январское чтение
Автор: К.А.Терина
К моему собственному удивлению бестолковые ежемесячные отзывы о прочитанном всё ещё здесь. Простите.
В январе было так:
1. Clarkesworld Magazine Issue 184 edited by Neil Clarke January 2022
2. Uncanny Magazine Issue 44 January/February 2022
Подписка на журналы — великая вещь. Каким-то образом каждый новый номер воспринимается как маленький праздник и подарок в одном конверте. Что-то здесь из детства — я буквально увидела картинку, как достаю “Мурзилку” из почтового ящика.
В общем, в этом году я решила читать больше короткой формы, и в январе это были Clarkesworld 184 и Uncanny 44. Если бы мне пришло в голову вести счёт, то по впечатлению от этих двух номеров, Uncanny среди меня уверенно победил бы (но у Clarkesworld есть шанс отыграться, поскольку, в отличие от Uncanny, он ежемесячный).
В Clarkesworld мне понравились:
— The Uncurling of Samsara by Koji A. Dae
— For Whom the Pchycopomp Calls by Filip Hajdar Drnovšek Zorko.
В Uncanny мне понравились больше других:
— Ribbons by Natalia Theodoridou
— The Haunting of Dr. Claudius Winterson by Sarah Monette
— Lily, the Immortal by Kylie Lee Baker
— How to Safely Store Your Magical Artifacts After Saving the World by Tina Connoly
— The Clockwork Penguin Dreamed of Stars by Caroline M. Yoachim
Вообще я могла бы более подробно написать обо всех рассказах (завела дурную привычку делать пометки во время чтения), но вопрос — будет ли это кому-нибудь интересно читать? Например, в Clarkesworld есть замечательная повесть, в которой (с моей точки зрения) не так примерно всё, но успех которой может окрылить авторов Литнета.
Любопытный нон-фикшн есть в обоих журналах. Отдельно отмечу Zero-g Zoo: Trying to Solve Reproduction in Space by Julie Nováková — ответов там нет, но ориентируясь на дайджест вопросов можно придумать прорвы сюжетов.
И по следам интервью пришла к очевидному выводу, что если в офф-лайн интервью за интересность беседы отвечают поровну и интервьюер и интервьюируемый, то в интервью-онлайн вся ответственность ложится на плечи отвечающего.
3. Истребитель, Дмитрий Быков
Это такой почти комикс про наших советских супергероев. Его очень легко представить в виде мультсериала, где в каждой серии на первый план выходил бы один из героев, а остальные до поры оставались на фоне. И в каждой серии рефреном вроде саблезубой белки появлялся бы человек, использующий для перемещения во времени и пространстве методы, разработанные сетью советской подпольной науки — невидимость, мимикрию, левитацию и прочее. В мультсериале чуть сложнее было бы реализовать интересную штуку — эпизодические как бы случайные проявления из ткани текста фигуры рассказчика, а может, наоборот, это смотрелось бы ещё эффектнее.
Мне кажется очень правильным решение переименовать тех персонажей, в головы которым автор забирается довольно-таки с ногами, позволяя себе определённые вольности в конструировании их мировосприятия и взглядов. Одновременно и фигуры героев остаются узнаваемыми, и нет ощущения излишней вольности что ли. (Решение назвать Туполева Антоновым мне кажется тут чистым хулиганством, но может было тому и другое основание.)
В общем, очень хороший роман. Пока писала отзыв — сама захотела перечитать.
Эту книгу я ждала несколько лет — но пока не дождалась. Это ещё только первая треть романа в виде отдельного тома, о котором мне сложно судить — и потому что это только часть грядущего целого, и потому что читала я нередактированную версию с карандашом в руке. Могу только сказать, что у меня появилось несколько новых любимых эпизодов в дополнение к тем, что я читала раньше. Ну и жду дальше.
5. Будущее разума, Митио Каку
Слушала эту книгу в качестве засыпательной, так что во-первых, слушала очень долго, месяца два, а во-вторых, как ни отматывала потом назад, а всё равно ощущение, что почти всю её проспала. Остаётся надеяться, что хотя бы часть информации записалась куда-то на подкорку по методу из “Большой перемены”. Но то, что помню, — очень интересно, толково и вдохновляюще. Митио Каку я любила и раньше, но меня окончательно покорил его рассказ о том, как в школьные годы юный Митио в гараже экспериментировал с антивеществом, заказав предварительно в Комисси по атомной энергии образцы натрия22 (эта история изложена в предисловии, которое я прослушала ещё не во сне). Для контраста моё самое яркое достижение в школе — реферат на тему “Выбор профессии” с изображением мертвеца с красивой биркой на пальце ноги и описанием тонкостей работы патологоанатома. Что, кстати, ловко подводит нас к следующей книге.
6. Рождение и смерть похоронной индустрии, Сергей Мохов
Познавательное и слегка медитативное чтение, которое лично для меня стало полезным не столько благодаря полученной информации, сколько из-за возможности по-новому взглянуть на привычные вещи вообще и мой собственный опыт в частности.
Впрочем, интересных просто фактов в книге немало, о некоторых их них я писала отдельно, а здесь упомяну ещё Coffin Clubs — гробовые клубы, которые устраивают душевные мастер-классы по изготовлению гробов. Ещё мне запомнился паб при похоронном агентстве — с ежевечерними поминальными ритуалами и наверняка скидками на похороны для постоянных посетителей.
Кстати, после моей смерти тело, пожалуйста, сожгите, разместив предварительно в лодке посреди реки и воспламенив его горящими стрелами (считайте это официальным заявлением). Если по каким-то непонятным причинам этот ритуал невозможен, промессия тоже приемлема.
Любопытны переклички в книгах, которые выбираешь для чтения случайным, кажется, образом. Пока читала параллельно Быкова и Врочека, то и дело казалось, что в эпизоде “Истребителя” вот-вот появится персонаж из “Войны-56” — и наоборот.
Описанные в “Рождении и смерти” мотивы желанности борьбы/преодоления/страдания у наших соотечественников (на примере дичайшей отечественной похоронной инфраструктуры, которая ни на квант не облегчает путь скорбящих, а наоборот, максимально усложняет все отрезки квеста) — в чём-то перекликаются с тем же “Истребителем”.
А в интервью Кристофер Колдуэлл в интервью Uncanny рассказывает о кальцифицированном сердце Перси Биши Шелли, которое осталось невредимым после кремации и которое Мэри Шелли потом хранила всю жизнь.