У нас в Арагарте

Контингент, прибывший в рабский барак за рынком города Талана, был довольно разнообразен, а потому распределение мест затянулось.

Орки разобрались между собой быстро и сравнительно мирно, если учесть особенности орочьего языка: определили внутреннюю иерархию, и по приказу временного вождя заняли лучшее место в бараке.

Людей было больше, но иерархия у них не выстраивалась. Долговые рабы держались отдельно, заложники из числа недавних мятежников с ними мешаться не желали, хотя и пребывали в таком же формальном статусе: как можно равнять себя с простолюдинами? Но задирать нос у благородных не получалось, потому что куда больше было каторжных рабов, пригнанных с недалеких соляных шахт. По человеколюбивому указу Генто Третьего более года на соляных шахтах нельзя было держать даже каторжных, и у тех сейчас был праздник свободы: соли нет, работы нет, солнца, воздуха, воды вдоволь — чем не житуха? Поэтому они чувствовали себя хозяевами жизни и задирали заложников и кабальных.

Совсем особняком держался парень, который недавно назвался Артафи: он считался не заложником, а каторжным, но для бывших солеваров был слишком чистеньким. Он постоял у стеночки, посмотрел, как каторжные задирают заложников и долговых — и перешел на половину орков. В иерархии орков он занимал неожиданное для постороннего взгляда высокое место: член семьи шамана — он и сам немножко шаман, а по орочьим представлениям невольник, которого держат в семье более месяца — он почти что родственник. И что с того, что не орк? А поскольку люди старались шаманов в рабы не брать, то в плену оркам, ищущим наставления, лечения и участия, годился любой шаман, даже самый плохонький. Поэтому остаток вечера бывший Артафи лечил болящих орков в меру своего умения.

Незадолго до заката солнца самозванец закончил врачебный прием и сделал перерыв, прежде чем приступить к духовным наставлениям. От этой части шаманских обязанностей он попробовал было отказаться под тем предлогом, что не орк он, но вождь никаких соображений не слушал.

На людской половине тем временем тише не становилось, а делалось все беспокойнее, и стражники, которые сначала скалили зубы, глядя на то, как каторжные ущемляют благородных, спохватились, что вот-вот начнется настоящее побоище, и начали делить людскую половину на две части.

Поэтому на раба, доставленного уже в сумерках, никто пока и внимания не обратил, кроме самозванца. Новый раб присел у порога и смотрел прямо перед собой взглядом человека, который не ожидает ничего хорошего. Вернее, нелюдя, потому что человеком новоприбывший не был. Уж очень сильно он напоминал замаскированного спутника герцога: гладкое кукольное лицо, острые уши... длинных клыков, правда, не было, но это не так уж важно. Наверно.

Самозванец сел рядом, помолчал, поглядывая на нелюдя, потом сказал негромко:

— Извини, что я тебя разглядываю, но в наших краях такие как ты редко встречаются.

Нелюдь, не глядя на него, пробормотал:

— Разглядывай.

— Извини за вопрос, а кто ты? Какого народа?

— Эльф.

Самозванец помолчал, потом сказал:

— Я видел похожего на тебя, но не совсем. У него такое же лицо, но длинные клыки.

Эльф обернулся к нему и оскалил зубы в улыбке. Клыки у него были великоваты, если сравнивать с человеческими, но все равно...

— У него были гораздо длиннее.

— Торчали, когда рот закрыт? — он легонько мазнул себя пальцем по краю губы.

Самозванец провел пальцем от губы до подбородка:

— Вот такие. Глаза светло-карие. Зрачки не круглые, а щелями...

— Это не эльф.

— А кто?

— У эльфов зрачки круглые, как у людей. Карих глаз у чистокровных эльфов не бывает, да и у полукровок редко. Говоришь, похож на эльфа, а не на человека?

— Да.

— Не знаю, кто это. Но от существа с такими клыками я бы предпочел держаться подальше. Вдруг это демон.

— Учту, — подвел итог самозванец.

Посидели, помолчали.

— Эльфов, значит, здесь нет?

— Ни одного, — подтвердил самозванец.

Эльф замолчал.

— Соскучился по своим? — спросил самозванец.

— Не в этом дело, — эльф снова замолчал.

— А в чем? — самозванец был настойчив.

— Людей слишком много. Я не отобьюсь.

— А что, придется отбиваться?

— От вон тех — наверняка, — эльф кивнул в сторону каторжных.

— О, я понимаю, — проговорил самозванец. — А стража...

— А страже, наверное, все равно. Если б было не все равно, отвели б в другое помещение.

— Понятно.

Самозванец повел взглядом по взбудораженным каторжным, посмотрел на орков, сравнил. На неопытный взгляд могло бы показаться, что орки буйны и озлоблены не менее каторжных, но на самом деле это у них такой стиль повседневного дружеского общения.

— А ты не в курсе, эльфы для орков нга, нгуу или нага? — спросил самозванец.

— Нга, конечно.

— Отлично, переночуешь у орков.

— Шутишь? Если у орков есть шаман, ночью меня принесут в жертву даже без шаманского круга.

— День неблагоприятный, — без размышлений отозвался самозванец. — То есть ночь. Так что никаких жертвоприношений.

Враги, а у орков врагами считаются все неорки, делятся для них на безусловных врагов «нга», условных «нгуу» (и тогда пришлось бы выяснять у каждого отдельного орка, как именно он относится к эльфу) и временно-не-врагов «нага» (тогда пришлось бы проводить уйму церемоний, заверяя друг друга в миролюбии). А с нга все гораздо проще: шаман сказал: «Он мне нужен живым и здоровым» — и эльфа будут поддерживать в живом и здоровом состоянии, пока шаман не отменит указание.

Аннотация: 

В Арагарте есть люди, орки, эльфы; среди них можно найти жрецов и магов; говорят, и демоны встречаются. Попаданцы тоже попадаются, куда ж без них в приличном магическом мире.
Эта история началась с того, что в королевский архив Арагарты назначили главным архивариусом очень странного человека... https://author.today/work/17249