, вроде все в порядке… Дописать тут, тут и тут. И… Похоже, все! Финал близок! Ну, здорово. Вот только… Хм. Тут у нас какая-то неувязочка вроде. Как бы придумать, чтобы все сошлось? А что если… Ну-ка, ну-ка…
Да вот же как надо сделать! Так и так! И все!!! Гениально! Как здорово связались все линии! И как все душевно! И главное – логично…
Давай-ка мы все это запишем. А то мало ли… Все знают, как это бывает. Сегодня помнишь, а завтра…
И мы записываем...
Ну а потом ты достаешь все свои записи, так аккуратно собранные за столько лет, сводишь их в один текст, все отлично, все на месте… И роман готов. И ты начинаешь вычитывать. И вдруг…
*
«Дерьмовая идея, брат,» – отрезал Кейси и оскалился. Этот оскал вместо улыбки появился у него после смерти матери.
«Послушай, братишка, – Дэвид попытался успокоить младшего брата. – Отец, когда был жив, отнесся бы проще. Давай спросим у мамы, что она сама думает?»
«Мама никогда не согласится, ты же знаешь,» - возразил Кейси.
«Тогда спросим у отца?» - предложил Дэвид.
«Не смей трогать отца! – взвился Кейси. – Он после смерти мамы сам не свой».
«О чем шумим, дети мои? – Джулия Барнет в ночной рубашке показалась наверху лестницы в гостиную. – Вы нам с папой мешаете… Хм… Спать».
«Мама, я как раз говорил, что отец никогда бы не согласился… – Кейси всегда утихал при появлении матери. – Это все Дэвид, его бредовые идеи…»
«Кейси, сынок, - строго сказала Джулия. – О твоем несчастном брате… Или хорошо, или никак. Когда он был жив, он никогда бы не позволил себе…»
Дэвид Барнет (про себя). Черт, да что это за дерьмо здесь творится? (громко). Эй!.. Эге-ге!.. Я вообще-то здесь!..
Элиот Барнет (в семейных трусах, появляется наверху лестницы). Что тут вообще творится, э? Барнеты! Что вы за неугомонное семейство? Спать, спать немедленно всем! (жене) Джулия! Мы с тобой… хм. Не закончили. Гони этих мерзавцев спать, я жду… (уходит).
Дэвид. Прости, мам. После смерти Кейси я сам не свой. Пойду приму триста капель эфирной валерьянки... Пойдем, брат.
Дэвид и Кейси уходят. Джулия уходит.
Все уходят.
Занавес.
Без комментариев.
Пойду приму триста капель эфирной валерьянки.