Благие намерения, ведущие в ад

Литературно-критическая статья по книге Александра Коломийцева «Миллионщица»«Миллионщица» Александра Коломийцева развивается по классическим канонам шахматной партии: дебют — миттельшпиль — эндшпиль. Эндшпиль трагический, что роднит произведение с психологической драмой. Или детективом? Деревенским детективом.

Действительно, можно бы с чистой совестью причислить повесть к этому жанру, поскольку действие практически не выходит за пределы поселка городского типа и деревеньки поблизости. О городе — глухо, он рядом, но все же как бы на Луне. Крутится наподобие спутника по орбите вокруг Мысков (театральные подмостки, где неторопливо разворачивается действо). 
В городе — квартирка, унаследованная Клавдией от убиенной ею старушки. В городе обитает золотая молодежь и сынок ее непутевый. Сынком — в уменьшительно-ласкательном преломлении — он остается для Клавдии до последнего ее смертного вздоха, и увы, чем-то вроде Брута для Цезаря... Только вот Брут, согласно легенде, попользовался кинжалом, а сынок для матери припас молоток с полиэтиленовым мешком. Дешево и сердито. 

Но вернемся к пока еще живой героине, Клавдии. 
Уроженка села с восьмиклассным образованием и непомерными амбициями. Этакая леди Макбет Мценского уезда или, если хотите, Екатерина Медичи, черная королева, отравительница, злой гений эпохи. 
С первой ее роднит сильный, страстный женский характер, готовность пойти на все, даже убийство ради любимого (для Катерины — человека, для Клавдии — денег). Со второй — искусство плести интриги и добиваться своего любыми средствами, готовность шагать по головам, или, точнее, по трупам, если понадобится. 
На еврпопейский масштаб деятельность Клавдии не тянет, это правда, но что делать: другие времена, впрочем, нравы все те же...

Клавдия. Холодный, изворотливый ум, нацеленный на выполнение одной задачи: выбиться в миллионеры. Куда там, — в миллиардеры! Зачем ей много денег, Клавдия объяснить не может. То ли бес в детстве попутал, то ли демон какой угнездился в глубинах ее непрозрачной души... Все гады-коммуняки виноваты, веру отбили, — решает героиня, выйдя из храма божьего на свежий воздух, напрочь гоня от себя идею заказать службу подешевле у жирного мужика в рясе (ишь, ряшку наел!)... 
Одно она знает точно: большие деньги делаются не на виду, и свято следуя указаниям своего «Я», живет своим мирком, никого не посвящая в замыслы и «проекты».

Судьба до поры до времени хранит Клавдию. Вот, Васечка, «рабочий мерин», по ее классификации, появляется ниоткуда, ни с того, ни с сего, попадает под руку в тот нужный момент, когда задумала строиться. Строиться — это ферму возвести на участке в чистом поле, скотинку завести, деньжат заработать на молоке-мясе, вложить-инвестировать выручку в выгодное дельце у Артура, чечено-армяно-азербайджанца, из мафии инородцев, промышляющего воровством деревенских телок для выделки дешевой колбасы для народа. 

Дар предпринимательства? — несомненно. От работы Клавдия не бегает, крутится — по ее же словам — как белка в колесе, шьет для заказчиков в любую свободную минуту, торгуется, мотается по округе на машине, налаживает полезные знакомства и связи, обольщает «взятками»: парным молоком, творогом и сметанкой... Кто ж откажется от свеженького? Создать у окружающих образ доброй, отзывчивой женщины, чиновницу местную очаровать, чтобы делянку хорошую отмерила? — для нее пара пустяков. «Криминальный талант»? — отнюдь... Одна, но пламенная страсть. Добру и злу внимая равнодушно, сельчанка-предпринимательница делает ровно то, что подсказывают ее крестьянские гены: будь проще и люди к тебе потянутся.

Короче, по всем статьям современная деловая женщина. С оговоркой, на селе. Потому как встает в шесть утра: и коров надо подоить, и свиньям корм задать, и мужа к полезной деятельности приспособить, и с мужичками-алкашами за «пузырь» договориться, чтоб подсобили дом поскорее поднять... 
Забот прорва. Свеклу колхозную, с полей втихаря в темноте вывезенную, на самогон перегнать — надо же чем-то платить людям за добро, а «пойло» пойдет в самый раз... Корма достать у знакомца, который неделями не просыхает. Сруб под дворцовый комплекс с сеновалом и скотным двором воздвигнуть — тут без плотницких навыков мужа Васечки никак, все из него выжала, а дальше посмотрим. Отопление провести, красить, стеклить, электричество...

Но главная забота — где и как взять денег. Взять — в буквальном смысле — у «лопухов». Это, по театральной терминологии, и есть сверхзадача. Хочешь жить — умей вертеться. Аксиома раннего дикого капитализма. Кому в новой жизни хорошо? — жидам только... но вы-то русские!.. — сетует родной папаша. — Помешалась ты на миллионах. Да что толку говорить, поздно уже. Завладела душой Клавдии черная зависть. Что миллион... умные люди миллиарды делают... а я баба крутая, оборотливости на десятерых хватит, — размышляет начинающая бизнес-леди... Государству — дай, хапугам — сунь. И погорбатиться можно, если что, и в пояс нужным людям поклониться, и обухом хрястнуть по голове, коли обстоятельства заставят... Вот образования не хватает...

Сынок, — «поганец и гаденыш», конечно, да и сосет из матери миллионы, великим трудом заработанные, на девок, наркотики, дружков, — но ведь свое дитя, как отказать... выучится, помощником станет, делом большим вместе займутся. Ширяться начал... говорят, больше двух лет не проживет... нет, это долго, к осени надо кончать его... поплачет потом... Мыслишки скачут упругим мячиком...

Не успела. Поганец и гаденыш опередил. 
От каких новых клавдиных бед и побед оберег обитателей Мысков и окрестностей его молоток, мы уже не узнаем. 
Тут и фабуле конец. 

Александр Коломийцев предпочел — это надо признать — неожиданный финал, кровавую развязку, заставляющую взрогнуть, задуматься о смысле бытия и человеческих ценностях. Почему? Черно-белое кино: или ты влачишь жалкое существование, от получки до получки — или выбиваешься в люди, охотясь на «лохов», как за дичью на охоте. Либо мягкотелость и слюнявость — либо практичность и жесткость. «Отношения теперь рыночные, кто не понял — пусть сам себя виноватит».  Выбор за вами.

Гротеск? — возможно... Но он позволяет автору высказать свою точку зрения на атмосферу в обществе, занятом «перестройкой» и дележкой «ресурсов», ваучерной «прихватизацией» и перераспределением денежных потоков, старт чему был дан знаменитым: «Берите свободы столько, сколько сможете...» И хотя речь в том, не к ночи упомянутом, кличе шла о властных полномочиях республик, составлявших некогда могучий Союз, потаенный смысл сказанного все прекрасно поняли. Пора хапать!

И последнее, наверное. О языке автора — в переносном, естественно, смысле. Колоритный, сочный, народный. Надо пожить в деревне, чтобы так легко, играючи жонглировать всеми этими «ну чо», «чо творишь-то», «пехом», «иде», «глянется», «обсказала», «хороша така», «исделаем», «хохотнул», «прись», «волосья», «ездиит», «деушка», «баушка», «ажно упрел», «давай, не чешись», «простокиши, блинков»... 
Не портит повествования даже сниженная, как принято говорить, лексика в некоторых эпизодах, вроде «на хрена», «фигня», «кирять», «шарашился», «ништяк», «дерьмократы гребанные»... Они — эти выражения — органично вплетаются в ткань повествования. Именно такой лексикон присущ и героине-миллионщице, и подыгрывающим ей на заднем плане. Где надо — к примеру, у учительницы, арендующей у Клавдии квартиру в городе, — звучит вполне грамотная речь, каковой и надлежит изъясняться интеллигентной, воспитанной и получившей образование в советские времена женщине.

Александру Коломийцеву удалось почти невозможное: правдиво, доходчиво, в красках развернуть перед читателем полотно жизни в российской глубинке времен НЭПа-девяностых годов, нарисовать судьбу простой русской бабы, возжелавшей подняться к зиящим вершинам, то бишь, светлому личному будущему, стать, — по Пушкину, — столбовой дворянкой. Путь наверх, завершившийся для нее крахом.