Что ты им говоришь?

Столик семь-семь находился в самой дальней части зала, в так называемом «аппендиксе» — возле туалета, входа на кухню и мойку. С одной стороны, это было самое не престижное место в ресторане, а с другой — очень популярное, потому, что уединённое.

Здесь всегда происходило что-нибудь странное, например однажды, мне удалось подслушать беседу сидящих за семь-семь солидных мужчин, которые обсуждали заказное убийство. Или как-то ночью сюда пришла группа кавказцев, привели с собой проститутку, она залезла под стол и стала им всем по очереди делать минет. Семь-семь был излюбленным местом трансвеститов, по той же самой причине — уединённость. Эти ребята (или девчата, уж не знаю, как правильно) не любили привлекать к себе лишнее внимание.

Ещё семь-семь был местом собраний официантов. Каждый день, в начале утренней смены, мы собирались за этим столом во главе с управляющим, который настраивал нас на боевой лад, делал замечания, хвалил и помогал разрешить все возникающие вопросы и проблемы.

— Так, что за безобразие с внешним видом? — зверствовал Володя, который был директором ресторана. — Вы как зомби или словно бухали неделю. Вот, посмотрите на Сергея, — он ткнул пальцем, — всегда утром приходит бодренький, свеженький, как огурчик, улыбается. Серёга, как у тебя это получается, расскажи всем!

— Ну, не знаю... Утром бегаю и потом йогой занимаюсь.

— Вот, берите пример! — рявкнул Володя. — Лера, это что за мерзость? В таком виде в зал не пойдёшь, после собрания срочно переодеваться!

Вся команда стала пялиться на Леру, сверлить взглядом, пытаясь понять, что с ней не так. Юная девушка небольшого роста, с коротко стриженными осветлёнными волосами и тонкой девичьей фигурой. Строгий чёрный низ и безупречный верх в виде накрахмаленной свежей сорочки, сквозь которую просвечивала пышная грудь, заключённая в белый с красным горошком бюстгальтер. Интересно, трусы у неё тоже белые в красный горошек?

— У меня есть запасной, я тебе дам, — сказала Наташа и участливо положила руку на плечо Леры.

Наташа — бывшая спортсменка. Сложно вспомнить каким видом спорта она занималась, но в памяти остались её две слабости: любовь к накачанным мужчинам, выглядящим, как бандиты-братки и дорогим спортивным костюмам.

После того, как все вопросы обсудили и перетёрли, официанты поднялись и начали расходиться по своим местам.

— Сергей, останься, — тихо произнёс директор.

Володя напоминал молоденького Майкла Кейна: кучерявые волосы на голове, умные глаза в массивных роговых очках и характерные, слегка свисающие скулы спаниеля. Как этот интеллектуал попал в ресторанный бизнес — непонятно, но поговаривали, что он начинал с самого дна: работал посудомойкой, мечтал стать сомелье, но в результате пошел значительно дальше.

— У меня к тебе вот что, — насупился он и тяжело вздохнул, — ты знаешь, как тебя здесь называют? Какое прозвище дали?

— Нет. Какое?

— Маг.

— Маг?

— Маг.

— Жесть.

— Я тоже так думаю. А знаешь почему?

— Ума не приложу.

— Ты худший официант в смене. С тобой никто не хочет работать. Ты медленный. У тебя всегда на столах неубранная грязная посуда. Ты до сих пор не запомнил, как правильно сервировать столы — кладёшь чайные ложки жопой кверху. При этом, ты зарабатываешь больше всех. Клиенты оставляют тебе самые большие чаевые, — Володя сделал паузу и посмотрел сквозь свои старпёрские очки. — Объясни мне, как ты это делаешь? Что ты говоришь клиентам?

Если он хотел что-то узнать, застав подчинённого врасплох и рассчитывал на эффект неожиданности, то сильно ошибся. Результат был полностью противоположным: перед ним сидел абсолютно растерянный молодой человек, что-то невразумительное мямлил и блымкал глазёнками.

— Нуу... мнмн... понимаешь... Как тебе сказать... Просто клиентам наплевать на то, как там ложка лежит — жопой или не жопой... Они деньги дают по другой причине.

Кажется, ему стало жалко меня и он решил прекратить пытку:

— Ладно. Иди работай. И повнимательнее будь.

Модное французское кафе, расположенное в центре города жило своей круглосуточной жизнью. Играла клубная музыка, диджей что-то там колдовал возле своего аппарата и как древний чародей, дымил трубкой, заполняя зал табачным дымом, приятно пахнущим сухофруктами.

Подобного рода заведение напоминает корабль, медленно дрейфующий сквозь параллельные миры. Экипаж имеет возможность увидеть обитателей этих миров, которые обычно никак не пересекаются и зачастую даже не подозревают о существовании друг друга.

Утренняя вселенная — это свеженькие бизнесмены в строгих костюмах, галстуках и белоснежных воротничках. Заходя в кафе, они протягивают руку к газетной стойке и берут новый выпуск «Коммерсанта», деловито садятся за столик и утыкаются в газету, что-то там очень внимательно читая. Биржевые сводки, политические и экономические новости, разного рода аналитика, настолько поглощают этих серьезных дяденек, что они наспех заказывают овсянку, кофе и омлет, даже не посмотрев, кто их обслуживает. С этими людьми нужно быть прислугой в полном смысле этого слова: принести, унести, рассчитать и постараться быть призраком, не существовать для них. Тогда, утренний бизнесмен оставит официанту умеренные чаевые и тихо поспешит в город делать деньги. С такими типами очень легко, чисто: минимальный труд и надежный, хотя, не очень большой заработок.

Дневная вселенная полна сложностей. Этот мир можно обозвать одним иностранным словом: бизнес-ланч. Мало денег, много работы. Прибегает толпа офисного планктона, которым нужно в обеденный перерыв покушать и желательно подешевле. Очень много шумных людей. Все требуют как можно скорее принести им и первое и второе и компот и рассчитать. Заскакивают мамаши с детьми. Могут заглянуть и более солидные клиенты, которые тоже требуют к себе повышенного внимания. Ещё, днем любит обедать руководство кафе — группа учредителей, которые выбрали злополучный семь-семь в качестве любимого столика.

В определенный момент наступает апогей этого дневного безумия, максимальный уровень стресса, и затем, резко и неожиданно все куда-то уходят.

Планктон разбегается по своим работам, дети по школам и садам, остальные по своим каким-то норам и дырам реальности и зал становится практически пустым. На официантов накатывает волна усталости и расслабления: кто-то идет сам перекусить, другие курят в подсобке.

Но это временно. Можно назвать этот перерыв затишьем перед бурей, потому, что спустя пару часов начинается самое главное: вселенная вечера, плавно перетекающая во вселенную ночи. Это настоящий карнавал, на который слетаются самые экзотические существа из всех возможных миров и галактик.

Женщины, мужчины, трансвеститы, ночные бабочки, сутенеры, актеры и актрисы, тусовщики и наркоманы. Пестрая вакханалия эпатажных костюмов, полуобнаженных спин, грудей, задниц и ляжек. Похотливое хихиканье, гомерический хохот и передавание записочек на соседние столики через официантов (ещё одна прекрасная возможность заработать денег).

В зале включают приглушенный нижний свет, а на столики ставят свечи для атмосферы. Бурный вечер плавно перетекает в тягучую, томную ночь — непредсказуемый мир, наполненный самыми странными и интересными особями.

К тому моменту, когда новая смена принимала зал, утренние бизнесмены уже разбежались по своим делам и начали подтягиваться жители дня.

Бармены натирали стаканы и стойку, а скучающие официанты упражнялись в прикладной психологии: играли в свою любимую игру. Необходимо было определить платежеспособность вошедшего в зал человека по его внешнему виду и повадкам.

— Мальчики, спасааайте, — подбежала Катя со слезами на глазах.

— Что стряслось?

— Я случайно двенадцать лазаний пробила. Этот грёбаный сенсорный экран на терминале! Вместо двойки — двенадцать получилось! Повар их уже сделал, сказал, если через десять минут не заберу — буду сама платить за них и есть.

Катя пару месяцев ждала своего парня, который уехал то ли в Индию, то ли в Тайланд, проела мозг всей смене тем, как она по нему тоскует и как же сильно ей уже хочется секса. Недавно её парень наконец-то вернулся. Катя была счастливой и невнимательной.

— Таак, ребятки, надо в течение десяти минут продать двенадцать лазаний, — низким голосом скомандовала Наташа.

— Слушай, Серёга, — подошёл Семён, — забирай мой шесть-три.

— Чего это?

— Забирай, — у Семена тряслись пальцы и губы, а глаза смотрели в пустоту.

— Подстава какая-то?

— Да нет никакой подставы. Все чаевые твои, забирай. Обслуживай этих извращенок.

— Кого? Ну ладно.

Шесть-три — уютный столик возле огромного окна с видом на проспект и широкими диванами. Прекрасное место для большой компании. Сейчас к нему шла делегация из четырёх девушек. У двоих к спине были прикреплены широкого размера пушистые, белые ангельские крылья. Девчонки плюхнулись на диван, отцепили крылья и швырнули их на стол.

— Здравствуйте, как ваше настроение?

— Нуу... хорошее, — ответила одна и растерянно посмотрела на подруг, — спасибо, что интересуетесь. Что у вас есть вкусное?

— У нас сегодня чудесные лазаньи, — улыбнулся я, — пальчики оближете.

Приняв заказ, вернулся назад.

— Катя, записывай минус четыре лазаньи на столик шесть-три.

— Серёжа молодец! — воскликнула Наташа. — Слушай, а ты действительно спрашиваешь у клиентов, какое у них настроение?

— Ну да, а че? Кстати, кто это такие на шесть-три? Семён их обслуживать отказался.

— Ты из какой деревни приехал? Или без телевизора живёшь? Это грёбанные «Тату»!

— Что-то слышал. А что с ними не так? Или что не так с Семеном?

— Ну, они, типа лесбиянки.

— И че?

— А хрен его знает, что там у Семёна в башке. Кстати, можешь отнести самбуку Хаматовой на четыре-два? Она уже бухая в стельку, мне противно к ней подходить.

— Кто такая Хаматова?

— Серёжа! — Наташа посмотрела тяжелым взглядом.

— Ладно, не важно.

— Ты самбуку подавать-то умеешь?

— Нет, но видел.

—Вась, объясни ему.

— Самое главное, не допустить, чтобы лопнул бокал, — начал бармен. — Когда поджигаешь ликёр, нужно вращать стекло, чтобы оно не треснуло от температуры. Один уже раскололи за столиком Хаматовой, постарайся не допустить второй.

За четыре-два сидела пьянющая девица с таким же молодым человеком. От них невыносимо разило анисом, а эпицентр запаха был на липком от разлитого ликёра столе.

Немного дрожащие руки подняли бокал с прозрачным напитком, в котором плавали два кофейных зерна. Щелкнула зажигалка и самбука вспыхнула синим цветком, быстро распустившим свои огненные лепестки за пределы стекла, лизнув пальцы. Надо вращать, надо вращать — крутилось в голове.

Хаматова осторожно взяла бокал, дунула в него, затушив пламя и жадно выпила горячий ликёр.

— И ещё пожалуйста принесите, — заплетающимся языком произнесла она.

— Хорошо.

— Эй, — сказал её пьяный друг, взял меня за рукав и притянул к себе. — Держись поблизости, будешь при деньгах.

— Хорошо, — улыбнулся я и пошёл к бару.

— Ну что, не облажался? — спросила Наташа.

— Норм. Еще попросила.

Наташа тяжело вздохнула.

Тем временем, девочки из «Тату» определенно заскучали. Одна встала ногами на стол, выпрямилась в рост и начала петь:

«Аааалилуйя! Аааалилуйя! Алилуйя! Алилуйя!»

Можно было не смотреть на часы, чтобы понять, что дневной мир постепенно уходит в небытие, а ресторан с ускорением дрейфует во вселенную вечера.

— А что это там за мухомор на семь-один? Володя вокруг него прям на задних лапках танцует.

За отдельным столиком сидел толстый мужчина в потёртом джинсовом костюме. Из лысоватой головы торчали засаленные сосульки длинных волос, а жирные, сарделькообразные пальцы были украшены металлическими и костяными перстнями с тибетским орнаментом. Управляющий стоял рядом, что-то ему говорил, улыбался, а в глазах читалось заискивание.

— Продюсер какой-то крутой, — ответила Наташа.

— Пойду, на столе у него приберусь. А то там завал какой-то, — сказал я после того, как Володя оставил его в покое.

Грязные тарелки стали перекочевывать с семь-один на прорезиненный официантский поднос. На шее мухомора висели четки из красноватых засушенных ягод.

— Слушай, — он поманил жирной рукой. — Ничего не понимаю: где я, когда и что это вокруг вообще происходит.

— Какая разница? — пожал я плечами. — Это неважно.

— Верно... да, точно. Спасибо.

Через пол часа мухомор подошел к бару расплачиваться. Володя снова начал перед ним лебезить и нести что-то про последний роман Пелевина.

— Я сегодня в Индию улетаю, — улыбнулся мухомор, — три месяца меня не будет.

Затем, повернулся ко мне, сложил ладони на груди в «намасте» и поклонился.

— Это — дзен, — сказал он ошарашенному Володе и ткнул в меня пальцем, — дзен.

— Что ты ему сказал? — прижал меня к стене управляющий после того, как проводил мухомора.

— Неважно.

— Что сказал?

— Да все равно не поймешь. Объяснять долго.

— Иди, принимай заказ. Люди сели на семь-пять, — Володя обиделся и ушел в офис.

— Здравствуйте, как ваше настроение? — дежурная фраза работала на ура: двое худощавых мужчин на семь-пять улыбнулись.

— Спасибо, отлично. Как сам?

— Превосходно. Что будете заказывать?

— Скажи, пожалуйста, а есть у вас тут бляди?

— Нет, таких нет.

— А вон, те? — мужчина в джемпере кивнул в сторону пять-один. — Разве они не бляди?

За пять-один сидели три девушки в строгих костюмах. Даже начинающий официант без опыта мог определить, что это какие-то давние подруги, которые давно не виделись и вот, наконец-то, смогли собраться, устроить что-то вроде девичника и посплетничать «за жизнь», так сказать. Дамы ни на кого не обращали внимание, были заняты только собой. Официанты таких не любят — подобного рода подружки обычно оставляют очень мало чаевых. Жадничают.

— Они такие же бляди, как и вы.

— Мы бляди?

— Ну а что, — отвечаю, — если они бляди, то вы уж точно. Вы даже больше похожи.

Мужчина в джемпере посмотрел на своего бледного с серыми волосами друга.

— Ты блядь, понял?

— Почему только я? А ты?

— Ну и я выходит тоже. Слушай, а ведь правда, — он бросил взгляд на меня. — Тебя как зовут?

— Сергей.

— Серёга, да ты отличный парень!

— Знаю.

— А мы вот, старшие помощники прокурора города Москвы, отдохнуть сюда пришли.

— Ну бляди же, — говорю.

Они заржали.

— У вас тут все официанты такие?

— Есть парочка оригиналов, но я самый ебанутый.

— Мы это видим. Тебе нужен хороший отзыв, — он подмигнул другу, — Где у вас тут отзыв можно написать?

— У бармена возьмите. Книга отзывов и предложений.

— Отлично. Такой человек заслуживает карьерного роста. Неси бухло.

Спустя два дня, когда мы снова собрались утренней сменой на семь-семь, Володя достал книгу жалоб и предложений, раскрыл этот помятый талмуд, сделанный из газетной бумаги и прочитал вслух:

Особая благодарность официанту Сергею от прокуратуры города Москвы. Сергей — прекрасный работник, очень внимательный и чуткий. Идеальный сервис, все быстро и четко. А самое главное, это индивидуальный подход к посетителям. Глубокое понимание потребностей клиентов. Будем приходить к вам ещё. Спасибо!

Володя поднял глаза и посмотрел сквозь свои роговые очки.

— Что ты им сказал? Ты можешь объяснить?

— Ну... Блядями их назвал.

— Тьфу! — разозлился Володя. — Иди, работай!

Из сборника «Микро»