Очень маленький отрывок из сцены соблазнения Эмиля (1)

Сон слетел с него враз. 

Огромный фонарь луны выхватывал круг посредине поляны. Эмиль оказался за обочиной света, только ноги его предательски торчали из тени. Он поспешил их подобрать, отполз назад, в заросли высокой травы, да так и остался там сидеть на коленях, открыв рот и пялясь во все глаза.

Угрюмые феи! Мало кто мог похвастаться, что видел их, да еще так близко - прямо под носом. Феи кружили над поляной, посыпая ее пыльцой круговой обережни. Эмиль знал про эти круги, остающиеся после луностояния на полях и лугах следами поникшей травы. Вот, значит, как они возникают... Скрюченными руками Угрюмых фей.

Феи были невесомые, в пол человеческого роста, в серых балахонах и шапочках с колокольчиками на длинных, спускающихся за спину колпачках, лица у них были сморщенные, печально свесившиеся крупные носы и грустные стариковские глаза, поджатые губы. Одним словом, угрюмые.

Сверкающая в лунном свете пыльца обережни возникала как бы ниоткуда и образовывала на поляне серебряное кольцо, которое с каждым новым витком разгоралось все ярче, отчего Эмилю стало казаться, что теперь в мире две луны - Малая - далеко наверху, и Большая, близкая - на поляне.

А потом легкий перезвон колокольчиков смолк, феи замерли перед сияющим кругом и запели на удивление нежными, юными голосами.

Сердце музыканта замерло. Восхищение, смятение, потрясение, стыд - все разом охватило Эмиля. Ему стало по-настоящему плохо. Да чем он вообще занимается? Что его визгливая железяка может по сравнению с этим небесным звуком, этой трелью, этой тоникой и доминантой... Черт побери! Ему захотелось выбросить к ведьмам свою флейту и никогда, никогда больше к ней не прикасаться. Так он и сделает! Едва вернется! Выбросит свою флейту к ведьмам, да... 

Но тут песня тоски смолкла и феи разом ступили в кольцо обережни. Поднялся белые столпы огня, и Эмиль тотчас позабыл и про музыку, и про флейту. Рот его открылся шире прежнего, колючие мурашки побежали по усталой спине, а в животе приятно потепело. И, конечно, ни закрыть глаза, ни отвернуться он был не в силах. 

В кольце обережни стояли уже не старушки-полурослики, а семь юных, длинноволосых, совершенно голых девушек.

Он видел каждую в всех прекрасных подробностях. Девушки были вполне живыми, вполне настоящими, у некоторых даже были веснушки и родинки. Они смеялись, и их белые зубы соблазнительно блестели в свете луны. Две темненькие, три светленькие, одна медная и одна - черная, кудрявая, как сама ночь. Нигде и никогда Эмиль не встречал историй о такой удивительной способности Угрюмых фей. Знал только что, заслышав песни угрюмых фей, люди плачут или впадают в необъяснимую тоску… 

А тут… Ну просто дриады, да и только! Даже лучше. Потому что дриады не умеют летать. А эти умели.

Феи взялись за руки и со смехом принялись кружиться, разглядывая друг друга, иногда касаясь волос или плеча подруги, они двигались плавно, словно под слышимую музыку. Это было немного странным, точно Эмиль мог видеть только часть происходящего. Но этой части ему вполне хватало. У одной темненькой были круглые бедра и ямочки на ягодицах, медная же вся была собрана из округлых форм, ее груди были смуглые, а соски большие и темные. Беленькие были разного роста, одна вся покрыта бледными веснушками, но волосы у нее спускались ниже бедер и она вполне могла завернуться в них, как в шаль. Другая маленькая и  пухленькая, вся ладная, как кукла, напомнила Эмилю университетскую библиотекаршу. Третья беленькая казалась моложе всех. Нежная с пушистыми волосами, она была стройная, со скромными формами, но именно эти небольшие грудки и плавные покатые плечи приковали взгляд Эмиля. Он поерзал, и глупая пугая ундина в его руках ревниво выпустила иголки.

 - Ай! - вскрикнул Эмиль.

Феи враз замерли, обратили к нему свои прекрасные лица. Шшшух! - взлетели и оказались подле него. 

- Смотрите-ка, кто тут прячется! - медная встала руки в бока перед сидящим с открытым ртом, красным от стыда, застигнутым за подглядыванием Эмилем. 

- Я не прячусь, - только и смог выдавить он.

Фея выпучила глаза, чуть выгнулась вперед, и склонила голову набок, как сова, увидевшая в ночи мышку. Медная прядь ее волос при этом упала Эмилю на плечо.

- Мальчик! Ты что... нас видишь?! - и она помахала перед его носом ладошкой.

- Прекрасно вижу, - вспыхнул Эмиль и поднялся, выпрямился во всеь рост. Не будет он так сидеть и краснеть, да и с чего вдруг дрожать. Просто голые феи. 

- Ой какой высокий! - радостно всплеснула руками медная.

Они кружили вокруг него, точно это он был диковинкой, забредшей в их мир, а не наоборот.

- Хорошенький, - сказал маленькая беленькая, которая понравилась Эмилю больше прочих.

- Очень хорошенький! - прошептала медная. - И чистый как Луна!

- И, должно быть, с чистым, как родник, сердцем, - простонала черная как сама ночь. 

- Наверняка! - горячо воскликнула темненькая. - Раз цветочные пуслята его облюбовали... Брысь! - она шикнула на пугих ундин, и те бросились врассыпную, все, кроме той, которую Эмиль держал в руках. 

- Хочешь с нами на праздник, колзеночек?! - прозвенела маленькая беленькая. - Порезвимся!

- Не всякому судьба нас увидеть! - добавила медная.

- Я не…

Но феи не дали ему договорить. Все семеро расхохотались, подхватили его под локти, приподняли и буквально по воздуху внесли в серебряный круг обережни.

На него сразу обрушилась музыка, свет и смех. Эмиль не без удовольствия отметил, что оказался прав - до этого он действительно видел только часть происходящего, точно все остальное было спрятано за шторами звездного неба. Теперь же он видел все....

… 

остальное готово, но утонуло пока в писательских ревнивых слезах, обещаю завтра выложить саму сцену)