Большой эпизод соблазнения Эмиля, окончание (2)

Вокруг кольца обрежни росли высоченные черные ели, а внутри было полно света, и было полно всякого лесного народа. Всюду стояли зеленые шатры, точно сплетенные из лопухов  и украшенные цветочными гирляндами. Играла веселая музыка, танцевали феи, дриады и коротышки-лешаки, ставшие вдруг крепкими мужланами, с шарообразными мышцами, выпирающими под тесными сюртуками. Штанов на лешаках не было, их могучее естество свободно болталось во время танца, ноги, покрытые желто-коричневой шерстью, заканчивались обычными копытами, вытянутые морды ехидно скалились, а закрученные рога блестели, точно натертые воском. Между танцующими сновали маленькие мальчики-пажи в передниках официантов. Их похожие на бельчиные мордочки, сине-серый окрас шкурок и длинные черные хвосты очень напоминали сверебов. 

Под сводом из еловых лап горели гирлянды живых светлячков, и там огромные лягушки играли на гитарах, бобер бил в большой барабан, а белки и зайцы дули в крошечные дудочки.

Эмилю хотелось рассмотреть музыкантов получше, но феи окружили его, не выпуская из своего хоровода. 

И он стоял как столб, потрясенный увиденным, держа в руке девочку-ежа и не зная, куда ему деваться. Феи танцевали вокруг него, резвились, трогали его то за волосы, то за ухо, то за нос. Они кружили близко-близко, их плавные руки обнимали друг друга, прекрасные губы улыбались, яркие брови хмурились, волосы летали, и всякая норовила показать себя Эмилю со всех сторон. То, что было для них забавой, вызывало у Эмиля страшный стыд и одновременно необъяснимое наслаждение. 

Пугая ундина снова ревниво уколола его, но он выпустил ее из рук, даже не заметив. 

Чьи-то нежные крепкие ладони обняли его со спины за плечи.

- Выбери, - зашептали ему сзади в ухо. - Выбери кого-нибудь из нас. Или двоих? Ты бы справился с двумя?

- Да он справится со всеми! Не видишь? - Темненькая с роскошными бедрами подскочила и заглянула ему в лицо, так, точно там было что- то написано. У нее был милый курносый носик и мягкие щеки. - Надо же! Какой! А с виду скромняга. Выбери меня! Со мной, - она покружилась перед Эмилем, показывая себя со всех сторон, -  можно все что угодно. 

- Тебе повезло, мальчик, - шептавшая ему в ухо медная выскользнула из-за его спины. - Тут можно все что угодно! 

- Идем! Идем! Милый! - темненькая с бедрами потянула Эмиля за руку. - Нецелованный ларец с секретом… 

- Ну, брось уже придуриваться! - поняв, что Эмиль даже не двинулся с места, медная приблизила к нему большие чувственные губы. - Так испугался красоток? Или испугался себя? А? - и она, как бы ненароком, задела бедром его брюки. 

- И себя тоже… -  глупо улыбаясь, Эмиль сделал шаг назад. Слишком уж красива она была, чтобы ей не улыбнуться. 

- Разве тебе не хочется женской ласки? - курносая черненькая чуть взлетела, чтобы стать с ним одного роста, Эмиль не выдержал и дотронулся до ее волос. Слишком уж они были похожи на волосы Итты, и, если не смотреть фее в лицо, можно было бы представить…  У Эмиля перехватило дыхание и заломило в паху.

- Идем... - черненькая верно поймала момент и потянула его за плечи в сторону зеленого шатра, где уже исчезла похожая на библиотекаршу фея, увлекаемая весьма возбужденным лешаком.

- Я не могу… - пролепетал Эмиль, и понял, что уже держит руки на талии темненькой феи, и что талия это тонкая и теплая, а кожа нежная, и что его рука сама скользит вниз по бедру, пробуя эту пленительную округлость на ощупь... - Ты прекрасна, но я не могу…

- Глупый! - сердито пропела фея ему в лицо, глаза ее сузились от нетерпения. - Все ты можешь! То, о чем ты мечтаешь, ты получишь только от таких как мы - от волшебных. Ни одна человеческая девчонка не справится с тобой. Поверь! 

- Мы такое видим, - голос медной снова возник сзади, а крепкие руки снова обвили его шею. - Мы все-е-е видим. Или ты думаешь, что оказался здесь случайно? 

Эмиль захлебнулся воздухом.

- Не надо так, сестрицы, - маленькая беленькая фея, та, которая понравилась Эмилю больше других,  оттеснила темненькую и медную в сторону. - Совсем засмущали мальчика. Оставьте его. Я сама.

Беленькая ласково взяла Эмиля за руку и весь неистовый праздник сразу отдалился, тактично прикрыв за ними синие шторы неба, откуда-то пополз сизый туман, все стало далеко, и только маленькая фея - рядом. 

Она молча стояла перед ним, положив обе ладошки ему на грудь. Ее водянистые светлые глазки смотрели с нежностью, блестящие губы казались трогательными бутонами дикого шиповника, и маленькие грудки - тоже словно бутоны пиона - торчали уж слишком соблазнительно, в детском пупочке горел зеленый драгоценный камушек, а в волосы были вплетены кристаллы росы и маленькие бронзовые колокольчики, мелодично позванивающие при каждом движении. 

- Не бойся ничего…. - сказала она тихо. - Ночь летнего луностояния  - это всегда судьба. Покажи мне свои красивые глаза, - она вспорхнула вверх, оказавшись вровень с его глазами, и Эмилю отчаянно, немедленно захотелось ее поцеловать. 

- О, - немного грустно покачала головой фея. - Сколько в них страсти и сколько страха... Кого ты обманываешь? Только себя самого. Ты хочешь быть со мной. Хочешь, чтобы я научила тебя любви. Шалаш нам не подходит. Это не наш с тобой уровень - заниматься любовью среди прочих. Пойдем на берег ручья. Ляжем на мягкий мох... - она обняла его за талию тонкими руками и прижалась грудью к его рубашке. - Я расскажу тебе секрет. После ночи со мной ты никогда ничего не станешь бояться. Будешь смелым и с женщинами, и в бою... 

- Я и так ничего не боюсь... - Эмиль почувствовал что горит, и уже обхватывает ее шею под волосами и тянет к ней губы. 

Почуяв его желание, фея резко встрепенулась и вмиг подлетела повыше, нетерпеливо подставляя свое лицо под его поцелуй.

Этого хватило, чтобы он догадался, взял ее за руку и слегка оттолкнул.

- А ну, говори! Зачем тебе это нужно? -  в голосе его прозвучал холодный интерес. - Зачем тебе непременно нужен мой поцелуй? 

- Я люблю тебя, - нежно пропела фея, и все ее тело засветилось изнутри лунным светом.

- Нет, - Эмиль покачал головой и, будто бы извиняясь, поцеловал фее ее прекрасные, светящиеся пальчики. - Не любишь. Просто ты… не можешь меня поцеловать… сама...

- Ты… ты… - ее губы вдруг искривились и задрожали, голосок сломался от обиды и удивления. - Как ты догадался?… Да! Я  не могу поцеловать тебя... 

Ее личико начало едва заметно сморщиваться по краям, а из прекрасных, полных страсти и нежности глаз, хлынули безмолвные, сияющие лунным светом слезы. Туман встал между ними, и беленькая фея размылась как наваждение...

И тотчас Эмиль спохватился, что опять упустил свое счастье. Прекрасная фея исчезла, а он стоял в тумане один - глупый, готовый сожрать себя живьем за трусливую нерасторопность, за неумение воспользоваться удобным моментом для романтического приключения, за то, что опять обидел девушку.

- Где ты?  - оглядываясь, прошептал он.

И фея тотчас снова сплелась из тумана прямо перед ним.

- Ах ты... козел! - закричала она сразу со всех сторон голосами всех фей одновременно. - Ах ты... Ах ты...

Ее гнев понесся по спине Эмиля, но ее нежные руки снова обняли его шею, и голос, уже только ее, ласковый, как колокольчик, голос зашептал ему в левое ухо:

- Умен, да? Ты мне еще попадешься, умник. Состарил меня, бесстыдник. Играешь со мной? Дразнишь? Ведь ты же меня хочешь! Скажи это! Ну! Помоги мне!

- Я хочу… - признался Эмиль. -  Страшно хочу. Хоть прямо здесь, хоть в шатре, хоть в лесу. И не только поцеловать. Я хочу все. И даже больше, чем все. Но тогда...  это уже буду не я. Пока я человек, мои желания мной не управляют.

- Ахаха! - расхохоталась фея, а ее смеху вторили вплетенные в волосы бубенчики. Эмиль ощутил этот смех и эту мелодию кожей головы и едва не застонал от охватившей его страсти. Фея подлетела повыше, так, чтобы Эмиль как следует рассмотрел ее груди, и пропела, все еще смеясь:

- Твои желания всегда управляют тобой, мальчик. Другой вопрос - какое из твоих желаний важнее.

- Сейчас я тебя хочу.... и завтра... если не забуду этот сон... тоже буду хотеть, - он стоял, сложив на груди руки, буквально вцепившись пальцами в свои локти, слова давались ему с трудом, да и не слова это были, а просто ребяческий лепет. - Я буду думать о тебе долго... - он сглотнул, потому что рука фея одобрительно погладила его по щеке. - Но если... Если я сделаю с тобой то, что ты просишь - мне станет стыдно и я тебя забуду...

- Нееееет! Не забудешь!! Именно тогда и не забудешь. А если забудешь... Я подарю тебе бубенчик, ты позвонишь в него и все вспомнишь! - торжественно молвила фея, вновь оказавшись перед ним лицом к лицу. Эмиль увидел ее блестящие трепетные губы и понял - да, что бы сейчас ни произошло, он этого никогда не забудет.  

Она высвободила из волос один бубенчик, осторожно нащупала карман на его брюках и положила туда подарок. От ее прикосновения к штанам Эмилю стало совсем тяжко. Дыхание его сбилось, мысли затуманились. Он обнял ее за талию, взял ее руку в свою и поднес к глазам. Вполне человеческая рука. Розовые ноготочки. Линии жизни. А этот запах ванили… Почему нет? Кто узнает? Кому он что должен? Он представил, как целует этот прозрачный животик, как трогает языком вздыбленные бутоны сосков, как разводит ей ножки. Все можно. Здесь. Прямо сейчас.

Он уже потянулся губами к ее шее, такой прозрачной и манящей, такой ванильной, что слюнки текли, со вздохом коснулся ее кожи и поплыл, не замечая, как ловко она расстегнула его ремень... 

Его спасла собственная пряжка. Железяка, на которой прошлым летом он выгравировал раскаленным гвоздем силуэт орла,  громко звякнула, и этот обыденный, привычный звук вернул Эмиля в сознание. 

Он обнаружил себя лежащим на мягком мху, вокруг туман, а на нем, оседлав его, как какого-то козлика, сидит хорошенькая беленькая фея с пушистыми волосами и, закусив от страсти губу и действуя со сноровкой опытной распутницы, стаскивает с него брюки...

- Погоди… - с трудом набрав под голосовые связки воздух, проскрипел Эмиль. - Перестань. Я же сказал - нет. Как такое вообще возможно? Ты же не настоящая. Морок. Фрагмент тумана. 

Фея вдруг оскалилась и, бросив брюки, подлетела вверх, крича ему прямо в лицо:

- Не смей… называть меня мороком, трусливая ты козлятина!!

По поляне пошел шепот. Точно ветер внезапно подул… и сдернул туман. Эмиль снова увидел шатры и лесных жителей, услышал музыку, которую перебивал беспокойный, нарастающий гул.

Медная фея приблизилась к Эмилю и беленькой. 

- Мастер рун идет! - зашипела она. -  Мастер рун!

Мастер рун вырос над головами лесных обитателей. Музыку, песни и смех перекрыл громоподобный рычащий бас:

- Показывайте гостя! 

Музыка потухла сама собой, и все сразу образовали вновь освещенный луною круг, посреди которого остался только Эмиль, беленькая фея и огромный, не меньше дедушки Феодора, медвежич, в зеленом камзоле с кружевными рукавами и такой же кружевной манишкой. 

На плече медвежича сидела пугая ундина. Вид у малышки был сердитый: она сложила крохотные ручки на груди и состроила крайне недовольную мордочку.

- Ну, и кого вы сцапали, хозяйки лугов? 

Морда у медвежича была вполне добродушная, хотя клыки не оставляли никаких сомнений, что одного движения будет достаточно, чтобы перегрызть Эмилю горло.

- Всего лишь молодой пастушок, - пискнула медная фея и почтительно склонилась перед мастером рун.

- Он путник… - беленькая вышла вперед, будто желая прикрыть своим стройным и крохотным обнаженным телом вскочившего на ноги двухметрового юношу. - Ночевал в полнолуние прямо у нашей обрежни. Таких совпадений не бывает. Значит, он наш… Все по правилам, мастер рун.

- Закон соблюден. Тут все верно. Но я должен увидеть, кто он. Посторонись. 

Медвежич жестом отстранил фею и поманил Эмиля медвежьими когтями вполне по-человечески. Тот не без труда сделал два шага вперед. И феи, и неприлично расстегнутые штаны начисто вылетели у него из головы. Говорящий медвежич в камзоле - вот о чем Эмиль теперь думал.

Гигантский медведь навис над высоким мальчиком, которому и так-то было не по себе, а теперь он и вовсе перестал дышать. 

Могучий лоб межвежича нахмурился, глубоко сидящие в глазницах умные глаза рыскали в глазах гостя, постепенно наполнялся удивлением и даже испугом. Наконец мастер рун чуть отшатнулся от Эмиля и даже будто бы поклонился:

- Прошу прощения за недоразумение, мессир! 

Он развернулся к собравшимся позади и приплясывающим от любопытства угрюмым феям и рявкнул на них грозно: 

- Безумные блудницы! Да как вы смели! Или вы так наглотались своей пыльцы, что ничего не видите кроме его красивой мордашки?

Феи в тревоге переглянулись. Беленькая первой подлетела и заглянула Эмилю в глаза так глубоко, что ему снова стало не по себе. 

- Ой, - сказала она, прикрыв ладошками рот, а потом сползла в траву и простерлась перед Эмилем ниц. -  Простите, мессир - пролепетала она. - Мы вас не узнали. Мы вас не узнали… простите, мессир....

Другие феи, побледневшие и затихшие, не решались больше приблизиться. Они смотрели на Эмиля с ужасом и благоговением.

- Ну! Хватит пялиться! - Медвежич поднял свою медвежью лапу и сделал странный жест. - Он пока только мальчик! Продолжайте праздник!

Звуки и свет будто поменялись на мгновение местами.

Медвежич торжественно и сурово уходил прочь... спиной вперед, ступая ногами назад.

Феи вздрогнули, вернулись в хоровод и снова принялись танцевать... но как-то странно, точно делая все задом наперед. Туман.. туман больше не наползал, в напротив, уползал, берясь неведомо откуда. Хвостом вперед пронеслось несколько ночных бабочек. Беленькая фея, непристойно улыбаясь, застегивала Эмилю ремень на штанах.

Потом она ненадолго оказалась позади, обнимая его со спины и показывая ему свои прозрачные чувственные ладони. Мелькнули прекрасные груди медной и округлые бедра темненькой.

Беленькая фея снова приблизилась и улыбнулась Эмилю, но как-то вяло и неуверенно, и удалилась так же, как и приблизилась, только наоборот, нагота беленькой вернулась в круг хоровода, оделась в хламиду, личико ее стало кривиться… и стареть...

Осталась только пугая ундина, та самая, что совсем недавно сидела на медвежьей шее. С торжествующим видом забралась она к Эмилю на ботинок. Он наклонился, чтобы поднять малютку, а когда выпрямился, небесные шторы будто задернулись пред его лицом. Луна пропала, и в мире стало столько звезд, сколько он еще, наверное, никогда не видел. Шелковый ветерок погладил мальчика по щеке, спеленал по рукам и ногам, все вмиг исчезло, все, кроме трав и тихого убаюкивающего перестука далеких, утопающих в волосах бубенчиков.

Когда он проснулся, солнце уже стояло в зените. Мир благоухал, нос ему щекотали лютики, и пахло медуницей на весь луг, пели птицы, стрекотали кузнечики, а его конь щипал травку у самого ручья, стоя копытами в воде. Эмиль чувствовал себя совершенно здоровым, отдохнувшим, будто бы и не было за спиной пяти проведенных в седле бессонных суток. 

Он вскочил на ноги.

Сон! Сон! Но какой! Необычный! Наколдованный! 

Ремень на его брюках был застегнут, а в правом кармане обнаружился бубенчик. Маленький бубенчик из волос угрюмой феи с бронзовыми шариками внутри. 

- Да славится Час Луны! - крикнул Эмиль на весь луг. - И храни нас всех Неугасимое Солнце!

Воздев руку к небу, он потряс бубенчиком. Душистые июльские травы вокруг Эмиля чуть зашевелились и квакнула в ручье лягушка, но и только.