Когда счастлив так, что даже немного стыдно за свое счастье

Признаться, теряюсь и не знаю, как это объяснить. 

Человеческое общество построено так, что чужое счастье никому не нужно и не интересно. Люди любят слушать, как кто-то страдает, жалуется на свои беды с неудачами, нам обычно от этого легче — кому-то хуже, чем мне, это утешает. В лучшем случае мы пожалеем горемыку и почувствуем себя великодушными, а от этого нам тоже станет приятно. 

Нет, я не стану утверждать, что чужое счастье обязательно вызывает в каждом из нас вспышку зависти, ревности, скрытой ненависти. 

Не обязательно. Не всегда. Не в каждом.

Но вызывает.

Счастье должно быть свое, личное. Тогда оно важно. Значимо. А чужое...

И все же вот: с недавних пор я — невероятно счастливый автор. Нет, на меня не обрушилась всемирная слава, баснословные гонорары или что-то еще из этого разряда. Наверное, все это — очень неплохие штуки, любому автору пригодятся. Неплохие и даже весьма ценные штуки. Действительно ценные.

Но когда твой мир, твоя вымышленная история, сотворенная тобой судьба героя отзываются такими строками — это воистину бесценно! Это дороже любых сокровищ мира. Точно эта вымышленная жизнь, которую ты почему-то прожил ярче, острее и ближе, чем свою собственную, открывает тебе новую лазейку внутрь себя, дает прожить ее еще раз, уже чуть по-другому, но с той же дурманящей остротой.

Немножко другая судьба короля-изнанника, короля-беглеца, короля-смертника Киэнна Дэ Данаана и его королевы...

Ярополк Ростовцев

Изгнанник

Блюз пропет, и последние такты уже замолчали.

Безнадежно смыкается город единой стеной,

И вонзаются в сердце гвоздями стальные печали,

Сумасшедшая скрипка немеет навзрыд за спиной.

Впереди темных улиц разинуты мертвые пасти,

Где-то сверху бренчит эстакадою старый вагон…

Вдруг свеченье дома изменяет дразнящею властью,

Словно в древних трясинах блуждает манящий огонь.

Золотой силуэт, обрисованный грифелем ночи…

Вмиг щербленный асфальт лег под ноги судьбой…

Я не ведаю, что эта встреча мне прочит.

Я истратил себя, и исход принимаю любой.

Скорбный памяти путь слишком узок и слишком неверен,

Но сейчас он мгновенно выводит меня

К тем холмам, где медовый господствует вереск

И в реке новый день восьминогого поит коня.

Ты шагаешь навстречу, звенит узнаванье,

Задыхается резко отброшенный гнев…

Знать, прадавние чары такое сплели нам свиданье.

Что ж, былая моя королева, ты – лучшая из королев.

Ты ветрам в диссонанс, обнажая все наше родство и несходство

И смягчивши надменный прищур фиолетовых глаз,

Зачеркни милосердно все вины, разлуки, сиротство.

Ведь пророчица-баньши еще не кричала о нас.

Будет блюз убаюкивать наши печали,

Будет город кичиться личиной иной,

Но о давних потерях и новом начале

Сумасшедшая скрипка смеется у нас за спиной…

Честно: это как сказка! Я даже никогда не мечтала, что в ответ на мои напишут такие невероятные стихи! Я боюсь проснуться и обнаружить, что ничего этого никогда не происходило. Или происходило вовсе не со мной.

И еще чуточку боюсь, что не знаю, о чем мечтать теперь. Когда самое восхитительное уже произошло.