Каменная Вода. ПроДраки. Моторика в отрывках

Ну да. Как-то так получается в этот раз, что два любимых тега сошлись. Бывает же...  

В продолжение вчерашнего разговора в ПроДраки о моторике и тренингах для бойцов. Как своеобразный "пример" с объяснялками. На самом деле - честно скажу, что будь мне доступен отрывок кого-то из классиков, описывающий такую же ситуацию - с удовольствием его бы выложила, но как-то нет в моём багаже (или за давностью лет поистёрлась память), поэтому вытащу из "Каменной Воды" маленький отрывок. И пояснения по нему. 

На самом деле, в книге всё сложнее, но я пытаюсь здесь дать пояснения всем знакомыми понятиями.  

Итак. Есть - мир условно-средневековья. А-ля Средняя Азия. Общество - страты, биологически различаются по способностям и возможностям. Условно: простолюдье - воины - правители/маги

Главный герой - Яр (он же Мирка и "Малёк"), шестнадцать лет - потомственный воин (вил) из рода, приближенного к трону. С первого года жизни в тренинге. Из него целенаправленно делали "телохранителя" для наследника правителя страны. В результате политических передряг в стране Яр вынуждено оказывается выброшен из своей привычной жизни. Он скрытно присоединяется к отряду ладорингов - людей, бороздящих степь на огромных буерах (колёсных парусниках) - ладорях. В процессе перегона ладори на них нападают на дороге разбойники. 

Теперь по сути. Яр всю жизнь провёл в тренинге. Без тренинга у него не было жизни. Принципиально - он не выходил в город один, не играл с другими детьми, не знает взаимоотношений с матерью, с девушками. Тупо - днём и ночью - тренинг. Разный. Постоянный. До ночных кошмаров и после них. До поплывшего разума. И после. Все шестнадцать лет.

И вот уже несколько дней он - один. Никто не поможет, не подскажет, не скажет, что делать. 

И впервые происходит неучебная схватка. Потому что даже те, что были для него до этого с настоящим оружием и против по-настоящему обороняющихся противников (например, водил его тренер в тюрьму, где давал возможность поработать по подвижному мясу, где преступникам, приговорённым на смерть давали оружие и право обороняться - смог отбиться от подростка-воина - считай, что тебя помиловали!) - всё равно это были учебные схватки, с учебной задачей, где Яр был вынужден концентрироваться на том или ином акценте, задаваемом тренером. Например: - сегодня убиваешь исключительно в/на атаке. Или - сегодня отрабатываем работу через препятствие. Или - работаешь только через центральный эшелон. Или - только из субординации. И т.д... Т.е. у Ярия ДО этого момента никогда не было неучебных схваток, свободных боёв, где - что хочу, то и делаю. Где сам должен решать - как оно правильно. 

И ещё один момент. Ярий до этого дня сражался с: 

- такими же воинами из своей страты (высокая скорость, высокая регенерация, боевой интеллект и прочие плюшки страты)

- бойцами из простолюдья, но ооочень подготовленными (дворцовая охрана - лучшие, что есть в стране)

- преступниками, которых на что-то серьёзное не хватало - только на подлое )

Проще говоря. С настоящим противником мальчик ни разу ещё не встречался. И тому есть причина - 16 лет подготовки никто не хочет спустить в унитаз и на незаконченном обучении потерять мальчишку - он же важен для государственной системы (хотя, конечно, готовят на эту роль не только его! - дубли так же есть). 

И вот бой. Первый бой Ярия с простолюдьем. Бой, в котором даже время осталось на всякие размышлизмы (в боях до того их не было)

Он встал, ощущая, как теснит под грудиной растущее чувство беспокойства. Драться против многих его учили всерьёз, без скидок на будущее высокое звание, в котором таких боёв не полагалось. Те учебные схватки, что ему устраивал наставник, были подобны рубке рядовых вилов, когда остался один на пути врагов. Его испытывали десятки старших ватажников. Да не абы-каких, а суровых воинов из сарской сотни, куда набирали бастардов, отличающихся в боях. Сражения с ними были нелегки, но и они давно перестали быть для него чем-то особенным. Но то – учебные. Насколько же он хорош в жизни? Сможет ли и тело уберечь от излишнего напряга и остановить волну находников?

Он словно заново открывал себя, исследовал тайные закутки своей души каждым вздохом перед этой схваткой. И робел, понимая, что, оказывается, не только в этом мире, но в самом себе многого не знал…  

Каково это – по-настоящему рубиться? 

Первый бегущий взмахнул мечом, намереваясь схода разрубить ключицу вставшему на пути, видя в нём лишь досадно встрявшего в бой молокососа… 

И Яр двинулся навстречу.

Шагнул под занесённый меч. Схватил за кисть, подныривая под сверкающую сталь. Думал отвести руку и заломить, но в пальцах глухо захрустело и словно мелкой галькой закатались в кулаке размочаленные кости в мешочке плоти. 

Мужик с хрипом вдохнул. Глаза выпученные. Щёки оплывающие.

Яр забрал клинок из безвольной руки и полоснул по боку, в стык дешёвого бестолкового доспеха. 

Вопль, переходящий в сип, уверил - готов. 

Поспешил вперёд и сошёлся сталь в сталь со следующим. Заклинило рукоятями мечи. 

Эдак можно и темп потерять! 

Торопя бой, пнул по голени, надеясь отстранить врага. А та треснула, и в цветастых ичигах на бок завалилась лодыжка. И сразу клинок проломил защиту и прошёл в шею противнику. 

Махнув прыжком через завалившееся тело с наполовину отсечённой головой, встретил нового. Ушёл поворотом плеч от удара копьём в горло и выставил меч, чтобы пугнуть с прямой линии… Клинок вошёл точно в раззявленный в вопле рот. Человек подавился сталью, захлебнулся хлынувшей кровью, и в глазах его появилось выражение отрешённости мертвеца. Он упал на колени, оплывая. Яр пинком в лицо сбросил тело с меча, освобождая лезвие для следующего нападающего. 

Только следующего не случилось. 

Бегущие к нему воины вдруг резко остановились, сгрудились, затравленно оглядываясь и нервно стискивая оружие в руках.  Как бы ни близка была цель, как ни манила её беззащитность – всего лишь вчерашний подросток стоит напротив! – а лезть вперёд никому не захотелось. 

Яр подкинул в ладони рукоять, поворачивая для удобства, и заинтересованно оглядел встречников. Ну? 

Люди дрогнули. Заметались взгляды. Сами собой стали вжиматься головы в плечи. Заплясали в напряжении острия мечей и копий. И никто не шагнул вперёд. 

Яр пожал плечами. Странно это – пришли драться и остановились. С чего бы?

Он дал им ещё пару секунд на то, чтобы взять себя в руки. Но никто не подшагнул ближе. И поняв, что тратит время впустую, он опустил клинок сбоку от ноги, остриём к земле и молча двинулся на противников. 

- Свято-Небо! Вил-тао! – заорали в ряду, и наступил хаос. 

Не стало стройного отряда только что тактически грамотно атаковавшего ладорь. Не стало даже просто людей, давно знающих друг друга и привычных прикрывать спины товарищей. Обезумевшая толпа, дурной сброд, напуганное стадо – вот что это видел перед собой Яр, молчаливо и размерено шагая вперёд. 

Он не торопился. Кто ещё хочет воевать – будет им убит. А кто нет – успеет уйти. Или не успеет… 

В толпе метались, толкались, торопились, на бегу оглядываясь – идёт ли он? Оттого спотыкались, налетали друг на друга, падали. 

...

И понял, что бой завершен. То ли ладоринги дали такой хороший отпор, то ли бегство основной команды заставило и отвлекающую бежать, но находники уже бодро скрывались в лесу и даже стрелки не рисковали отстреливаться, пока ладоринги не шли за ними. А те словно на время забыли о нападающих. Кто как застыл после боя, так и стояли, глазами прикипев к Ярию. Будто увидели нечто небывалое перед собой. То ли душу умершего предка, пришедшего навестить, то ли необычного зверя, что плотоядно поглядывает издалека. 

Яру эти взгляды не понравились. Особенно взгляд брадира. Тот, опустив клинок, нервно плясал пальцами по потной рукояти в кожаной оплётке, а глаза были как два наконечника – вот-вот пронзят! Такая острая ярость и беспощадность в них. 

Яр передёрнул плечами, отворачиваясь. И затосковал. И сам себе высказал, как глуп и самонадеян был, что решил больше не звать своего старого наставника, не тревожить его посмертия попросту. А получалось, что и шагу ступить без его советов не может! То одна ошибка, то другая. Вот и теперь – что не так сделал? Почему они все смотрят? Долго бился? Некрасиво? Нарушая канон? Ну да, неряшливы были движения, и скоростью не похвастаешь и идеальным дыханием, и спина подчас кривилась… 

А вот следующий бой Ярия. Но уже не из его глаз, а из глаз командира ладори - Сандра. Сандр знает Яра по прозвищу - Малёк и до того не знал, кто он... 

Выскочил, бешено огляделся. Где Малёк?

И увидел его почти на самом хребте горки. Стискивая клинок, юноша шёл по дороге, ведущей вверх по склону. Он шёл, не бежал. Но в этом спокойном движении казалась ещё большая грозная сила. Будто он сдерживает каждый шаг, как пружину в себе стискивает, натуживает, чтобы в любой миг развернулась и дала накал движения, страшный порыв, от которого никому не скрыться. И, может быть, после он упадёт замертво. Но выхлест этой безумно заряженной пружины будет таков, что сметёт со своего пути любое препятствие. 

Сандр сглотнул. 

Вот эту статную горделивую спину, широкий стелящийся шаг, отведённую на отмашке руку, кисть, расслаблено держащую рукоять клинка… ни с чем не спутаешь.

Вил-Тао. Танец благородного воина. 

Вот так они, белые демоны Самры, идут в бой. Так сметают врагов. И так же – спокойно и уверено - умирают, когда не остаётся сил держать темп схватки.

Значит, не показалось ему тогда, в бою возле ладори. Не почудилось за теми тремя шагами, что успел увидеть. Юноша был по-настоящему обучен. И сейчас готовился к смертельному бою. 

Сандр остервенело рванул клинок со спины и, оскаливаясь, устремился вслед за мальцом. С кем бы там не собирался схлестнуться Малёк, а его – брадира – это тоже касается! Потому что… Мечта, потому что! И плевать, что об этом скажут потом! 

Фигура юноши застыла на мгновение на хребте горы. И дальше – шаг за шагом, - стала исчезать, уходя вниз, в долину.

Сандр усмехнулся и выскочил на вершину горы. И, наконец, увидел тех, к кому так размеренно и спокойно шёл Мирка.

Их оставалось на ногах десятка полтора. Одетых в чёрное короткополое одеяние, не принятое ни в Самре, ни в Соля, да вооружённых длинными тонкими кинжалами и необычными саблями с выпуклым лезвием и широким закруглением к острию, больше подходящим к рубке. Хорошо налаженный отряд, способный за один порыв снести к Кляту небольшую деревеньку. Но вот напоролись они на четверых, огрызнувшихся всерьёз, и знатно обломали зубы. С десяток уже лежали, кто как вповалку, не дергаясь. Подле такими же неподвижными тушами застыли серые псы, из породы самритских серберов. Лютые звери, свалить которых надобно умение, а пойти против – стальные нервы. Но вот лежат убитые ими люди, пожертвовавшие собой, и, кажется, это нисколько отряд не смущает. Их цели от того не изменились. Но, видно, схватка идёт давно, и уже никто не торопится, не лезет напролом, сберегая силы и дыхание, и тем продлевая время боя и время жизни – своей и чужой... 

Сандр метнулся взглядом к знакомой спине впереди. 

Малёк как шёл, спокойно и равномерно, так и шёл. Ещё шагов десять и врежется в колесо битвы. И по хребту побежал холодок от предощущения кошмара, которым станут эти мгновения. 

Чёрные вели атаку и назад, туда, где размерено и спокойно шёл с горы Малёк, никто не смотрел. А тому оставалось до колеса схватки шага три… Неужто войдёт тихо и со спин покрошит всех, до кого дотянется?

Но нет. Чёрные успели обернуться. То ли шаги услышали в насыщенном вязком киселе звуков схватки, то ли почуяли смерть, подступающую сзади. Кто успел обернуться, кто успел замахнуться…

Сандр стиснул зубы. Сейчас!

Пружину развернуло… 

И накрыло волной равнодушного труда умерщвления. Равномерного, как лопасти ветряка. Спокойного, как степная речка. Холодного, как мертвенная прохлада погреба. 

Малёк не сходил со своего пути, не отклонялся, даже не отмахивался от чужих ударов. Шёл, чуть быстрее, чем до того, чуть приземистей, чуть короче шагом – танцующим, потерявшим единую размеренность, но оттого ставшим непредсказуемо диким. И вращал клинок. Но это было совсем иное вращение, чем то, которым недавно Орд завлекал новобранцев. Не пустая трата сил, не холостые круги ради сверкания и дивного зрелища. Клинок юноши словно стал серпом в руке умелого хлебопашца. Каждое движение, каждая дуга – по воздуху или по телу – собирала жатву. Кому рана, кому смерть, а где враг оказался столь малодушен или столь искушён, что успел избежать и того и другого, там всё равно вынуждено отступил, потеряв время, темп, защищаемое место. А значит, следующим движением Малька, тесним всё дальше, глубже погружался в страх и ощущение беспомощности перед идущим на него вилом. Вчерашним ребёнком ещё! Но вилом… И в этом Сандр уже не сомневался. 

Не бастард. Не юнец. Не Малёк. 

Вил, Клят его дери! Вил, идущий на зов своего блаженного! И те, кто не понял, не почувствовал этого – дергающаяся ещё в силках судьбы будущая пища стервятников. Нельзя стоять меж лецем и его вилом, как не стоят меж колёсами ладори на бегу. Размажет, кровавой кашей вмяв в дорогу. 

Сандр зарычал и влетел в колесо схватки, расчленённое вступившим в бой Миркой. Словно и не колесо больше, а так, размочаленная деталь. Где ступица, где вал – кто ж теперь найдёт? Потому что там, где прошёлся юный вил, тропа промокнулась красными брызгами и запятналась чёрными телами. Так, что те находники, кто был в схватке за дом, бросили своих врагов и обернулись на идущего им навстречу вила. Чуя нутром, где наибольшая опасность!

А Малька это нисколько не озаботило и не заставило даже на чуть поменять дорогу. Словно с самого начала, идя от вершины, он только это и видел своим мысленным оком – бой со всеми сразу, не рассчитывая ни на чью помощь, ни на чью защиту. Он просто намеревался умертвить их всех. Один. 

Сандр сплюнул и оскалился. Ну, нет, Малёк! Раз уж мечта, то ради неё и он, серебряный брадир Соля, не отступит! 

И, опережая неторопливо собирающего жатву вила, рванул вперёд, выискивая и себе противников под-стать. Так, чтобы не смущаться потом, рассказывая у костра о великом побоище в долине Белого Пути Самры!

И вылетел на слаженную пару «чёрных», с готовностью поднявших ему навстречу клинки. 

- Орр-Ма! – с восторгом закричал Сандр и рубанул снизу вверх, как привычно в ладоринговском бою. 

И ухмыльнулся довольно, когда металл вошёл в тело подставленного врагом щита. Добрый враг! Умелый! Будет весело!

И «чёрные» не обманули его ожиданий. Утомлённые, распаренные долгим боем, они не приняли его куража, но дрались размерено и трудолюбиво, страхуя друг друга, как матёрые, давно притёртые в десятках боях, побратимы. И Сандр, принимающий их выпады и уверенные секущие удары, весело скалился – давно не радовала жизнь такой хорошей рубкой!

Одного завалил, так оставшийся «чёрный» с яростью выживающего рванулся вперёд. Словно Клят в него вселился! Сандр отскочил ещё, ещё, чуя, что нет времени наклониться и потянуть с голенища нож. Только зазевайся – располосует! Да так, что и живичка не затянет! Оскалился, пытаясь удержать дистанцию, заставляя врага плясать за ним то выпадами, то наскоками. Сил-то противник потерял много, авось сделает ошибку – можно будет и за его клинок схватиться да пободаться! 

Но не сбылось. 

Малёк вынырнул из тумана, облепившего сознание и отсёкшего от него всё за пределом боя. Вынырнул, замахнулся, показывая удар, дождался – неспешно, спокойно, как чашку чая выпивая! – когда «чёрный» поднимет клинок, защищаясь. И, припадая вниз, резво увёл своё лезвие врагу в бедро. А оттуда, так же легко, играючи, будто не чуя сопротивления тела и доспехов на нём – вверх, в глотку. И, уже не глядя на умирающего, но ещё стоящего на ногах, отвернулся, возвращаясь к оставшимся в живых трём врагам. 

Сандр посмотрел, как стоит, роняя на песок кровь, человек, только что бывший его противником. Молча дышит красным, шатаясь, как пьяный, но всё ещё цепляясь за воздух, за жизнь. Мутнеют глаза, оплывает лицо над кровавой пеной тяжёлой раны. 

Сандр, не глядя, вытянул нож из стиснутых голенищем ножен. И сделал один стремительный укол. 

Человек запрокинул голову и рухнул, как скошенный. 

Хмурясь, Сандр сунул лезвие на сгиб локтя, оттирая кровь рукавом. 

Поднял голову и поразился. Так пусто… Словно не было здесь только что бегущих, сражающихся, живущих яростной и цельной жизнью людей. Стоящих под солнцем, как должно мужчинам… Вытоптанная песочная полянка, с полёгшими кустами речных деревьев и высоких трав, была полита кровью и усеяна телами. Кого как застала смерть. Это много позже, когда пройдут здесь жрецы в синих балахонах, смерть станет благообразной и спокойной. А сейчас она несла на себе следы тяжёлого труда. Свернувшиеся от муки тела одних погибших и распахнувшихся от бессилья других – последний миг каждый встречал, как Сварга-Мать распорядилась…

И над всем этим, как Клят над Пеклом, стоял Малёк. Закрыв глаза, опустив руки, он размеренно дышал, пугая отрешённостью на бледном лице. По телу, припорошенному пылью и песком, скатывались капли влаги и крови. Перемешивались. И розовыми разводами впитывались в нищенские штанцы. С десяток мелких царапин на коже едва сочились. Такие благие воины и за день залечивают. И вил их не замечал.

Во-о-от. 

Два взгляда на бои. Один - из нутра неуверенного в себе мальчика, а другой - на этого самого мальчика снаружи. 

В первом, надеюсь (ттт!), хорошо видно: у Ярика есть время на "подумать, порефлексировать". И он этому предаётся - депрессняк недавних тяжких потерь ещё сказывается. Но, однако, мальчик работает на "моторике", которую ему ставили против очень серьёзных противников - более крепких, более быстрых, более жёстких и более умных. Поэтому он сильно-сильно удивляется, что у него получается в результате действий не то, что он вообще-то хотел сделать, а что-то другое. Но так получается потому, что данная ему "моторика" - многоходовая. Она даёт возможность уже с первого движения сделать своеобразный отсев противников - до конца двигательного ката "вил-тао" доживёт только знающий. Незнающий, в зависимости от уровня своей ловкости/умелости, сдохнет в процессе. Но мальчик пока ещё не понял даже этого - он впервые столкнулся с местной гопотой и очень удивлён происходящему - и их поведению, и своим результатам. Ему ещё предстоит осознать - насколько он напичкан силой чисто моторного знания... 

Во втором бою на Ярика смотрит Сандр - человек, который полжизни дерётся. Но дерётся без знаний - чисто потому, что дерётся. Как Портос ) Однако он... гм... не из простолюдской страты и тоже имеет биологически выверенные способности - он более быстр, более вынослив, более смекалист. Хотя обработки не прошёл. Зато он уже командир небольшого боевого отряда (ну ладно-ладно! разбойничьей шайки, да), а Яр - ещё даже не втянулся в полный рост, ещё имеет телосложение юноши! Но взрослый мужик Сандр смотрит на него с офигением, восхищением и... пониманием. 

Вот такая она - моторика, которая работает как надстройка над/под сознанием ) Вот так я её попробовала показать в "Каменной Воде". 

Ещё раз прошу прощения, за то что позволила себе показать отрывки именно из своего произведения - не помню никого из классиков, кто бы на этой фишке тренированности сделал бы серьёзный акцент в своих боевых сценах. И - да, я знаю, что как писатель я очень незрелый МТА )))

Ну и чтобы скрасить чуть получившуюся неловкость - позвольте порадовать вас визуально ) Иллюстрация к Каменной Воде от Валеды Сонвариной: Ярик как раз в том самом бою против "чёрных находников":