Марк Твен о писательстве и законах художественной литературы

Марк Твен (30 ноября 1835 года — 21 апреля 1910 года) — американский писатель, журналист, общественный деятель. Мастер слова. Настоящее имя — Сэмюэл Лэнгхорн Клеменс.

Цитаты

Писать легко. Всё, что вам нужно сделать, это вычеркнуть неправильные слова.

Самый подходящий момент начинать статью наступает, когда вы её успешно закончили. К этому времени вам становится ясно, что именно вы хотите сказать.

Тысячи гениев живут и умирают безвестными — либо не узнанными другими, либо не узнанными самими собой.

«Классика» — это книга, которую восхваляют — и не читают.

Человек, который не читает хорошие книги, не имеет преимущества перед тем, кто не умеет читать.

Хорошие друзья, хорошие книги и спящая совесть — вот идеальная жизнь.

Мои книги — вода; книги великих гениев — вино. Воду пьёт каждый.

***

Я испытал и умственный и физический труд; и за все деньги вселенной не согласился бы я тридцать дней подряд работать заступом; а любым умственным трудом, даже самым тяжёлым, я охотно займусь почти даром — и буду доволен.

Литература, так же как государственная служба, юриспруденция, да и любое другое занятие, страдает из-за недостатка людей, желающих работать, а не из-за недостатка работы. Когда вам говорят обратное, то говорят неправду. Если вы желаете сами в этом убедиться, то найдите хорошего редактора, первоклассного репортёра, директора завода, мастера цеха, механика или любого другого настоящего специалиста в своём деле и попробуйте нанять его к себе на работу. Вы увидите, что он уже занят и его не отпускают.

Пишите бесплатно до тех пор, пока кто-нибудь не предложит вам плату за ваши писания. Если в течение трёх лет вам не предложат ни цента, значит, вам лучше заняться чем-нибудь другим.

В молодости

О дилетантах в литературе

Кто слыхал, чтобы необстрелянный рекрут; даже самый лихой из рекрутов, требовал, чтобы его назначили на место бригадного генерала. Между тем автор-любитель выступает как раз с таким требованием. Не имея ни малейшего опыта литературной работы, он предлагает свою стряпню в один журнал за другим, — иными словами, претендует на место литературного генерала, который заслужил своё звание и должность годами и даже десятилетиями тяжкой солдатской службы.

Я глубоко убеждён, что на свете нет ни единой профессии, в которой был бы возможен подобный случай. Если вы никогда не обучались тачать сапоги, вы не придёте в сапожную мастерскую с предложением своих услуг. Даже самый напористый из претендентов в писатели не будет настолько глуп, чтобы так поступить. Он поймёт, что это смешно, что это абсурдно, он столкнётся с простейшей истиной, что для того, чтобы стать приличным жестянщиком или каменщиком, кладчиком кирпичей, наборщиком, ветеринаром, повитухой, трамвайным кондуктором, — словом, чтобы преуспеть в любой области или профессии, дающей славу и хлеб, нужно знать своё ремесло. Почему же, как только речь идёт о литературе, здравый смысл у людей испаряется и все обретают уверенность, что для этой специальности не нужно ни обучения, ни опыта — только уверенность в своём даровании и храбрость льва.

Об аудитории

Публика — единственный критик, мнение которого чего-либо стоит.

Я считаю, что правильный способ написать рассказ для мальчиков — это написать так, чтобы он не только заинтересовал мальчиков, но и сильно заинтересовал любого мужчину, который когда-либо был мальчиком. Это значительно расширяет аудиторию.

О стиле

Давайте предположим, что всякий раз, когда мы читаем предложение и нам оно нравится, мы бессознательно сохраняем его в нашей комнате образцов; и оно вместе с мириадами своих собратьев собирается в здание, кирпич за кирпичиком, в будущее здание, которое мы называем нашим стилем.

О пути к творчеству

Не смотрите на мир, засунув руки в карманы. Чтобы написать об этом, вам нужно протянуть руку и прикоснуться к нему.

Есть книги, которые отказываются быть написанными. Они год за годом отстаивают свою позицию, и их невозможно переубедить. Это не потому, что книги нет и её не стоит написать — это просто потому, что не обнаруживается правильная форма рассказа. У истории есть только одна правильная форма, и если вам не удастся её найти, история не расскажет сама себя.

Если вы выдумаете двух или трёх людей и затем дадите им волю на страницах своей рукописи, то что-нибудь обязательно произойдёт. Этому нельзя помешать. И тогда потребуется вся остальная часть книги, чтобы выпутать их из естественных последствий этой случайности. Итак, прежде чем вы успеете оглянуться, книга готова, и вам не пришлось израсходовать на неё ни одной мысли.

Настоящий рассказ должен течь, как течёт ручей среди холмов и кудрявых рощ. Главное — пройти свой путь; как пройти — не важно, важно пройти до конца.

О романах

Человеку, не рождённому с даром писать романы, приходится нелегко, когда он пытается построить роман. Я знаю это по опыту. У него нет чёткого представления о своей истории; на самом деле у него нет истории. Он просто думает о некоторых людях и об одном-двух инцидентах, также о местности, и он верит, что сможет вовлечь этих людей в те инциденты с интересными результатами. Итак, он начинает работу. Написать роман? Нет — это мысль, которая приходит позже; вначале он только намеревается рассказать небольшую сказку, очень маленькую сказку, сказку на шести страницах. Но так как это сказка, с которой он не знаком и которую он может узнать, только слушая, она продолжает рассказывать сама себя, она более чем склонна продолжать и продолжать, пока не превратится в книгу. Я знаю об этом, потому что со мной такое случалось много раз.

О законах, обязательных для художественной литературы

1) Роман должен воплотить авторский замысел и достигнуть какой-то цели.

2) Эпизоды романа должны быть неотъемлемой его частью, помогать развитию действия.

3) Героями произведения должны быть живые люди (если только речь идёт не о покойниках), и нельзя лишать читателя возможности уловить разницу между теми и другими.

4) Все герои, и живые и мертвые, должны иметь достаточно веские основания для пребывания на страницах произведения.

5) Действующие лица должны говорить членораздельно; их разговор должен напоминать человеческий разговор и быть таким, какой мы слышим у живых людей при подобных обстоятельствах, и чтобы можно было понять, о чём они говорят и зачем, и чтобы была хоть какая-то логика, и разговор вёлся хотя бы по соседству с темой, и чтобы он был интересен читателю, помогал развитию сюжета и кончался, когда действующим лицам больше нечего сказать.

6) Слова и поступки персонажа должны соответствовать тому, что говорит о нём автор.

7) Речь действующего лица, в начале абзаца, позаимствованная из роскошного, переплетённого, с узорчатым тиснением и золотым обрезом тома «Френдшип», не должна переходить в конце этого же абзаца в речь комика, изображающего безграмотного негра.

8) Герои произведения не должны навязывать читателю мысль, будто бы грубые трюки, к которым они прибегают по воле автора, объясняются «сноровкой обитателя лесов, удивительно тонким знанием леса».

9) Герои должны довольствоваться возможным и не тщиться совершать чудеса. Если же они и отваживаются на что-нибудь сверхъестественное, дело автора представить это как нечто достоверное и правдоподобное.

10) Автор должен заставить читателей интересоваться судьбой своих героев, любить хороших людей и ненавидеть плохих.

11) Авторская характеристика героев должна быть предельно точна, так чтобы читатель мог представить себе, как каждый из них поступит в тех или иных обстоятельствах.

Автор обязан:

12) сказать то, что он хочет сказать, не ограничиваясь туманными намёками,

13) найти нужное слово, а не его троюродного брата,

14) не допускать излишнего нагромождения фактов,

15) не опускать важных подробностей,

16) избегать длиннот,

17) не делать грамматических ошибок,

18) писать простым, понятным языком.

(из эссе «Литературные грехи Фенимора Купера»)

О писательском мастерстве

Получить нужное слово в нужном месте — редкое достижение. Конденсировать рассеянный свет страницы мысли в сияющей вспышке единственного предложения — само по себе достойно звания призового сочинения… У каждого могут быть идеи — трудность в том, чтобы выразить их, не тратя кипу бумаги на то, что можно свести к одному блестящему абзацу.

Правильные пропорции афоризма: минимум звуков, максимум смысла.

Не понимаю тех писателей, которые могут написать слово только одним способом.

В литературе копированием не достигается сходство.

Разница между правильным и почти правильным словом такая же, как между молнией и мерцанием светлячка.

Правда невероятнее вымысла, потому что вымысел обязан держаться в рамках правдоподобия, а правда — нет.

Эмоции — один из самых трудоёмких в изготовлении видов материи. Легче изготовить семь фактов, чем одну эмоцию.

Не говорите: «Старушка закричала». Доведите её — и пусть она сама закричит.

Успешная книга состоит не из того, что в ней есть, а из того, что в ней осталось.

По поводу прилагательных: если сомневаешься — вычеркни.

Когда обнаружите прилагательные, убейте их. Нет, я не имею в виду полностью, но убейте большинство из них — тогда остальные будут полезны. Прилагательные слабеют, когда находятся близко друг к другу. Они получают силу, когда находятся на большом расстоянии друг от друга. От привычки к прилагательным (или многословной, расплывчатой, витиеватой привычки к прилагательным), однажды закрепившейся у человека, так же трудно избавиться, как и от любого другого порока.

Всякий раз, когда вам захочется написать слово «очень», замените его словом «чертовски»; ваш издатель всюду его вычеркнет, и получится то, что надо.

Не нужно ожидать, что книга будет правильной с первого раза. Иди работай и переделывай или переписывай. Бог только время от времени показывает свои гром и молнии, поэтому они всегда привлекают внимание. Это Божьи прилагательные. У тебя слишком много грома и молний; читатель постепенно перестаёт залезать под кровать. (из письма Ориону Клеменсу)

Когда кончаешь книгу…

Знакомо ли вам это чувство? Вот как бывает, когда входишь в обычный час в комнату больного, за которым ты ухаживал не один месяц, и вдруг видишь, что пузырьки с лекарствами убраны, ночной столик вынесен, с кровати сняты простыни и наволочки, вся мебель расставлена строго по местам, окна распахнуты, в комнате пусто, холодно, голо — и у тебя перехватывает дыхание. Бывало ли с вами такое?

Человек, написавший большую книгу, испытывает подобное чувство в то утро, когда он кончил в последний раз просматривать рукопись и на его глазах её унесли вон из дому, в типографию. В час, установленный многомесячной привычкой, он входит в свой кабинет — и у него вот точно так же перехватывает дыхание. Исчез привычный разгром и беспорядок. Со стульев исчезли груды пыльных книг, с полу — атласы и карты; с письменного стола исчез хаос конвертов, исчерканных листов, записных книжек, разрезальных ножей, трубок, спичечных коробков, фотографий, табака и сигар. Мебель опять расставлена так, как она стояла когда-то в незапамятные времена. Здесь побывала горничная, в течение пяти месяцев лишённая доступа в кабинет. Она произвела уборку, она вычистила всё до блеска и придала комнате вид отталкивающий и жуткий.

И вот я стою здесь сегодня утром, глядя на всё это запустение, и мне становится ясно, что, если я хочу снова создать в этой больничной палате жилую и милую моему сердцу атмосферу, я должен водворить на прежние места всех этих пособников неспешно надвигающейся смерти, должен опять терпеливо ходить за новым больным, пока не отправлю отсюда и его для свершения последних обрядов, при которых будут присутствовать многие или немногие, как придётся. Именно так я и намерен поступить.

***

Слово Мастеру. Писатели о писательстве — список статей

***