Рецензия Татьяны Берцевой на книгу Юлии Андреевой «Мадонна с револьвером», СПб.: СТРАТА, 2017.

Идея – не оправдание

Юлия Андреева – петербургская писательница, пишущая в различных литературных жанрах: от фантастики и приключений до серьёзных исторических романов, мемуаров и биографий. Регулярно публикуется в средствах массовой информации, имеет заграничные публикации. Сотрудничает с рядом солидных издательств, которые регулярно переиздают фантастические и исторические романы Андреевой. Многие книги неоднократно становились лауреатами и призёрами различных премий. На сегодняшний день у Андреевой издано около шестидесяти книг. Кроме того, она выступает как составитель и редактор межавторских сборников серии «Петраэдр». 

В 2017 году в санкт-петербургском издательстве «СТРАТА» вышла новая книга Андреевой с интригующим названием «Мадонна с револьвером». Мадонна – поскольку главными персонажами стали девушки и молодые женщины начала прошлого века. С револьвером – поскольку все они были террористками.

Андреева начинает с показа исторического среза эпохи, при этом читателю демонстрируются только факты, никакой авторской оценки и навязывание какого-либо мнения. Объём исторического материала в полной мере раскрывает и антураж, и события столетней давности.

События на политической арене, революционные настроения и юношеский максимализм приводят к появлению терроризма как средства протеста и несогласия. Новый век: надо думать по-новому. Кто не согласен, тот неправ. Неправых – уничтожить! Зачастую даже ценой собственной жизни. Ибо что может быть благороднее жертвы за идею?! Понятно, когда этим занимаются мужчины, но время такое, что из оков домостроя начинают вырываться женщины – молодые,  подчас не обременённые еще семейными обязанностями. Женщина и идея – взрывоопасная смесь. Девушки собственноручно изготавливают бомбы, выслеживают жертву, убивают… Что же это за девушки такие? 

«Дамы-революционерки редко брали на себя руководящие роли, но предпочитали самостоятельно изготовлять бомбы в мастерских и непосредственно проводили террористические акты. По сведениям американского историка Эми Найт, женщины — участницы террористического движения в России, в отличие от мужчин, имели более высокое социальное положение и образовательный уровень. Так, из 40 террористок, чьё социальное происхождение удалось установить, 15 были дворянками или дочерями купцов, 4 происходили из среды разночинцев, 11 из мещан, одна была дочерью священника — и только 9 родились в крестьянских семьях». 

Причиной всплеска популярности терроризма среди юных революционерок Андреева полагает судебное резонансное разбирательство дела Веры Засулич, которую оправдали. А ведь она стреляла в государственного чиновника наивысшего ранга, за что её ожидало повешение или пожизненная каторга. Так что когда её оправдали, то этим как бы дали право народу на убийство «по совести», когда человек отстаивал свою или чью-то честь. Вот самая главная предпосылка описанного явления.

«Вот так, вопреки всему на свете, и здравому смыслу в частности, суд присяжных оправдал революционерку Засулич. Мало этого, суд трактовал покушение Засулич как ответ на произвол государственного чиновника, приказавшего в обход всех законов, человеческих и гражданских прав высечь политзаключённого. 

Вера Засулич сделалась героем, борцом за справедливость, а значит, и терроризм неофициально получил право на существование — как акт возмездия или средство защиты прав личности перед обществом.

В воздухе витало романтическое настроение, вновь и вновь появлялся призыв участников декабрьского восстания «вернуть долг народу», «погибнуть во славу общему делу».

Герои-мстители автоматически становились героями-мучениками, ведь в большинстве случаев они погибали.

В результате революционеры-террористы сделались желанными гостями в светских салонах, о них стало модно писать, водить с ними дружбу. Женщины мечтали о недолгом, но ярком романе с самым настоящим бомбистом или об участи легендарных жён декабристов, которые отправлялись в ссылку за любимыми, ну и, естественно, о возможности пожертвовать своей жизнью ради святой цели и светлого будущего». 

Несколько десятков кратких биографий революционерок обрисовывают портрет средней террористки. Андреева просто рассказывает их жизни, не сопереживая, не оправдывая, предоставляя читателю возможность самому анализировать и делать выводы. 

«Тем не менее среди революционеров были и такие, кто, подобно сестре поэта Александра Добролюбова и родственницы Н. А. Добролюбова Марии Михайловне Добролюбовой, так и не посмел совершить убийства другого человека. Вместо этого 11 декабря 1906 года Мария выстрелила себе в рот, таким образом казнив себя за то, что хотя бы допустила мысль об убийстве и, следовательно, своими греховными помыслами нарушила первую заповедь.

Кстати, судьба этой девушки — а погибла она всего-то в возрасте 26 лет — вызвала отклики в столичной периодической печати. Добролюбова оставила след в творческих биографиях А. Блока, Л. Семёнова, Е. Иванова, Н. Клюева.

О Маше Добролюбовой писал Александр Блок (Дневники // Собрание сочинений. — Т. 7. — с. 115). «Главари революции слушали её беспрекословно, будь она иначе и не погибни, — ход русской революции мог бы быть иной». 

Кстати, приблизительно за год до смерти Маши Блок посвятил ей одно из самых красивых своих стихотворений:

Девушка пела в церковном хоре

О всех усталых в чужом краю,

О всех кораблях, ушедших в море,

О всех, забывших радость свою». 

Поневоле задумываешься о причинах, толкавших девушек на чёрные свершения во имя идеи. Задумываешься о предпосылках, ситуациях, ценностях, о словах «не убий» и призывах разрушать старый мир, и на его обломках строить новый. Задумываешься… Равнодушным после прочтения «Мадонны с револьвером» не останется никто.

Татьяна Берцева