Михаэль Энде, интервью 1983 г.

Перевел с немецкого интервью Михаэля Энде, 1983 год. Звучит немного смешно, но это интервью автора "Бесконечной истории" и других детских книг вышло в "Плэйбое". Этим, вероятно, объясняется провокативный тон многих вопросов и вообще шокирующая для современного читателя бестактность журналиста. Сейчас вряд ли кто-нибудь посмеет, обсуждая подростковую попытку самоубийства, рассуждать о трусости, походя интересоваться, нет ли у собеседника сексуальных проблем, а при упоминании личного дневника тут же озвучивать предположение, что в нем человек описывает свои "эротические похождения".  

"- Вы были в списке бестселлеров Spiegel в течение многих лет. Что вы почувствовали, когда впервые прочитали там свое имя?

ЭНДЕ: Смущение.

- Вам было стыдно?

ЭНДЕ: В какой-то степени, да. Я спросил себя, что я сделал такого неправильного, что вызвало этот успех. Обычно те книги, которые становятся бестселлерами, не являются важными книгами, поэтому сначала вы думаете – о боже, какое недоразумение. Но потом я убедил себя, что всегда есть бестселлеры, которые при этом являются очень хорошими книгами. Еще при жизни Гёте «Страдания Вертера» имели всемирный успех.

- И вы знали, что ваша книга тоже хороша.

ЭНДЕ: Нет, совсем нет. Я писал «Бесконечную историю» два года. Первоначально предполагалось, что текст будет не длиннее ста страниц. Материал взорвался у меня в руках, и когда книга была закончена, я не знал, действительно ли она хороша, или же это самая большая чепуха, которую я когда-либо писал. Если бы моя жена и мой издатель не сказали - дайте ей шанс, это что-то! – у меня не хватило бы смелости опубликовать это. В конце концов, я уже не мог судить, будет ли это кому-то интересно или я запутался в каком-то эзотерическом китче, который никто не захочет читать.

- Радовались ли вы успеху?

ЭНДЕ: Успех – это еще и обуза. Я до сих пор получаю двадцать писем в день. Это высасывает тебя насухо. Это превышает человеческие возможности.

- Что в письмах?

ЭНДЕ: Обрадовавшее меня письмо пришло от фабричного рабочего, который написал мне – «Дорогой герр Энде, я просто хотел вам сказать, я только что прочитал вашу книгу и проплакал полчаса, с тех пор я чувствую, что я другой человек. C теплым приветом». Есть также более или менее явные приглашения от пожилых женщин, которые надеются на духовные отношения со мной.

- Вас устраивает такой эффект ваших книг?

ЭНДЕ: Какой у меня эффект? Я даже не знаю.

- Вы предлагаете людям утешение в трудных ситуациях.

ЭНДЕ : Может быть, я делаю то, что греки называли «катарсисом». Узел развязывается, и после этого люди чувствуют себя здоровее.

- Ваши критики обвиняют вас в том, что вы позволяете читателю уйти в иллюзорный мир.

ЭНДЕ: Я знаю. В Германии все являются учителями для всех. В пробке вы не успеете перестроиться в другую полосу, как кто-то уже постучит в окно и скажет, что вы не на правильном месте. Было время, когда в каждой дискуссии меня спрашивали о социальной значимости моих книг. Мне даже приходилось все время оправдываться перед друзьями, пока, наконец, это не стало для меня слишком глупо, и я сказал: оставьте меня в покое, я не прошу вас читать мои книги, я не хочу никого учить, я просто хочу, чтобы мне разрешили делать то, что мне нравится, и писать книги, которые я хотел бы прочитать сам. Сегодня мы живем в полностью идеологизированную эпоху, когда каждый думает, что у него есть какое-то послание, которое нужно провозгласить.

- Но вы тоже высказываетесь на эти темы.

ЭНДЕ: Да, потому что меня заставляют. Тем не менее, я очень скупо говорю о том, что касается теорий. Конечно, у меня есть свое мировоззрение и определенный взгляд на людей. У меня тоже есть представление о смысле жизни. Всемирная история не кажется мне чем-то абсурдным. Я убежден, что существует другой реальный мир вне мира, который мы можем воспринимать нашими органами чувств, и что человек приходит оттуда и снова туда уходит. У меня было много очень серьезных разговоров с отцом об этом. Я обязан ему тем, что и по сей день воспринимаю мир как нечто таинственное. Для меня природа — это не просто сумма химии и физики. В этом отношении вы можете назвать меня язычником. Я верю, что невидимая реальность постоянно взаимодействует с реальностью, которую мы видим.

- В нашу пользу?

ЭНДЕ: Вот в чем вопрос. Я боюсь, что нас ждут катастрофы. Наша экономическая система рухнет в ближайшие пятнадцать лет. Общеизвестно, что температура земной атмосферы постоянно повышается. Каждый бензиновый двигатель выделяет тепло, которое больше не может излучаться. Если температура нашей атмосферы будет повышаться в среднем на два градуса в год, полярные льды растают, уровень моря поднимется на двести метров, то вся Флорида, например, окажется под водой. Это может означать, что нынешнее равновесие Земли изменится и она начнет вращаться по другой оси. Тогда у нас будет что-то вроде потопа, и останется несколько человек, которым придется начинать все сначала.

- Это решило бы проблему перенаселения.

ЭНДЕ: Да, хотя до сих пор мне никто не смог объяснить, почему эта проблема вообще существует. Это загадка. Так что вполне может быть, что понижение рождаемости отвечает высшему замыслу.

- У вас нет детей.

ЭНДЕ : Нет.

- Вы никогда не хотели их иметь?

ЭНДЕ: Хотел. Но мы с женой после свадьбы узнали, что у нас непереносимость резус-фактора. Я очень страдал, потому что мы ничего не могли с этим сделать. Было время, когда я не мог заглянуть в коляску без комка в горле.

- Может быть, поэтому вы пишете детские книги.

ЭНДЕ: Я так не думаю, потому что считаю сомнительным разделение на взрослую и детскую литературу. Я не вижу большой разницы между тем, кем я являюсь сегодня, и тем, кем я был сорок лет назад.

- Сорок лет назад вам было тринадцать.

ЭНДЕ: Да, середина пубертата.

- У вас не было с этим проблем?

ЭНДЕ: Я без каких-либо проблем общался с женщинами с шести лет. Потому что я видел достаточно голых девушек в мастерской моего отца. Ню рисовали раз в неделю. Модель сидела посередине. Кругом стояли друзья-художники, и не было ни разговоров, ни шлепков по ягодицам и тому подобного. Так что я никогда не знал запретов, когда дело доходит до сексуальности.

- Разве что в ваших книгах. Там тема сексуальности никогда не появляется.

ЭНДЕ: Верно. Изображение сексуального для меня действительно проблематично, потому что мне не удается перевести его в самостоятельную, художественную реальность. Описание клинических фактов представляет собой нечто совершенно иное, чем то, что переживаешь, когда спишь с женщиной. Чувствуешь теплоту кожи, разные тактильные ощущения… Это ужасно сложно изобразить, потому что нескольких вульгарных выражений недостаточно. Гете использовал латинский термин «Iste» для пениса. Рильке писал фаллические сонеты. Нельзя представить большего смущения.

- Вы ведёте дневник?

ЭНДЕ: Да, но я точно не буду это публиковать.

- Потому что в нем вы сообщаете о своих эротических похождениях?

ЭНДЕ: Между прочим, да, потому что я отнюдь не человек, который, скажем так, верный муж. Бывает, что я поддаюсь слишком сильным женским чарам.

- Ваша жена это терпит?

ЭНДЕ : Неохотно. Но она знает, что это необходимо. В каждом человеке есть петух, который иногда хочет взобраться на навоз и прокукарекать. Моя жена, несмотря на многое, осталась жизнерадостной и решительной женщиной. Я очень многим ей обязан. Без них не было бы моих книг, потому что я склонен к депрессии. Это тяжелые времена для того, кто затем должен попытаться удержать другого на плаву за воротник.

- Как выглядит ваша депрессия?

ЭНДЕ: Моя депрессия вызвана чувством полной неспособности. Я сижу и вижу, что все черно как смоль. Это времена полного уныния, когда я говорю себе, зачем все это? Вы все равно никогда не добьетесь того, чего хотите.

- Разве вы не достигли достаточно?

ЭНДЕ: Я совершенно не доволен собой. Я хочу пойти намного дальше.

- Куда?

ЭНДЕ: Если бы ко мне пришла фея и спросила, чего я желаю, я бы сказал, что хотел бы изобрести по-современному такой же законченный мир, как Шекспир для своего времени. Я пытаюсь найти язык, который также прекрасен независимо от того, что он описывает. Сегодня мы постоянно смотрим на уродство мира и думаем, что нам бы помогло, если бы мы продолжали повторять, как молитвенный барабан, насколько мы больны, сломлены и разрушены. Люди прошлого имели неповрежденное духовное мировоззрение. Сегодня у нас этого больше нет.

- Кроме вас.

ЭНДЕ: Да, потому что я христианин... Неловко, не правда ли?

- Нет, завидно.

ЭНДЕ: Но я должен сказать, что у меня большие сомнения относительно того, является ли Тот, кого я называю Христом, тем, кому молится христианская церковь. Для меня верить – не значит представлять потусторонний мир в совершенно земном мире, которым правят естественные науки, т.е. мир Аллаха в исламском понимании, из которого то и дело приходят какие-то откровения. Для меня это уже знать мир, в котором мы живем, как откровение. Я убежден, что над нашим человеческим существованием стоит бесконечная иерархия высших разумов, но не как, как думает господин фон Деникен, обитателей других звезд, это вздор, а как то, что раньше называли ангелами и архангелами.

- Спасут ли эти ангелы нас от самоуничтожения?

ЭНДЕ: Я верю в это.

- Почему они должны воспринимать нас, людей, так серьезно?

ЭНДЕ: Потому что человечество — это пуп мира. Для меня мир выглядит так, будто весь космос заполнен огромным амфитеатром богов и демонов, с замиранием сердца наблюдающих за тем, что мы здесь делаем. Я думаю, что мы являемся центром вселенной. Если бы я больше не мог в это верить, я бы вообще не знал, зачем мне жить.

- Вы бы убили себя.

ЭНДЕ: Да, наверное. Я даже попробовал это один раз, когда я был в школе. Я хотел утопиться, потому что мне было стыдно перед родителями. Потому что мой отец считался дегенеративным художником во времена нацизма, и ему не разрешалось выставляться. А моя мама зарабатывала на самое необходимое, работая массажисткой и физиотерапевтом. И я подумал, что, если я вернусь домой только с шестёрками в табеле успеваемости, всё будет кончено. Я не мог взять на себя ответственность за это, поэтому целый день простоял перед плотиной на Изаре в Мюнхене, но никак не решался прыгнуть, а оттягивал ее еще на пять минут.

- Потому что ты был слишком труслив?

ЭНДЕ: Да, я думал, что не смогу даже этого. В школе меня учили, причем очень прямо, что я неудачник и непригоден для жизни. Теперь я даже не мог умереть. После этого я почувствовал себя абсолютно бесполезным ребенком, и нашел убежище в полной лени. Кроме того, в доме моих родителей было не совсем спокойно, там постоянно шли ссоры.

- Почему?

ЭНДЕ: Например, коллега дал моему отцу возможность получить заказ от Вермахта под другим именем, нарисовать генерала на лошади. Так он мог бы заработать немного денег. Моя мать думала, что он должен сделать это, чтобы ей помочь. Но он этого не сделал. Тогда они кричали друг на друга.

- Вы восхищались стойкостью вашего отца?

ЭНДЕ: Меня это очень восхищало. Когда дело касалось искусства, он был абсолютно бескомпромиссен.

- Какие у вас воспоминания о войне?

ЭНДЕ: Мне было двенадцать лет, когда я увидел первую бомбардировку Мюнхена. Наша улица была полностью в огне. Я помню, как бежал по горящей улице, как пьяный, и все время пел. Меня охватила эйфория. По сей день не могу это объяснить. Мне не потребовалось много времени, чтобы прыгнуть в огонь, как комар, летящий на свет. Еще ужаснее была бомбардировка Гамбурга в 1943 году. Я был там в гостях у дяди. Это действительно был конец света. Это продолжает возвращаться ко мне во сне – как мы вытаскивали обгорелые трупы, сжатые до детских размеров. Я до сих пор вижу армию совершенно обезумевших людей, блуждающих по развалинам, как по лабиринту. Один неизвестно для чего нес на спине стол, наверное, единственное, что он сохранил.

- Пришлось драться?

ЭНДЕ: Нет, потому что я сбежал, когда нас хотели забрать в конце войны, чтобы отправить к американским танкам. На нас, школьников, надели каски и вручили гранатомет. Трое моих одноклассников там погибли. Только я вовремя сбежал и пошел домой. Тогда я поклялся себе, что больше никогда не возьму в руки пистолет. У меня дома нет оружия. Если на нас нападут грабители, пожалуйста, пусть заберут все, что там есть!

- Вы бы не сопротивлялись?

ЭНДЕ : Нет.

- Вы бы защитили свою жену?

ЭНДЕ: Не знаю. Если бы с ней что-то случилось, я бы, конечно, ужаснулся. Я знаю, каково это, когда в людей стреляют. Я это видел.

- На войне.

ЭНДЕ: Нет, после войны. В то время мы жили недалеко от города. По дороге домой мне всегда приходилось проходить определенное расстояние через лес. Там сидели пьяные американские солдаты со своими девушками и целились в прохожих, как в консервные банки. Я всегда бегал по нему, как кролик. Рядом со мной кора отлетала от деревьев, куда попадали пули. Однажды я увидел, как в кого-то попали. Это брызнуло прямо. Вот тогда я и столкнулся со злом.

- Почему бог, в которого ты веришь, допускает это?

ЭНДЕ: Потому что это необходимо. Я думаю, что зло так же необходимо, как и добро. Иуда был так же необходим для истории, как и Христос. Дездемона так же важна, как и Яго. Историческая и эстетическая точка зрения не знает морали.

- Вы интересуетесь политикой?

ЭНДЕ: Когда-то давно интересовался. Я до сих пор один из тех, кто взбунтовался в 1968 году, я вышел на улицу, и меня увезла полиция. Но когда это изначально очень обнадеживающее студенческое движение стало распадаться на тысячи отколовшихся групп, каждая из которых была ортодоксальнее предыдущей, и люди называли друг друга только «засранцами» и постоянно терроризировали друг друга, я потерял интерес, потому что это вдруг показалось мне детским. Я не мог поверить, что эти вечные умники, которые только и хотели как можно дольше ходить с длинными волосами и молиться своему Марксу, когда-нибудь смогут установить хоть какую-то солидарность.

- Вы подали в отставку.

ЭНДЕ : Да.

- Бесповоротно.

ЭНДЕ : Нет. Я все еще ощущаю боевой дух, когда дело доходит до художественных вопросов. Я никому не позволю торговать мной. Если кто придет и скажет – ты получишь миллион, если сейчас заткнешься, я говорю – засунь свой миллион себе в жопу. Деньги для меня не имеют значения. Сейчас я снова испытал это с людьми, которые хотят снимать «Бесконечную историю». Они собираются делать это таким коммерческим способом, что это сбивает меня с ног. Я боролся до полного изнеможения. Меня пытались надуть очень гадкими методами. Я устроил большой скандал. Но это не помогло.

- Вы подали в суд, чтобы отстоять свои авторские права.

ЭНДЕ: Да, но это не относится к экранизациям. Я могу спасти только свои тексты.

- Что вы делаете, когда не пишете?

ЭНДЕ: Я увядаю, но не умираю. У меня случались кризисы, когда я хотел вообще перестать писать, финансовые кризисы. Я не всегда был успешным. Внешние обстоятельства моей жизни бывали настолько мрачны, что я больше не мог платить за квартиру. Приходилось жить на пол-литра молока и пару булочек. Вот почему я думаю, что каждый должен иметь право на определенную сумму денег, независимо от того, что он делает, потому что работа, которую сегодня выполняют машины, является общим интеллектуальным наследием всего народа и должна достаться не только предпринимателям, но и приносить одинаковую пользу всем людям. Таким образом, можно было бы удовлетворить основные потребности каждого, даже если он не зарабатывает себе на жизнь.

- И каковы ваши основные потребности?

ЭНДЕ: То, что у меня сейчас есть, дом, сад. Здесь пять тысяч квадратных метров. В доме семь комнат. Потом мне нужна машина, книги, одежда, еда и питье.

- Значит ли это, что каждый должен получить дом с садом и машину бесплатно?

ЭНДЕ: Только когда ему это нужно.

- Но кто бы сказал, что ему это не нужно?

ЭНДЕ: Хорошо, я поправлюсь. Вы должны установить определенную сумму, скажем, тысячу двести марок в месяц, которую получат все. На неё можно жить, не замерзая и не голодая. Я уверен, что в любом случае не было бы никого, у кого не было бы работы, но это не обязательно была бы оплачиваемая работа. Например, если вы занимаетесь гимнастикой весь день, у вас есть работа, но вы не можете рассчитывать на то, что вам за нее заплатят.

- К счастью, вам нравится ваша работа, и она хорошо оплачивается.

ЭНДЕ: Это не моя вина" (с)

Оригинал - http://www.a-e-m-gmbh.com/andremuller/interview%20mit%20michael%20ende.html