Холодильник, который пах смертью

В квартире, которую я снимаю, стоял холодильник. Старый. Еще советский. Имени Бирюса Уиллиса — по крайней мере, так гласила исправленная маркером надпись 

Надоел он мне хуже горькой редьки — морозильная камера крохотная. Льда намерзает много. Чтоб добраться до продуктов нужно кланяться. Но при этом холодильник исправно работал — так что я не мог его выбросить — одно из важнейших правил инженера гласит: «Работает-не-трогай». Поэтому я терпел. Но когда эта гробина ужаса затопила соседей — чаша моего терпения переполнилась. 

— Позвольте, — скажет на этом месте внимательный читатель, — но холодильники, вообще-то, не должны никого топить. Нету у них такого функционала! 

— Бирюс Уиллис сумел, — разведу руками я. 

Дело в том, что у меня, по московскому обычаю, силовые автоматы стоят в подъезде. Где их и выключил какой-то неизвестный хмырь. Предполагаю, что это был соседушка — перепутал их со своими и обесточил. Но подозрения к делу не пришьешь.

Простояв полдня отключенным, Бирюсик пустил слезу. В смысле, начал таять. А поскольку он находился в депрессивной фазе цикла, льда в нем скопилось достаточно, чтоб вызвать на потолке у соседей разводы. 

С которым я быстро справился, по-быстрому пройдя по потолку Seminом AIRLESS — три в одном (Грунт, шпатлевка, краска). А вот холодильник подписал себе приговор. 

Который, я никак не мог привести в исполнение. Ну, не привык я выбрасывать работающие вещи. Поэтому маялся, мучился и тянул. Бирюс все это время стоял отключённым — я успел купить себе новый холодильник «Бекон» — который меня полностью устраивал. 

Точку в споре поставила Дарья. Известная тем, что продаст зимой снег эскимосам. 

— Скинь мне фотки. Я выставлю Бирюса на Авито, — сказала Дарья, — сами приедут, заберут и спасибо скажут. 

— Но он же старый и страшный, — робко ответил я. 

— Фигня. Там продается всё. 

И я начал фотографировать гробик в анфас и профиль на Ватсап, отправляя фоточки Дарье. 

— А сейчас щелкни его изнутри! — написала мне Дарья. 

Я открыл дверцу и похолодел — за проведенное без работы время холодильник зацвёл. В смысле, я и раньше сталкивался с тем, что неработающие холодильники пахнут. Но Бирюс и тут оказался чемпионом — видимо, за 40 лет работы, в его утеплителе накопилось столько органики, что он стал немного мясным. И сейчас пах так, словно немного умер. 

— Холодильник нельзя продавать! — написал Дарье я. 

— Поздно, — сказала Дарья, — я его уже продала. К тебе сейчас приедут два узбека и заберут. Я поставила цену в 500 рублей и мне сразу перезвонили. 

— Но они сейчас придут и поймут, что холодильник пахнет! 

— Он работает? Работает. Включай, его немного подморозит и запах уйдет.  

Так оно и оказалось. Через полчаса ко мне в дверь позвонили и пара узбеков вытащили Бирюса, вручив мне пятисотку. Попутно погрузив меня в глубины отчаяния. Чтобы я не делал в тот день, в моей голове вертелась неотвязная мысль, стуча в висках как набат: «А не продешевил ли я?».