У Лары свои испытания

- Надень, - Беласко швырнул  к  ногам Лары белый сверток. - Мой господин  желает испить ваши жизни.

Лара стояла, опустив руки и не делая попытки поднять одеяние. Все эти дни в глубине души упрямо  продолжала жить надежда. На милость Странника, на  то, что ей откликнется дар. А сейчас она расширившимся глазами смотрела на то, как пленников привязывают к столам и  ее мутило от окончательного осознания  своей и  их судеб.

- Но... Зачем вы вели нас так далеко? - хрипло прошептала она. - Почему не убили сразу?

- Это особое место. Здесь грань между мирами тонка, - пояснил Беласко. - Ты сама переоденешься или желаешь, чтобы Харц тебе помог? - он кивнул на  вождя, так и пожиравшего ее глазами. - Сугаару нужна лишь твоя сила, но его не оскорбит, если верный ему вкусит твою сладость.

Харц, поощренный словами шамана,  схватил Лару за руку, однако она вырвалась:

- Не смей  прикасаться ко мне!

Было унизительно просить уединения,  тем более, что в просьбе наверняка  бы отказали, и поэтому она спокойно, как если  бы находилась в своей спальне, разделась под их взглядами — равнодушным у одного и жадным другого, затем надела длинную белую тунику.

- Мой господин войдет в мир через боль, кровь и страх. Тебе еще не поздно принять его. И обрести безраздельное могущество,  -  торжественно провозгласил  Беласко.

Она вскинула голову и гневно ответила:

- Твой господин — мерзкий червь, что питается агонией. Я никогда не буду служить ему.

- Ты решила, - опустил веки шаман.

И в этот миг Лара отчаянно, до в кровь закушенных губ, позвала. Не вполне осознавая — кого же. Мать, что давно умерла? Древних Светлых богов, самого Странника, на чье милосердие больше не надеялась? Ей  показалось, что толстое стекло, отгораживающее ее от мира, треснуло.  Но ее уже тащили к центральному столбу.